Хроники Розмари - Данилова Анна

– Паспорт, и поживее. У нас есть сведения, что вы сдаете квартиру вашего соседа, Виноградова, без его ведома.

Дальше пошел дежурный и ужасно неприятный разговор, во время которого старуха крестилась и божилась, что больше этого не повторится, что у нее пенсия маленькая, а пустая квартира простаивает, что никому от этого хуже не будет, что она людям добро делает, и так далее…

– Несколько дней тому назад в этой квартире была убита девушка, – говорил ледяным тоном Аникеев. Дина, прислонясь к стене, едва дышала. – По нашим данным, единственным человеком, который знал, что она здесь остановилась, были вы, Мария Семеновна Абрамова. Поэтому попрошу вас одеться потеплее, поедете со мной.

– Как это? Ничего подобного! Я эту девчонку и раньше видела, она иногда приезжала сюда, но не одна. И в этот раз она приехала не одна.

– Назовите фамилию человека, с которым приехала гражданка Неудачина, а также его приметы.

И Абрамова, заикаясь и краснея, выдала четко, как на профессиональном допросе (что, собственно, и происходило), все приметы человека, уже не раз снимавшего у нее эту квартиру.

Аникеев слушал и смотрел на Дину, лицо которой менялось на глазах. Она просто оживала… Приметы практически полностью совпали с теми, что были в записке.

Аникеев взял слово с Абрамовой, что она немедленно выселит жильца из чужой квартиры и вернет ему деньги, пригрозил бабке десятью годами лишения свободы, после чего они с Диной удалились с сознанием выполненного долга.

На улице, подставив лицо падающему снегу, Дина улыбалась.

– Я так и знала, так и знала! Знаете, Борис Михайлович, я приглашаю вас к себе на чашку кофе. А заодно и расскажу вам все, что знаю. Только обещайте мне верить.

Аникеев лишь развел руками.

– Ты где живешь-то, Агата Кристи?

– На Большой Пироговке.

Дина поставила перед ним большую чашку с дымящимся чаем, тарелку с рулетом. Заинтригованный Аникеев положил себе сахар и подумал о том, что его Надя, наверное, уже спит. Вместе с их маленьким, еще не рожденным, ребенком…

– Надо сказать, что ничего особенного, пока я находилась там, в Саратове, я не видела и не слышала. Так, обычное течение жизни. Какие-то семейные склоки, дележ наследства и прочее. Неприятное зрелище, надо сказать, эти жадные псевдонаследники и желание поживиться за чужой счет. Но меня в первую очередь интересовала личность Алевтины Неудачиной. И главные вопросы: что она была за человек, чем жила, кого любила, чего хотела и зачем она поехала в Москву? По словам людей, которые ее хорошо знали, Алевтина была человеком экономным и даже аскетичным. Во многом себе отказывала ради одной-единственной цели – когда-нибудь стать хозяйкой одной или нескольких торговых точек. Я уверена, если вы сделаете запрос в банк, выяснится, что она скопила кое-какие деньги. Но сколько – никто не знает. Одно я поняла: этой суммы все равно было недостаточно, чтобы открыть свое дело, стать такой же, как ее хозяйка. Учитывая эти особенности ее характера и скрытность, я допустила мысль, что, кроме всем известного ее дружка, Сторожева, с которым вы встречались и, судя по тому, что никаких последствий этот разговор не оставил, личность которого как потенциального убийцы вы отмели сразу…

– Да, это так, – вынужден был признать Аникеев.

– Так вот, я подумала, вернее, мне кое-кто подкинул эту мысль, что, кроме него, у Алевтины мог быть и другой любовник. Да не простой любовник, а тот, которого она не могла не скрывать, поскольку он – муж ее хозяйки, работодательницы, Людмилы. Женщины сильной, властной, скандальной и решительной. О том, что Николай Григорьев – ее любовник, нам рассказала тетка Алевтины, Татьяна. Думаю, Татьяна и без того об этом догадывалась, но накануне похорон сама Людмила призналась ей в этом: мол, не собирается она много давать на похороны Алевтины, спавшей с ее мужем. К тому же Людмила сказала, что она не раз помогала своей продавщице деньгами, вытаскивала ее из долгов. Словом, получалось, что Людмила не очень-то жаловала Алевтину по многим причинам, но не гнала, как мне кажется, из-за того, что та была ценным кадром – работящей, ответственной, безотказной, практически не болевшей. К тому же Аля не была обременена семьей, детьми, а потому могла зачастую работать и без выходных. Но со стороны может показаться: вот, мол, у Люды муж гуляет, а она знает это и терпит… Женщины редко такое терпят. Теперь, когда я знаю Людмилу, я понимаю, что и она не терпела, а просто ждала подходящего случая, чтобы решиться на что-то серьезное, чтобы один раз и навсегда перекрыть любовникам кислород…