Зачем тебе алиби… - Малышева Анна

— О чем ты думаешь? — раздраженно спросил он. — Где ты?

— Здесь, — встрепенулась она, поворачиваясь к нему. — Думаю о Маше.

— Какой идиотизм… — пробурчал он. — Приготовь что-нибудь горячее, будь добра.

— Долго это будет продолжаться? — Девушка указала на Лену. — