Удар из прошлого - Троицкий Андрей

– Если бы с тобой такое несчастье случилось… Я бы тебя на руках к врачу отнес. Я бы…

Петя не договорил, обиделся и ушел узнавать телефон платного венеролога. Казакевич повернулся на живот, поджал руки под себя и стал ждать, но звонка не было. В два часа дня терпение лопнуло, Казакевич вызвал машину, оделся и отправился на работу.

Теперь он был почти уверен, что азербайджанцы с треском провалили все дело. Мало того, они заложили Казакевича, как организатора покушения на жизнь Тимонина. И Казакевича, того и гляди, задержат и отправят прямой наводкой в СИЗО, клопов кормить. Дома проведут обыск, на службе – выемку документов, печатей и штампов. Возможно, его уже пасут, и задержание произойдет по дороге на работу, в подъезде дома или в дорожной пробке, которую менты специально организуют.

До офиса Казакевич добрался без приключений. Но страх не отпустил его и в служебном кабинете. Он отказался от обеда, велел секретарше ни с кем его не соединять. Он подошел к зеркалу и стал внимательно рассматривать свое отражение. Лицо серое, уставшее. Кажется, седых волос на висках заметно прибавилось. Положив на стол трубку мобильного телефона, он задрал ноги на подоконник и уставился в высокое синее небо.

Казакевич израсходовал запас своего терпения по третьему разу, когда, наконец, услышал в трубке голос бригадира. Условной фразы тот не произнес, значит, Тимонин все ещё жив. Валиев сказал, дескать, нужно пивка выпить в том же заведении. С тяжелым сердцем Казакевич спустился к машине и помчался в район люберецкой свалки.

* * * *

Ни черта не разглядеть в тесном пространстве кабины пилотов.

В дымном знойном мареве Тимонин скорее угадал, чем увидел чью-то ногу без ботинка в белом носке, поднятую кверху. Нога мелко вибрировала. Она как бы не имела продолжения. Выше колена нога заканчивалась куском кровоточащего лишенного кожи мяса. Панель приборов была залита кровью штурмана и ещё какой-то странной густой субстанцией, не имеющей определенного цвета.

Тимонин постарался просунуть голову внутрь кабины, но мешали торчащие сверху и снизу осколки стекла, гнутая обшивка. Поверх штурвала лежала седая залитая кровью голова пилота. Само тело зажало между сиденьем и штурвалом. Показалось, что пилот жив, но сейчас он просто без сознания. Тимонин прищурил глаза, выставил вперед голову, силясь разглядеть детали.

Теперь он понял, что летчик уже мертв или близок к тому. Видимо, при ударе о землю штурвал вырвал из его шеи кусок ткани и мышечных волокон, вылезшая наружу сонная артерия фонтанировала кровью. Ясно, помощь летчикам уже не требуется.

Тимонин пошел вперед. Задняя часть фюзеляжа обломилась и встала вертикально. Пропеллер на её конце продолжал вращаться, издавая тонкий свист. Вертолет пока не загорелся, но Тимонин видел, как из треснувшего бака на землю ручейком бежит желтый керосин. А поврежденные двигатели, помещенные над салоном, извергали густые клубы черного дыма. Тимонин обошел вертолет слева, овальную дверцу в салон не заклинило, лишь перекосило от удара.

Из чрева разбитой машины доносились какие-то неясные звуки, шорохи или стоны. Тимонин размахнулся плечом и отбросил портфель подальше, на безопасное расстояние от вертолета. Затем он вцепился пальцами в край двери, потянул её на себя. Дверца не открылась, она просто отвалилась, упала на землю, едва не придавив Тимонина. Он увернулся, прыгнул внутрь погибшей машины. Почему-то здесь дыма было больше, чем на земле.

По узкому проходу Тимонин пробрался в салон. Пол был завален кусками дюрали и битым стеклом. Тимонин хотел протереть глаза, но споткнулся о тело человека в военной форме. Это был полковник пожарной службы, находившийся в сознании. При ударе о землю пожарнику сломало в голени обе ноги и разлетевшимися осколками иллюминатора порезало руки, шею и лицо. Теперь он, хватаясь руками за стойки искореженных кресел, пытался доползти до выхода. Тимонин нагнулся, ухватил полковника за руки и поволок по проходу к двери.

– У меня глаза целы? – спросил пожарник.

Кровь залила его лицо, полковник не мог определить, ослеп он или нет. Тимонин не расслышал вопроса. Выпрыгнув из вертолета, он подсел, навалил на себя плотное тело и, протащив его на загривке метров восемьдесят, сгрузил на траву. Тимонин бросился обратно. Полковник, лежа на животе, стер с глаз кровь, отжался ладонями от земли, что-то прокричал вдогонку Тимонину, но тот не слышал, он бежал к вертолету.