Профессия – первая леди - Леонтьев Антон

– Если бы ты знала, Марилена, как я тогда переживала. Я плакала и желала Тане самого ужасного. Я представляла, что она… что она переходит улицу и грузовик, внезапно выруливший из-за угла, сбивает ее – насмерть! Или мне представлялось, что у нее в квартире начинается пожар и она не успевает выбраться и задыхается в густом дыму. И такое я думала о собственной сестре!

Меня поразило, с какой тоской и болью Надежда упоминает имя своей старшей сестры. Она созналась, что и увлечение гороскопами пришло к ней после того, как Таня пропала.

– Я задумалась над тем, что наши судьбы – это чья-то прихоть. Мы сами не в состоянии повлиять на то, что нас ожидает. Рано или поздно свершится все, чему суждено свершиться.

Я была поражена – как Надя могла быть такой фаталисткой? Я попыталась возразить и сказала, что каждый сам определяет свое будущее и является кузнецом своего счастья.

– Ты на редкость самонадеянна и твердолоба, как и все Овны, – только и заметила Надя. – Ты надеешься на свой огненный темперамент и не веришь в предначертания судьбы, думая, что сама в состоянии быть собственной Кассандрой. Но это не так!

…Оказывается, Надя заказывала себе и мужу личные гороскопы, и все они свидетельствовали о том, что Гремиславу суждено великолепное, хотя и чрезвычайно тернистое политическое будущее. Тогда, зная, что Гремислав может уйти из политики, я отнеслась к этим предсказаниям с недоверием – все гороскопы, если внимательно в них вчитаться, сулят богатство, покой и славу. Но теперь, когда Гремислав стал одним из самых могущественных людей планеты (возможно, что и самым могущественным!), я поражаюсь тому, насколько верны были эти предсказания. Или Надежда верила только в то, во что хотела верить?

– Нам предстоит перенести лишения, – заявила Надя. – Но я знаю, что Гремислав достигнет необычайных высот. Он рожден для этого!

Выяснилось, что Гремислав был поздним ребенком в семье – его старшие братья трагически погибли во время осады Иоаннграда вермахтом. Меня поразило, с какой страстью Надя говорит об этом.

– Он мог жениться на Тане, и тогда бы все пошло совершенно иначе, – произнесла она вдруг. – Но Таня умерла, умерла, умерла…

Стояла ночь, мы все беседовали, я спросила:

– Надя, но почему ты думаешь, что твоя сестра… Я понимаю, с момента ее исчезновения прошло четырнадцать лет, но все же…

– Я просто знаю, что она мертва! – сказала с таким убеждением и неистовством Надежда, что я испугалась. – Я желала ей смерти, и она забрала Таню. Я виновата в этом! Я – и никто другой!

…Мне пришлось успокаивать подругу, говоря, что если ее сестра и в самом деле умерла, то ее вины в этом нет – в момент исчезновения Татиана была в Экаресте, а Надя училась в Иоаннграде.

– Я виновата! – настаивала на своем Надя, и в голову мне закралась страшная мысль о том, что она и в самом деле каким-то образом причастна к смерти своей сестры.

– Я… Я должна признаться тебе в том, о чем никто не знает, – сказала Надя. Я похолодела. – Никто, ни Гремислав, ни мои родители, не в курсе этого, – прошелестела Надежда. – Таня… Я… Боже, как это сложно! Я убила ее!

…Эти слова, произнесенные в ночи, сразили меня, как выстрел. Я взглянула на свою подругу – она не обманывала меня, не шутила и не издевалась. Ее красивое лицо выражало высшую степень страдания. Я бросилась к ней и прижала к себе.

– Я убила ее, – безжизненным голосом проговорила Надя. – Я ходила к бабке…

– К кому? – изумилась я.

Надя пояснила:

– К колдунье! Я знала, что Гремислав ездил в Экарест и встречался с Татианой, причем делал это несколько раз. Она была старше меня, гораздо опытнее, красивее и… ярче. Возможно, Гремиславу требовалась именно такая женщина. Я всегда была слабым подобием своей старшей сестры, учителя постоянно сравнивали ее успехи с моими – не в мою, естественно, пользу, родители любили Таню; ко мне мама была равнодушна. Таня поступила в театральный институт, а мне пришлось довольствоваться филологическим факультетом Иоаннградского госуниверситета.

В словах Нади было столько горечи и застарелой ненависти, что я поразилась. Надежда любила сестру и страшно горевала из-за того, что та пропала без вести, но в то же время… В то же время какая-то темная часть ее души ликовала по этому поводу!

– Я решила… как это по-немецки? Привлечь? Притянуть? Заколдовать?

– Приворожить, – подсказала я Наде.

