Святой нимб и терновый венец - Леонтьев Антон

Комиссарша спросила:

– С преступниками сотрудничаешь, мальчик?

– Ну, немного, – застеснялся Луиджи и залился стыдливым румянцем. – Но вы не подумайте, я никогда не использую их в корыстных целях! Только для работы! И для информации! Этот тип мне как-то попался при облаве, я его отпустил, и с тех пор он – мой информатор. А сегодня вот и натурой отплатил.

– И во сколько же тебе обошелся подлинный немецкий загранпаспорт? – спросила Элька.

– Для вас мне ничего не жалко! – ответил Луиджи, чем окончательно растопил сердце комиссарши. Не будь я лесбиянкой, подумала Элька, то завела бы с зеленым симпатяжкой из итальянской полиции бурный роман. А так он для нее – как сын.

На следующий день в Риме все твердили о том, что в одном из католических колледжей едва не убили священника: того нашли без сознания у подножия лестницы в луже крови, и все это каким-то непостижимым образом связано с тайной смерти папы Адриана. А Луиджи и Элька в тот день вылетели в английскую столицу.

В течение всего перелета Луиджи трогательно изображал молодого друга комиссарши, да так усердно, что Шрепп это под конец надоело. Она осадила ретивого полицейского:

– Мальчик, прекрати заниматься ерундой!

Сняв в дешевом лондонском отеле номер (впрочем, как быстро убедилась Элька, прилагательные «дешевый» и «лондонский» друг с другом никоим образом не сочетались), она первым делом отыскала в Интернете веб-страницу института, в котором работал профессор Эдвардс, и позвонила туда.

Секретарша профессора ответила, что соединить с шефом не может, потому что он находится за границей в командировке, но должен вернуться через три дня. За три дня Луиджи и Элька, жившие для экономии средств в одном номере (по двуспальной кровати была проведена граница, нарушение которой неминуемо влекло за собой карательные меры), посетили музей мадам Тюссо, побывали около Букингемского дворца, в Тауэре и в галерее Тейт. Элька зашла и в Британский музей, где, получив возможность переговорить с одним из заместителей директора, узнала кое-что о профессоре Эдвардсе. Его бывшая коллега оказалась злопамятной и не скупилась на мрачные краски, когда описывала Эдвардса.

– Удивительно, как он взлетел после участия во взятии проб Туринской плащаницы, – сказала дама. – Он буквально бредил плащаницей, мотался, причем за счет музея, по всему миру...

Наверняка разыскивал подходящие образцы для подмены, решила Элька. Затем поинтересовалась:

– А в Британском музее имеются в экспозиции или запасниках старинные ткани?

Дама сплавила Эльку трясущемуся старикану, жевавшему губами и упорно не желавшему понимать Эльку из-за ее немецкого акцента. Дедулька отвечал за образцы тканей, которые хранились в нескольких помещениях в полнейшем беспорядке, сваленные в большие и маленькие коробки, чемоданы и баулы.

– Что? Вы хотите знать, имеются ли образцы средневековых тканей «в елочку»? – переспрашивал старикан. – Вы – не первая, кто такое ищет!

Оказалось, что несколько лет назад подобный вопрос задавал старикану Николас Эдвардс, однако тот не мог ничем порадовать профессора: в Британском музее имелись ткани, выполненные узором «в елочку», но они были из других эпох.

Вот почему, сделала для себя вывод Элька, Эдвардс «мотался по всему миру» – он не смог отыскать нужные ему экземпляры в Британском музее, где работал.

Когда наконец наступил день возвращения профессора на родину, Элька, позвонив в Кембридж, услышала заунывный голос секретарши, которая, подобно заезженной пластинке, выдала уже знакомое:

– Профессора нет, он сейчас в зарубежной командировке. Позвоните дня через три или лучше через неделю!

Терпение Эльки лопнуло, и она отправилась в сопровождении Луиджи в университетский город. Сев в поезд на вокзале Кингс-Кросс, они провели в пути час сорок пять минут, и Элька в который раз убедилась, что на ее немецкой родине курсируют гораздо более удобные и современные, чем британские, поезда. Да и билеты стоят дешевле!

Элька направилась в бюро профессора Эдвардса, где получила стандартный ответ – он отсутствует. Когда Элька вышла на свежий воздух, к ней подбежал Луиджи и сказал:

– Я переговорил с несколькими студентами, точнее, студентками...

Комиссарша нахмурилась. Молодой человек продолжил:

– И они сказали, что у профессора и вчера, и на прошлой, и на позапрошлой неделе были лекции. Он никуда не уезжал!

