Черная роза - Солнцева Наталья

– В журнале выйдет статья мадам Корнилиной о ее муже! – торжественно сообщила Жаннет в заключение.

Нина вспомнила, что совсем забыла о родителях Сергея Горского, которые жили в Париже, и о нем самом. Как у нее могло вылететь это из головы? Может быть, Горский как раз вернулся во Францию! Надо будет обязательно узнать и пригласить их всех на вернисаж.

Как и предполагали, через неделю состоялось торжественное открытие выставки. Картины Корнилина вызывали жутковатый восторг, смешанный с желанием разгадать тайну, выраженную художником языком символов. Особенное внимание привлекло раннее полотно Артура, которое называлось «Алхимик». Прекрасный юноша, одетый по флорентийской моде эпохи Возрождения, раздувал огонь, чтобы приступить к опасным и сложным опытам. Мастерская алхимика, полутемная и мрачная, была полна старинных предметов непонятного назначения, колдовских приспособлений и всяких магических знаков.

Посетителей было много, но не так, как ожидалось. Впрочем, Нина была даже рада этому. Ее сильно утомляли шум и суета. Доктор навещал ее через день, и находил, что у нее развивается болезнь сердца. Он приглашал ее на прогулки, и они допоздна бродили по мокрым от растаявшего снега улочкам. Деревья стояли голые и черные, с веток шумно падали капли. Северный ветер гнал по небу тяжелые тучи.

В журнале «Искусство» вышла переведенная Патрисией на французский статья Нины о творчестве Артура Корнилина, вызвавшая сенсацию. Огромный тираж был распродан за пару дней. Редакция решилась напечатать дополнительную партию и не прогадала. Статья называлась «Сны Аполлона» и была полна удивительных рассказов о рождении картин, о замыслах художника, его мечтах и планах, которые прервала загадочная и трагическая смерть.

Над Сеной стоял белый туман. Елисейские поля, Дворец правосудия и здание Консьержери были покрыты снегом, который стремительно таял. С крыш текло, на мостовых было полно луж. Шпили Нотр-Дам терялись во мгле…

Сергей Горский не ожидал, что в Париже его встретит настоящая зима.

В Москве бушевала жестокая январская метель, и он двое суток просидел в аэропорту. Пассажиры нервничали, пили много кофе и коньяка, смотрели в окна на снежную круговерть. Сергей последовал их примеру. Коньяк снял напряжение, и он, вернувшись в зал, задремал. Во сне перед ним стояли огромные, светлые, как озера, глаза Лиды. Ее лицо было печальным…

– Мы даже не успели как следует попрощаться, – подумал Горский, просыпаясь.

За огромными окнами аэровокзала все так же мело. Он снова закрыл глаза, и снова увидел Лиду. Казалось, она хочет что-то сказать ему…

Наконец, вылет разрешили. В комфортабельном салоне международного авиалайнера было тепло и уютно. Ровно гудели двигатели, красавица-стюардесса с осиной талией разносила воду и спиртное. Горский, наконец, расслабился. Сиур и Влад, его новые московские друзья, обещали подстраховать и, по-видимому, справились со своей задачей, так как все обошлось без неприятностей. Сергей вначале пытался обнаружить их присутствие: незаметно оглядывался, наблюдал за окружающими из-под прикрытых век, внезапно останавливался у витрин киосков с видеокассетами, сувенирами и прочей чепухой, но так ничего и не смог заметить. Его друзья действовали вполне профессионально, так что ему не о чем беспокоиться. Но волнение не проходило. Вылет задерживался из-за погодных условий, и Горский нервничал.

А вдруг, что-то произошло, и они не смогли сопровождать его в аэропорт? Он думает, какие они молодцы, как хорошо знают свое дело, – а их попросту нет поблизости, поэтому он их и не может обнаружить! Сергей гнал от себя эти мысли, но они оказались на редкость липучими.

– Месье будет пить?

Горский вздрогнул, – перед ним стояла стюардесса с подносом, уставленным напитками.

– Черт! Так я испорчу все дело! – с досадой на себя подумал он, беря с подноса стакан с ледяным соком. – Я уже в самолете, все хорошо, меня никто не искал, не преследовал, не пытался убить. Почему я все еще в напряжении? Неужели, я просто боюсь?

Эта мысль обдала его жаром. Он никогда не был трусом. Во всяком случае, так он думал, и жизнь не давала ему повода усомниться в этом. До сих пор.

Он принялся смотреть в иллюминатор, за которым ничего не было, кроме беловатой мути. Родителям Сергей не стал сообщать о своем приезде, пусть это будет для них приятным сюрпризом. Он не хотел, чтобы его встречали. Мало ли, что…

– Опять? – разозлился он на себя. – Нельзя думать о плохом! У меня все получится. От меня ждут действий и новостей, на меня надеются, а я веду себя как робкая институтка на офицерской попойке. Хорошо, что Лида не видит меня в эти минуты! Она была бы здорово разочарована!