Та кивнула:

– Да, да, именно приворожить Гремислава. Я знала – еще немного, и он расстанется со мной, чтобы уйти к Татиане. Я… тогда не чувствовала к нему особой любви, но он был моим первым молодым человеком, с которым я так долго дружила. И я не желала допустить, чтобы Татиана забрала у меня Гремислава – так в детстве она забирала у меня игрушки!

В ту ночь мне пришлось узнать то самое страшное и сокровенное, что Надя таила от других – и в первую очередь от себя! – многие годы.

– Я принесла колдунье фотографии Гремислава и Татианы. Она сказала, что Гремислав вот-вот уйдет от меня и даже приворот не поможет. Татиана обладала чрезвычайно сильной энергетикой, она притягивала к себе мужчин, она была суккубом!

Я предпочла не делать по этому поводу никаких замечаний, ведь все эти колдуньи, ворожеи и маги – обманщики с прекрасным знанием человеческой психологии… Надя истово верила в то, о чем говорила.

– Колдунья сказала, что единственный выход – это… Это сделать так, чтобы Татиана никогда больше не смогла отнять у меня Гремислава. Она предложила навести на нее порчу!

– Что? – вырвалось у меня.

Неужели Надя, человек с высшим образованием, верит в подобную чепуху? Впрочем, в Гамбурге не так давно в большой моде среди богатых горожан и в особенности горожанок был шаман-африканец, который использовал в своих зловещих ритуалах магию вуду, обещая за весомый гонорар избавить всех от проблем. К нему выстраивалась очередь.

Надя по-своему истолковала мое удивление и зашептала:

– Я знала, что не имею права делать этого, но мне так хотелось… Так хотелось, чтобы Гремислав принадлежал только мне! Бабка накапала на фотографию Тани воск, прочитала заклинания, а затем пронзила ее иголкой. И фотография окрасилась кровью! Я сама это видела, собственными глазами!

– Дешевый фокус, – пробормотала я. – Дэвид Копперфильд и не такое выделывает, и все имеет простое и вполне рациональное объяснение. Наверняка бабка зажала в кулаке пузырек с кровью или краской, это трюк, рассчитанный на внушаемых и доверчивых клиентов.

– Ты не понимаешь! – с жаром воскликнула Надежда, не обращая ни малейшего внимания на мои полные здорового скепсиса слова. – Бабка сказала, что Таня умрет, – и моя сестра исчезла через семь дней! Ровно через неделю после того, как… как был совершен этот ритуал. Магия подействовала!

Надя заплакала, и на этот раз я не рискнула утешать ее.

– Сначала я не могла поверить, думала, что она развлекается где-то на курорте, а потом осознала, что Тани больше нет. И Гремислава как подменили – он ни на кого, кроме меня, больше не смотрел, и вскоре мы поженились, а затем уехали в Дрезден. Там я побывала у одной женщины, которая могла по фотографии рассказать судьбу человека. И она уверила меня, что Таня мертва и находится глубоко под землей. Но это я убила ее, я ее убила!

…Надежда уже не плакала, а только повторяла эти страшные слова. Мне сделалось жутко. Конечно, я отвергала возможность того, что некая магия телепатическим способом умертвила ее сестру или повлияла на то, чтобы ее убил кто-то другой. А что, если… Если Надя чего-то недоговаривает? Что, если она решила сама избавиться от конкурентки в лице сестры?

…Я тотчас отмела эту ужасную мысль. Надя не способна на убийство! Она говорила еще о чем-то, но я ее не слушала, пытаясь совладать с мыслями. Мы просидели до рассвета, и Надя заснула у меня на руках.

…Следующий день выдался полным суеты и неразберихи. Надя проснулась на софе и бросилась собирать вещи. Она вела себя как ни в чем не бывало, будто и не было ночного бдения и ее откровений. Она ни словом не упоминала больше свою сестру, вела себя совершенно непринужденно.

Я проводила Надю и ее детей в аэропорт, она обещала поддерживать со мной контакт, и самолет унес их в далекую Герцословакию. На этот раз Надежда сдержала свое обещание – она позвонила сразу же по прилете и прислала длинный факс.

…У нас завязалась увлекательная переписка. Выборы в Иоаннграде завершились горьким поражением патрона Гремислава. Как и обещал, Бунич ушел из политики – тогда ему казалось, что навсегда. Он отверг предложение победителя остаться в прежней должности и предпочел прозябание в неизвестности и неопределенное будущее сделке со своей совестью.

Он стал проректором по международным связям Иоаннградского университета; Надя после долгого перерыва возобновила учебу и получила диплом – без него она не могла рассчитывать на хорошую работу. Пикантность ситуации заключалась в том, что ее супруг, как проректор, поставил подпись на дипломе собственной жены.