Обследовав стоянку для автомобилей близ здания института, Элька и Луиджи наткнулись на место, обозначенное табличкой: «Prof. N. Edwards only». И там же стоял новехонький темно-синий «Бентли» с номерами, которые совпадали с указанными на табличке. Ударив по шине ногой, Элька заявила:

– Этот врун водит нас за нос! Он и сейчас находится в институте, однако не хочет нас принимать.

И она ринулась в приемную, где попыталась прорваться в кабинет профессора. Секретарша стойко держала оборону, но Элька, подхватив ее, как статую, передвинула визжащую даму с порога в угол.

– Я вызову охрану! – стенала секретарша. – И полицию!

Встречаться с английской полицией Эльке очень не хотелось, но она тем не менее рванула дверь и оказалась в кабинете. Секретарша не обманывала – профессора там не было.

– Где он? – спросила, выходя из кабинета, Элька.

Секретарша все кричала:

– Я уже вызвала охрану! Вас арестуют за попытку убийства! И за терроризм!

– Скажи еще, за попытку изнасилования, – хмыкнула Элька и вышла вон.

Вызов охраны, видимо, был выдумкой секретарши, потому что никаких спешащих секьюрити Элька не увидела. Это лишний раз убедило Шрепп в мысли, что профессор не собирается обострять ситуацию, ведь полиция или охрана потребуют объяснений, а профессору явно не хочется привлекать внимание к той неблаговидной роли, которую он сыграл во время изъятия образцов плащаницы.

Так как автомобиль профессора все еще находился на стоянке, Элька и Луиджи заняли неподалеку позицию. Их расчет оправдался – около восьми вечера из здания института вышел невысокий лысый субъект с рыжей бородой, державший в руке большой портфель. Элька видела изображение профессора Николаса Эдвардса на странице института в Интернете и сразу же узнала его.

Профессор оглянулся и, не обнаружив опасности, направился к стоянке, насвистывая «Желтую подводную лодку». Элька и Луиджи, пригнувшись за зеленой оградой, вели наблюдение за объектом.

Когда профессор приблизился к «Бентли» (и откуда только у него деньги на такую машину, наверняка не с зарплаты!), комиссарша, перемахнув через подстриженные кустики, подбежала к Эдвардсу. Схватив его за рукав серого пиджака, она рявкнула:

– Профессор, мне надо с вами поговорить!

Реакция ученого была мгновенной. Обернувшись, он нанес Эльке удар в живот портфелем, оказавшимся на редкость тяжелым. Пока комиссарша корчилась на асфальте, а к ней спешил встревоженный Луиджи, Эдвардс прыгнул в автомобиль, резво развернулся на пустой стоянке и унесся прочь.

– Элька, с тобой все в порядке? – участливо спросил Луиджи, опускаясь около Шрепп на колени. Комиссарша, кряхтя, наконец поднялась, выпрямилась и покачала головой:

– Какой прыткий ученый! И пугливый! Но ему от нас не уйти.

На визитной карточке, что дал Эльке Каррингтон, значился и домашний адрес профессора. Туда наши сыщики и отправились. Эдвардс проживал в уютном трехэтажном особняке, выстроенном в стиле королевы Анны. Калитка, расположенная меж высоких кустов можжевельника, была заперта.

– А недурно обустроился профессор, – присвистнул Луиджи, разглядывая дом.

Элька усмехнулась:

– Он получает немало, а кроме того, у него имеется иной, гораздо более денежный, источник доходов, нежели университетская должность. Не исключаю, что Ватикан платит ему ежемесячную ренту за молчание и оказанную помощь. Вот на что тратится грош святого Петра!

Луиджи потянулся к кнопке электрического звонка, но Элька одернула молодого человека:

– И что это принесет? Эдвардс не откроет, он ведь знает, что мы за ним охотимся. Вдруг все-таки вызовет полицию...

Они обошли высокую изгородь из кустарников и хвойных деревьев, за которой скрывался особняк профессора. Элька вздохнула:

– Ничего не поделаешь, придется, как и в случае с Брамсом, незаконным способом проникать на территорию чужого владения.

– Но если нас задержат, – боязливо произнес младший комиссар Рацци, – тогда проблем не оберешься.

– Ты же видел, что у Эдвардса была возможность подключить полицию, но он предпочел смолчать, потому что он боится, – ответила Шрепп. – Как ты думаешь, он собак держит?

Когда стемнело, Элька перемахнула через вечнозеленую изгородь. Луиджи, звеня цепочками на шее, последовал за ней – и приземлился на клумбу. Они перебежками направились к дому, в котором светились три окна на верхнем этаже. Луиджи угораздило наступить на хвост кошке, которая немедленно завыла дурным голосом.