Профессия – первая леди - Леонтьев Антон

…Моя подруга кардинально изменилась, и я скучала по прежней Наде – непосредственной, тонкой и чуткой.

…В Экарест мы приехали в конце июля 1998 года, и я не знала, что нас ожидает, однако настроилась на невероятные приключения немцев в Герцословакии. В своих предположениях я не ошиблась, хотя и не предполагала в тот момент, что это станет моим последним свиданием с Надей и ее семейством…»

– Да кому эта твоя правда нужна! – несправедливые и обидные слова Гремислава стояли в ушах Надежды Сергиевны. Он несколько раз повторил их во время разговора, который завершился бурной сценой.

…Директор КГБ Огнедар Сувор, который появился в сопровождении первого заместителя министра внутренних дел и Микаэлы Штаудхаммер, спас ее. Надежда Сергиевна уже и не представляла себе, что может произойти с ней, – в полиции ей никто не верил, они и помыслить не могли, что ее муж в самом деле президент Герцословакии.

Она помнила выражение лица полного подполковника и майорши Бабуры, когда они узрели Огнедара Сувора и заместителя министра – и того и другого регулярно показывали по телевидению. Им никто ничего не объяснял, они просто-напросто испарились из кабинета.

Надежда Сергиевна с облегчением вздохнула, Микаэла, обняв ее, заплакала.

– Надя, как я могла отпустить тебя одну? С тобой все в порядке? – повторяла она.

Через две минуты они были в лимузине, который вез их в сторону президентской дачи. Но Бунич великолепно помнила о сыне. Поэтому, заикаясь и подбирая слова, она сообщила Сувору о том, где и при каких обстоятельствах обнаружила Сергия.

Тому не требовались долгие объяснения, он заверил Надежду Сергиевну:

– Можете не сомневаться, я сейчас же займусь этой проблемой!

Он достал мобильный телефон. Надежда Сергиевна изъявила желание повидать сына, но директор КГБ был неумолим:

– Вы обязательно его увидите, я обещаю вам это, но не сейчас. Я привезу его на дачу. Мы все уладим.

Он сдержал слово, и Сергий оказался на даче спустя час с небольшим. Он по-прежнему находился под воздействием наркотиков, но Огнедар успокоил ее:

– Ничего страшного, врач сказал, что физически Сергий в порядке.

Надежда Сергиевна вспомнила ужасную картину – мертвая девица сидит в углу… Неужели это правда?

– А как быть… с той девушкой? – начала она. Повторять дважды не пришлось, Сувор все понял. Чуть улыбнувшись, он сказал:

– Вам ни о чем не стоит беспокоиться, Надежда Сергиевна. В наше время это, увы, распространенное явление – наркоманка гибнет от передозировки некачественным зельем. Такое дело сразу сдают в архив.

– Но она погибла не из-за передозировки, я видела рану у нее на шее, – попыталась было заметить Бунич, но директор КГБ прервал ее:

– О, впечатление обманчиво, Надежда Сергиевна. Девушка умерла оттого, что приняла слишком большую дозу какой-то дряни. Она сама виновата в том, что с ней произошло. Медики уверены, что это несчастный случай. А раз так, то никакого повода для беспокойства нет! Ни у вас, ни у Гремислава Гремиславовича!

Как все просто! Надежда Сергиевна знала – директор КГБ уладит все наилучшим образом.

– А как быть с… моим задержанием? – спросила она.

Огнедар Сувор рассмеялся:

– Надежда Сергиевна, забудьте об этом приключении как о страшном сне! Могу вам гарантировать, что никто из полицейских ни о чем больше не вспомнит – с ними сотрудниками КГБ проведена профилактическая беседа. Приношу извинения за грубое обращение с вами.

– Я сама виновата, – сказала Бунич. – А девушки, которых они арестовали, что будет с ними?

– Девушки? – нахмурил лоб Огнедар. – Ах, вы имеете в виду проституток? Не беспокойтесь, они даже не поняли, кто вы на самом деле. Отдаю должное вашему таланту перевоплощения – я бы никогда не узнал вас в том маскарадном костюме!

– Я не об этом, – нетерпеливо заметила Надежда Сергиевна. – Можно ли сделать так, чтобы девушки оказались на свободе? Их задержали только из-за того, что некий Арсенчик, их, так сказать, покровитель, не заплатил полицейским. Это же возмутительно! И в итоге виноватыми оказались бедняжки!

Директор КГБ обычно никогда не выказывал удивления, но слова Бунич заставили его поднять брови. Подумав, он ответил:

– Не думаю, что это станет большой проблемой, Надежда Сергиевна. Девушки выйдут на свободу.

