Никогда не заговаривайте с неизвестными - Малышева Анна

— В больнице выяснят. Это не повод для расстройства. Туберкулез лечится. Да ее от всего вылечат. — Дана поежилась на своем стуле, снова уложила голову на колени.

— Чувствую себя, как перед экзаменом, — нервно сказала Муха после долгой паузы. — Будто ни одного билета не знаю.

— Ты все знаешь. Ты справишься, — монотонно утешала ее Дана.

Было видно, что Дана бы с радостью послала собеседницу подальше — та не давала ей отдохнуть.

Но она была вынуждена отвечать, чтобы удержать Муху от срыва:

— Кстати. Не вздумай там давать показания насчет девчонки твоего Ивана.

— И мысли не было. — Муха положила голову на край постели и закрыла глаза. — Там все кончено. Пусть выпутывается сам.

— Час назад ты говорила другое.

— Это было час назад. Целая жизнь прошла с тех пор.

— В камере, — продолжала давать наставления Дана, — не болтай. Не откровенничай, поняла? Если будут приставать — прикинься, что по-русски плохо рубишь.

— Кто мне поверит? С такой-то фамилией.

— Не важно, поверят или нет. Играй дурочку.

Слушай только Якова Семеновича.

— Он хороший адвокат?

— Очень. Но у тебя будет другой.

— Почему же? — расстроилась девушка. — Мне тоже нужен хороший адвокат! Или я для вас сортом пониже? На мне можно сэкономить?!

— Да уж, двести тысяч — экономия… — заметила Дана. — Не расстраивайся заранее. Тот адвокат будет не хуже. Просто Якову Семеновичу не с руки заниматься сразу двоими, тут разные дела.

Тебя будет защищать его друг, он тоже очень известен в Москве. Без помощи ты, во всяком случае, не останешься. Пойми, ты совершила самую выгодную сделку в своей жизни. Немногим девчонкам в твоем положении предоставляли такие услуги. Ты же обыкновенная убийца, кто бы с тобой возился?! Кто бы тебе приплатил, чтобы ты туда пошла? Все это только потому, что Жумагалиеву ты очень нужна.

— А когда я дам показания, какие надо, они на меня наплюют. Я сяду, а Жумагалиев выйдет.

— Конечно, ты сядешь. Тут и говорить не о чем.

Но и он так просто не отделается, — пояснила Дана. — Держись, и тебе помогут.

— Что за состояние! — воскликнула Муха. Ее вдруг охватила паника. — Прямо хоть подыхай…

Нет, слушай, я плохо подумала. Я отказываюсь. К черту все это. Я не могу.

Дана вскочила:

— Ты что?! На твой счет уже поступили деньги! Сейчас он будет тут! С ума сошла?

Муха вдруг откинула одеяло с сестры и закричала на нее:

— Ну что ты тут разлеглась?! Что глазами лупишь?! Не узнала?! Это ты меня впутала, все из-за тебя! Из-за тебя я и убивать пошла! Да было бы из-за кого! Что пялишься?! Зараза, да тебе цена — копейка! Ты же на меня всегда плевала! Ты мне жизнь поломала, это все ты, ты!

— Алия давно проснулась от этих криков и, секунду поглядев на лицо сестры, вдруг отвернулась и спрятала лицо в подушку. Ее тело странно напряглось, будто она ждала удара. Муха сразу остановилась, увидев это. А за ее спиной уже стояла Дана, испуганная этим взрывом.

— Успокойся… — Дана положила руки ей на плечи. — Это нервы. Это пройдет.

— Ее били? — Муха не отрывала взгляда от сестры, которая дрожала, сжавшись в комок.

— Наверное, не без того.

— Вся исколота…

— К сожалению, ее нашли поздно, — согласилась Дана.

Она говорила очень мягко и не переставала поглаживать плечи девушки:

— Но ее можно спасти. Пойдем на кухню, выпьем чаю. Лучше сейчас не смотри на нее. Я понимаю, сейчас она тебя раздражает, ты ее даже возненавидеть готова… Все понятно. Я бы вела себя так же… Даже не знаю, сделала ли бы я ради сестры то, что делаешь ты? Надо попасть в эту ситуацию, чтобы понять. Но, Муха… Когда-нибудь потом она придет к тебе туда. На свидание. Когда разрешат.

Ты увидишь, что она здорова, что она в порядке.

Может быть, закончит учебу. Может, выйдет замуж, родит детей. Подумай… Это сейчас тебе кажется, что погибаешь зря. Но ведь наступит еще один день, а потом еще. И каждый день она будет тебе благодарна.

— Замолчи.

— Хорошо. Пойдем выпьем чаю.

Муха встала:

— Ладно, все равно делать нечего.

— Кстати. — Дана нерешительно протянула к ней раскрытую ладонь. — Ты бы отдала мне шприц. Это не игрушка.

Муха подалась назад:

— Зачем?

— Ты поедешь туда… Хочешь, чтобы тебе записали изъятие оружия? Да еще такого! Ведь он в деле не фигурирует. Давай его сюда. Я положу куда-нибудь, потом уничтожу. Больше эта штука работать не будет.

