Запасной выход - Малышева Анна

Женя замер. Он все еще смотрел на шофера, тот – на него. Мимо прошла группка людей, возвращающихся из крематория. Знакомых там не было, и слава богу. Все смотрели на нас. Было ясно, что здесь происходит что-то неладное.

– Ты что сказала? – повернулся ко мне Женя.

Шофер сделал еще один шаг. И сказал, что сейчас надерет этому сопливому щенку хвост. Что Женя – наркоман, ублюдок и что он таких ненавидит и готов душить голыми руками. Но вряд ли Женя его слышал. Он смотрел на меня, его трясло, и я видела, что он совершенно беспомощен. И поэтому схватила его под руку и потащила к обочине. Мы провалились в снег, но я не остановилась, даже когда почувствовала, что ботинки насквозь промокли. Я тащила Женю к лесопосадке возле шоссе, а шофер стоял и смотрел на нас, как на ускользнувшую добычу. Женя тяжело дышал, пошатывался, но вырваться не пытался.

Я прижала его к дереву, откуда-то сверху посыпались хлопья слежавшегося мокрого снега. Он тяжело дышал, не сводя с меня взгляда. Потом закрыл глаза. Мальчик, которого приперли к стенке в школьном коридоре и, кажется, будут бить.

– Ты убил Ивана? – Я схватила его за лацканы куртки и легонько тряхнула. Женя ударился головой о ствол дерева – он даже не собирался сопротивляться. И молчал. Ужаснее всего было, что он молчал и не открывал глаз. Я тряхнула его еще раз, чувствуя, что сила уходит из пальцев и сейчас я завизжу, сяду на снег и начну плакать.

– Убил его?! – повторила я. – Да что ты молчишь, гад, отвечай!

Он приоткрыл глаза:

– Нет.

– Ты врешь!

– Я его не убивал. – Слова как-то странно искажались, а может, слух меня подводил. Я уже плакала. – Я его не трогал.

– Но ты видел, как его убили? Ты должен был видеть!

– Нет! – Он закричал так, что нас, наверное, услышали возле морга. – Отпусти, ничего не было! Я ничего не знаю!

Он рванулся и с легкостью освободился. А затем бросился бежать – нелепо размахивая руками и проваливаясь в снег по колено. Только бежал он не к шоссе, а в глубь посадки. Я бросилась за ним. Сухая ветка зацепила мои волосы, и я рванулась, оставив на сучьях рыжую прядь. Снег обваливался с деревьев, засыпая мне лицо, воздуха не хватало. Я видела впереди Женю – он упал коленями в сугроб и стоял на четвереньках, пытаясь отдышаться. Я догнала его прежде, чем он встал, и навалилась сзади. Мы барахтались в снегу, вцепившись друг в друга, и я ощущала такую ненависть, что мне уже не было страшно. Я слышала свой голос – он твердил одно и то же:

– Ты его убил, ты убил, ты…

– О господи… – Женя вдруг отвернул лицо и застыл, лежа на спине, глядя в серое небо между ветвей. Я сидела рядом, задыхаясь и вытирая слезы. Помню, что когда я бросилась его догонять, у меня в руках были вязаные перчатки. Теперь их не было. Я думала об этих дурацких перчатках и пыталась вспомнить, сколько пар я потеряла за свою жизнь. О господи, сколько же их было, на каких дорогах они валяются, и почему это так важно вспомнить… У меня появилось чувство, что я схожу с ума. Причем с поразительной скоростью.

– Я не убивал, клянусь тебе, – пробормотал он, продолжая разглядывать небо. У него на лице таял снег, но он не вытирал мутных, текущих по щеке капель. – Я пальцем его не тронул, да и не смог бы. Ты же знаешь меня, ты же понимаешь…

– Я ничего не знаю. – Я пыталась найти свою сумку. Неужели я ее тоже потеряла? В конце концов, сумка обнаружилась за спиной. – Я больше не знаю тебя!

Он заплакал. Это было ужасно. Он плакал, и его лицо, которое я всегда считала красивым, морщилось, искажалось, становилось жалким и уродливым. Наверное, он сам об этом знал, потому что закрывался ладонями и пытался отвернуться. И ревел, не переставая.

– Ты его убил! – повторила я. – Ты убил его, потому что он обозвал тебя дешевой шлюхой!

– Нет… – промычал он, не отнимая рук от лица.

– Что значит «нет»?! Я все знаю! Вы повздорили, он оскорбил тебя, ты его послал подальше, и он ушел! А потом он вернулся, и вы его убили!

– Нет, все было не так! – взвизгнул он и сделал отчаянную попытку подняться. Я навалилась на него сверху, прижав к сугробу, и силой заставила убрать руки с лица. Он морщился, будто его пытались заставить принимать горькое лекарство. Как же мне хотелось его ударить!

– А как все было?! – крикнула я. – Как все было, сукин ты сын?! Совсем голову потерял со своей карьерой, на все готов! Подожди, закончишь свой славный путь в тюрьме! «Взлет и падение Зигги Стардаста*» – ты же мечтал об этом!

Он больше не плакал. Лежал на спине, даже не пытаясь меня сбросить, сопел и шмыгал носом, вытирал глаза. Потом сипло сказал, что замерз – куртка промокла на спине. Он наверняка заболеет.