Вот и хорошо! Бунич облегченно вздохнула. Затем на нее нахлынули воспоминания, и она осторожно спросила:

– Огнедар, как ты считаешь… Я имею в виду Сережу и эту девицу, которая… там лежала мертвой…

– Эта девица умерла от передозировки наркотиков, – смотря ей прямо в глаза, сказал Огнедар Сувор. – Что же касается всего остального, то ни вам, ни Гремиславу Гремиславовичу не надо беспокоиться. Никто и никогда не узнает правды!

Правда! Правда – страшная вещь! Получается, что Сережа… Ее родной сын…

– Я хочу знать, Огнедар, – произнесла тихо Надежда Сергиевна. – Сергий причастен к смерти той девушки? Да или нет?

Директор КГБ отвел глаза в сторону, а потом ответил:

– Отчет по этому происшествию я предоставлю Гремиславу Гремиславовичу в единственном экземпляре.

– Ты не ответил на мой вопрос! – настаивала на своем Бунич. – Да или нет?

Огнедар Сувор, не глядя ей в глаза, ответил:

– Надежда Сергиевна, есть вещи, о которых вам лучше не знать.

– Да или нет? – закричала супруга президента. Слезы душили ее.

Сувор вышел прочь. Бунич разрыдалась. Огнедар к ней несправедлив – это так характерно для зодиакального созвездия Дев: никаких человеческих эмоций, все рассматривают с точки зрения долга и безукоризненного выполнения поставленного задания. Аналитический ум и ни капельки сострадания! Огнедар и его ребята наверняка устроят все лучшим образом, но ведь она никогда не сможет забыть, что ее сын… что сын ее и Гремислава – убийца!

Как это ужасно! И почему все так произошло? Гремислав не раз говорил, что пагубная страсть Сергия к наркотикам приведет к большой беде. Гремислав, как обычно, оказался прав. Он всегда прав!

Надежда Сергиевна проследовала в спальню, где на кровати, накрытый одеялом, лежал Сергий. Она погладила его по взъерошенным светлым волосам и поцеловала. Ему – двадцать один, но он всегда будет для нее беспомощным малышом.

В спальню заглянула Ольга.

– Мама, мне надо с тобой поговорить, – сказала она. Надежда Сергиевна вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

– Ты почему так громко говоришь! – воскликнула она в коридоре. – Ты можешь разбудить Сережу!

– Его не разбудишь, это наркотический сон, – заявила дочь. – Мама, это правда?

– Что правда? – спросила Надежда Сергиевна.

– Не притворяйся, ты очень хорошо понимаешь, что я имею в виду! – сказала Ольга. – Папа уже в курсе?

Надежда Сергиевна топнула ногой и ответила:

– Ольга, запомни, ты не должна учить меня и отдавать распоряжения. Отец узнает обо всем!

– Как Сергий мог, он вовлек в неприятности всех нас, в первую очередь папу….

Так всегда – чуть что, Ольга вспоминает отца. Ей наплевать на то, что Сереже плохо и мальчик страдает, она думает о том, как это скажется на имидже отца! Чрезвычайно черствая девочка!

– Папа прав, его нужно отправить за границу, причем немедленно, – сказала Ольга.

Надежда Сергиевна заявила:

– Я никуда не отпущу от себя Сережу!

Ольга медленно ответила:

– Мама, это единственный выход. Сергий тяжело болен, ему нужно помочь. И ты это знаешь лучше меня!

Точно такие слова повторил и Гремислав, когда вернулся из Китая. Надежда Сергиевна с трепетом ждала встречи с мужем. Ее поразило, что Сергий, проснувшись, ни о чем не помнил. Он только сказал, что вместе со своей знакомой, имя которой не сохранилось у него в памяти, они оказались у нее на квартире, курили гашиш, а что произошло дальше…

Гремислав не знал жалости. Огнедар Сувор не утаил от него ни единой подробности. Не было никаких обвинений или крика, Гремислав уже все обдумал, он говорил тихо и грозно.

Итогом стало то, что Сергия немедленно отправили в Швейцарию. Гремислав был очень недоволен тем, что его жена оказалась в полиции. Надежда Сергиевна пыталась оправдываться и защищаться, но муж не желал ничего слушать.

Гремислав не пожелал говорить с сыном. Зато Ольга вилась вокруг отца, и Надежду неприятно поразило, что дочь, похоже, поддерживает все чрезвычайно жесткие меры Гремислава.

Надежда Сергиевна пыталась изменить роковое решение мужа, но он не хотел об этом и говорить. К ней в спальню пришла дочь. Она повторила то, что наверняка сказал ей отец.

– Мама, – Ольгины интонации походили на интонации Гремислава, – ты должна понять, что Сергий совершил тяжкий проступок. Если это станет известно широкой общественности, то последствия могут быть непредсказуемыми. Сергий виноват перед папой – он поставил под удар его политическую карьеру!