Муха поколебалась, но все же достала шприц и вложила его в ладонь Даны. Та вздрогнула, ощутив его тяжесть.

— Не бойся, — сказала Муха. — Я кладу острием к себе.

— Я положу на стол.

— Куда хочешь. — Муха порылась в карманах, достала коробочку с ампулами:

— Это тоже пригодится.

Дана взяла и коробочку:

— Больше ничего нет?

— Ничего, только деньги. Восемь тысяч. Как с ними быть?

— Не стоит их тащить туда. Изымут. Знаешь, лучше всего сделать так, чтобы Яков Семенович положил их на твой личный счет. Когда выйдешь — у тебя будут свои деньги. С процентами.

Вот он приедет, и ты ему их передай. Он все сделает и потом тебе сообщит — куда вложили, на какие проценты.

— А он не того, твой Яков Семенович?.. Не прикарманит их? — засомневалась Муха, уже доставая сверток с деньгами.

— Ты что — сдурела? Эти деньги ему — тьфу!

Он очень богатый человек, запомни. И между прочим, честный.

— Все вы честные, — мрачно заметила Муха. — На, бери и деньги. Все равно теперь конец. Когда пахала, не думала, что верну.

— Больше у тебя ничего нет?

— Ничего. Немного рублей…

— Оставь.

…Они снова сидели за кухонным столом и пили чай. Дана то и дело клевала носом, Муха смотрела на часы. За окном стало совсем светло.

— Где же он? — спросила Муха.

— В банке. Главное, не психуй, только хуже сделаешь. Если бы ты могла поспать…

— Смеешься?!

— Почему? Это было бы лучше всего. У тебя сегодня трудный день.

Муха промолчала.

— Не давай себя сбить на допросе. — Дана от" ставила кружку. — Держись спокойней. Знай, что за тобой стоят сильные люди и они помогут, когда…

Она не договорила. В комнате, где спала Алия, раздался громкий стук, будто на пол свалилось что-то тяжелое. Женщины вскочили одновременно. Муха, не дожидаясь Даны, вбежала в комнату и остолбенела. Алия лежала посреди комнаты, навзничь, раскинув тонкие руки крестом. Со стола, где Дана оставила шприц, была сорвана скатерть.

— Алияшка! — Муха подбежала к сестре, опустилась перед ней на колени. И увидела рядом с ее левой рукой шприц. Наполовину пустой.

— Где она? — Это до комнаты добралась Дана. — Она встала?

Муха ощупала теплые руки сестры, оттянула ей веко на одном глазу… Взяла в руки шприц, осмотрела его… Дана подошла ближе, она была совершенно растеряна.

— Что случилось? — спрашивала она. — Муха, ты где? Что с ней?

Муха не отвечала. Она бросила шприц на пол, перевернула скатерть.

— Что ты делаешь? — спрашивала Дана, пытаясь ее настигнуть. — Что с ней?

— Где мои деньги?

— На столе! Что с ней?

Муха еще раз переворошила складки скатерти и нашла сверток. Сунула его в карман, с силой оттолкнула Дану и побежала к входной двери. Замок подался легко. Она слетела вниз по лестнице, вырвалась во двор и помчалась к дороге. Теперь ей было все равно, что ее могут узнать и остановить. Она знала, что убегать нужно быстрее, не прячась, не рассчитывая. Оказавшись на обочине оживленного шоссе, она проголосовала. Вторая же машина остановилась, и водитель согласился отвезти ее в Царицыно. Она и сама не знала, почему назвала этот адрес.

В машине ее стало трясти. Это были самые настоящие судороги. Такое с ней случилось впервые в жизни. Водитель с некоторым испугом поглядывал на девушку азиатской наружности, которая, сидя рядом с ним, то и дело выгибала спину, не касаясь ею сиденья, дергала головой, сжималась в комок. Муха проделывала это совершенно молча и бессознательно. Она в этот миг не понимала, что с ней творится. Наконец водитель не выдержал:

— Может, вас лучше в больницу отвезти?

— Что? — пробормотала она, поворачивая к нему искаженное лицо. — Нет, не надо.

— Что это с вами? — весьма подозрительно спросил он.

Муха поняла, что ее приняли за наркоманку в ломке или психически больную, и нашла в себе силы, чтобы соврать:

— Не обращайте внимания… У меня просто гастрит разыгрался. Все жжет…

Водитель недоверчиво умолк, а она заставила себя принять нормальное положение. Это было трудно, тело не слушалось, оно было совершенно чужое, нечувствительное. Наконец с помощью равномерного глубокого дыхания девушка немного пришла в себя. Посмотрела на часы.

«Яков Семенович, конечно, уже там, — подумала она. — С теми деньгами. Как же я влетела…»

Она боялась себе признаться, что вместе с болью и ужасом чувствует некоторое облегчение. Ей в голову пришла дикая мысль или, скорее, догадка… Все выглядело так, будто Алия, услышав ее ругательства и жалобы, дала ей шанс…