Горский вздохнул. Он прикрыл глаза и постарался заснуть. Гул двигателей убаюкивал… Внезапно что-то изменилось в этом привычном звуке. Сергей успокаивал себя, но тревога нарастала. Под белоснежной рубашкой по спине потекли струйки пота.

– Из-за меня могут погибнуть все эти невинные люди, которые ни о чем не подозревают, – мелькнула паническая мысль. – Мне нельзя было садиться в самолет!

Тут же ему стало стыдно. Насмотрелся фильмов, вот и лезет в голову всякое! Сергей заставлял себя не прислушиваться, думать о другом: например, что ему нужно сделать в первую очередь по приезде в Париж. Он должен разыскать Лили, и во что бы то ни стало узнать у нее, кто продал ему флорентийский медальон.

Горский провел рукой по груди и облегченно вздохнул. Все в порядке, медальон на месте, – висит на шее. Это придало ему спокойствия. Магический амулет охраняет его! С ним ничего не может случиться, и с самолетом тоже. Значит, все пассажиры, экипаж и красивые стюардессы – в безопасности. Сергей почувствовал себя более уверенно. Как он мог забыть о медальоне?! Черт, что это на него нашло?

Адрес во Франции, который дал ему в кафе экстрасенс Азарий Ерофеев, Сергей выучил наизусть. После Лили он пойдет по этому адресу.

Стюардесса попросила пассажиров пристегнуть ремни, и Горский понял, что полет окончился благополучно. Он получил багаж, взял такси и отправился на свою квартиру. Над Парижем стелился туман. Набережные Сены тонули в нем, по темным стволам голых деревьев угадывались бульвары и аллеи. Пошел крупный мокрый снег…

Сергею не верилось, что он снова во Франции, что поездка на харьковскую выставку Артура изменила всю его жизнь. Он уже не тот самоуверенный, жесткий и удачливый мужчина, хладнокровный игрок, любимец женщин, расчетливый бизнесмен. Несколько месяцев, проведенные на родине, сделали его другим. Неужели, все это происходило на самом деле? Купальская ночь, смерть Алены, флорентийские сны, монастырь, Лида… А может, он все это придумал?

Если бы так! Горский вздохнул и нащупал пальцами медальон под рубашкой. Нет! В том-то и дело, что все происходило наяву. Поэтому он здесь. Он должен во многом разобраться.

Консьерж приветливо поздоровался с Сергеем, как будто бы он и не уезжал.

– Почту я передавал мадам Клод, когда она приходила убирать, – сказал он, близоруко щурясь. Перед ним на столе дымился кофе, булочку с сыром он держал в руке. – Превосходный свежий сыр, месье! К нам с женой приехали родственники из Прованса…

Горский приветливо кивнул, торопливо поднимаясь по лестнице. Латинский квартал, засыпанный снегом, улыбка консьержа, знакомая дверь, открывшаяся с легким скрипом, – все это делало нереальной опасность, которая не давала ему уснуть в самолете. Он совершенно успокоился, повесил на вешалку мокрый плащ и прошел в комнату.

Здесь царил идеальный порядок, все блестело, – мадам Клод не сидела, сложа руки. Из окна квартиры был виден величественный Дом инвалидов, серебряный от снега и тумана. Сергей раскрыл окно, с наслаждением вдыхая холодный сырой воздух. Все, происшедшее в Харькове, показалось ему дурным сном. На низком столике лежали несколько журналов «Искусство», которые регулярно присылала ему редакция, стопка газет и несколько писем.

– Потом посмотрю, – решил Сергей, набирая номер телефона родителей.

Мама, Анна Павловна, которую все знакомые и друзья во Франции звали Ани, оказалась дома. Она работала переводчицей в посольстве, а отец – поваром.

– Серж! – радостно воскликнула она, привычно называя сына на французский манер. – Ты когда приехал? Я так соскучилась! Прости, дорогой, но я уже убегаю, – внизу ждет машина. Перезвони после девяти вечера. Папа тоже раньше не придет из своего ресторана!

В трубке раздались гудки. Сергей усмехнулся, – мама вечно торопится, все на бегу, впопыхах… Давно ли он сам был таким? Она научила его языкам: по-французски он говорил великолепно, по-английски немного хуже, а немецкий понимал и мог кое-как изъясняться. Он был способным мальчиком.

– Пожалуй, позвоню-ка я Лили, – решил Горский и набрал знакомый номер. – Это будет сюрприз для нее!