Сокровище антиквара - Бушков Александр

Кабинет был не такой уж грандиозный, но, разумеется, вполне на уровне, в серых и светло-синих тонах. Хозяин простер гостеприимство до того, что встретил Смолина пусть и не у двери, но примерно на середине кабинета, проводил к столу, усадил, осведомился насчет кофе или чего-нибудь покрепче, а получив вежливый отказ, уселся на свое законное место. За прошедший год он, в общем, не изменился: крепенький мужичок с залысинами, напористый такой, нахрапистый, привыкший переть по жизни целеустремленным бульдозером.

Правда, сейчас обычной нахрапистости в нем что-то не наблюдалось, странновато он поглядывал, то ли виновато, то ли смущенно, это легко просматривалось. У Смолина появились кое-какие рабочие версии, но он вежливо помалкивал. Потом, когда молчание стало напряженным, он все же спросил нейтральным тоном:

— У вас какие-то проблемы с антиквариатом, Олег Викентьевич?

— Пожалуй, — ответил Багров с явным облегчением, видя, что ситуация сдвинулась с мертвой точки. — Я слышал, вы в холодном оружии хорошо разбираетесь…

— Есть немного, — сказал Смолин. — Лет двадцать занимаюсь, тут наберешься кое-какого опыта…

— Про тайну и так ясно?

— Конечно, — ответил Смолин со светской улыбкой. — У нас, знаете ли, на том все и держится…

— Я вам сейчас покажу одну вещичку, а вы мне сделаете квалифицированное заключение…

Он резко — слишком резко — отодвинул кресло, прошел к высокому, во всю стену, светло-серому шкафу, распахнул бесшумную дверцу. Извлек саблю в черных ножнах с вычурным эфесом. Вернулся к столу.

Идти ему было всего-то шага четыре. Едва он достал саблю, Смолин уже сделал в уме заключение касательно ножен. Когда Багров одолел полпути, Смолин уже сделал кое-какие предположения касательно эфеса. А приняв у хозяина кабинета саблю и бегло оглядев эфес, в предположениях утвердился.

— Вы ее выньте, что ли, посмотрите… — сказал Багров с натянутой улыбочкой.

— Успеется, — сказал Смолин. — У каждого эксперта свои методы, знаете ли… Вы это купили или только собираетесь?

— Купил.

— И как вам охарактеризовали вот это? — Смолин небрежно ткнул пальцем в новехонькие ножны, смастряченные максимум полгодика назад из черного кожзаменителя (качественного, правда, неплохой имитации натуральной кожи) и прямо-таки сверкающих бронзовых полосок.

— Как саблю, принадлежавшую кому-то из участников восстания поляков против императрицы Екатерины. Какому-то знатному шляхтичу — вот видите, на обеих сторонах гербы? На лезвии есть надпись и дата…

— Посмотрим, — сказал Смолин, привычно вытягивая саблю из ножен. — Что у нас здесь? У нас здесь раскудряво выгравирована надпись на чистейшей польской мове «Ojczyna i wolnosc! 1793». Что в переводе означает «Родина и свобода» — ну и, соответственно, год. Все правильно, в этом году ляхи в очередной раз и бунтовали… А здесь, возле самого эфеса, у нас клеймо… видели, конечно? Голова рыцаря, точнее, рыцарский шлем… — Он уже исключительно для порядка поднес клинок к самым глазам, присмотрелся к гравировке, осторожно опустил тяжелую байду на полированный стол.

— Что скажете? — быстро спросил Багров.

— А что тут можно сказать? — пожал плечами Смолин. — Вы деньги уже отдали?

Долгих пару секунд хозяин кабинета переживал некое внутреннее борение. Потом, словно одним прыжком ухая в холодную воду, сказал:

— Отдал…

— А продавец еще в пределах досягаемости?

— Да, в принципе… А что?

— Сколько вы ему заплатили — секрет, или?

— Триста тысяч. Ну, понятно, не долларов…

— Все равно, — сказал Смолин сумрачно. — Дело ваше, но лично я этой сабелькой… фуфлом этим проехался бы продавцу по хребтцу. И не раз. Можно вдоль, можно поперек… Нельзя же так… В конце концов есть некая профессиональная этика…

Он, конечно, самую чуточку лукавил душой. Не видел ничего особо скверного в том, что порой набитому бабками лоху впаривают откровенное фуфло, да и сам этим не единожды грешил — все ж таки это не пенсию у бабульки выжуливать, лохи для того и существуют, чтобы их стригли. Но сейчас он в качестве хорошо оплаченного эксперта обязан был посочувствовать облапошенному клиенту, на манер хорошего венеролога.

«Не наша работа, — подумал он. — Что-то не помню я у наших умельцев такой сабельки… да для наших и позорно было бы такое фуфло лепить, наши изящнее работают…»

— Фуфло?

— Полное и законченное, — кивнул Смолин.

— И вы это вот так, с ходу определили?