Стикс - 2 - Андреева Наталья

— Извини, что ты сказала?

— Иван, я сказала, что нам надо отдохнуть. Поехали куда-нибудь.

— Да-да…

— Я на днях зайду в турагентство. Куда бы ты хотел поехать?

— Да-да…

— Может быть, нам покататься на горных лыжах? Или ты предпочитаешь рыбалку?

— Извини, что ты сказала?

Что она для него не сделала? Хотелось же как лучше! А он все об одном: надо закончить эксперимент. После ссоры в ресторане мчался в казино и играл ночь напролет, как сумасшедший. Не замечая, какие делает ставки, что выпадает, красное или черное? Впрочем, ему всегда везло. Он был безразличен ко всему, в том числе и к игре, фортуна обижалась, потом злилась и выбрасывала ему счастливые номера, но тщетно. Он этого словно и не замечал. Как не замечал ни одной женщины, оказавшейся рядом. Она же в оцепенении стояла у рулетки, глядя на это безумие, а под конец сгребала фишки со стола со словами:

— Иван, уже утро, поехали домой?

— Извини, что ты сказала?

Ох, как она смотрит! Женщина в униформе. Завидует. По глазам видно. Зато, милая, твоего мужика никто не трогает. Кому он сдался? И тебя никто не трогает. Дети твои, двоечники, никому не нужны. Твоей жизни ничто не угрожает. А она, Ольга Маркина, давно уже ходит по краю. «Стикс» — крест ее жизни. Иван упрям, он ни с кем не хочет делиться открытием. Забыл, кто дал деньги на исследования. А с этими людьми не шутят. Дело под угрозой, фирма, которая в отличие от его препарата приносит реальный доход. Вот Ладошкин и нарезает круги вокруг его любовницы. «Лапочка», «солнышко»,

«красавица»… Да нужна она ему была! Ему нужны бумаги Саранского. А вдруг нужна?

Неужели же Саранский не объявится? Не может этого быть! Вернется. Куда он денется? От коттеджа в пригороде столицы, от фирмы, а главное, от лаборатории. Или же его найдут. И вернут. Ей надо только знать наверняка, жив он или умер. И чье теперь все это? Дом, имущество, банковские счета… И… «Стикс».

Как же не повезло-то! Связалась с психопатом. Где были ее глаза? Страшно подумать, что будет дальше. И теперь эта женщина, до странности на нее похожая… Говорят, встретить своего двойника к несчастью. К скорой смерти.

— Оля, что с тобой? — в упор смотрит на нее Ладошкин.

— Нет, ничего.

— Поехали домой. Ты что, плачешь?

— Нет. Что-то в глаз попало. И мутит. У меня задержка.

— Как-как?

— На нервной почве, должно быть. Господи, что же мне теперь делать?!

— Успокоиться. И ждать. Я уверен: он объявится. А нет, так мы его отыщем. Все будет хорошо. Ну, садись в машину.

— Да-да. Все будет хорошо.

Но что для этого надо сделать? Что? Чтобы все наладилось? Решение есть, надо только его найти. Обязательно надо найти.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Утро — вечер

Обманула подружка. Леся поняла это в первый же рабочий день. Будильник прозвенел в пять утра. Хочешь не хочешь — вставай. А они с подружкой попали в разные смены. Ехать пришлось одной. В автобус, на котором добиралась на станцию, все набивались и набивались люди. Полгорода ездило на работу в Москву, так же как и Леся, сутки через трое. Кто в охрану, кто в супермаркет, кто в химчистку. Приемщицы, консьержи, уборщицы, кассиры… Об этом и разговаривали ехавшие в автобусе люди. Кому сколько платят, у кого какой график, о времени, которое приходится затрачивать на дорогу. И все вздыхали: «Да-а-а… Далеко, неудобно. А что делать?» Она же затосковала: «А что будет зимой? Когда холода придут? Томительное ожидание автобуса на морозе, холодные электрички…» Ох, тяжко!

В электричке уже на конечной станции не осталось ни одного свободного места. Лесе удалось пробиться к окну, она прислонилась к стеклу и задремала. Разбудили контролеры. Она что-то залепетала и принялась совать суровому мужчине в синей форменной рубашке червонец.

— Куда едем? С какой станции? — Не слушая ее оправданий, тот принялся выписывать штраф. Остальные смотрели на Лесю с сочувствием. Их почему-то не трогали.

— Новенькая?

— Да. — Ее лицо было багровым от стыда. Квитанцию неловко принялась засовывать в сумочку.

— Ничего, примелькаешься, и отстанут. Скажи: на работу, мол, езжу. А на проездном разориться можно. Они ж не звери. Такие же люди.

Она была так расстроена, что не могла сказать ни слова в ответ. В общем, день начался неудачно. Потом она сидела за кассой, за спиной стояла наставница и то и дело одергивала: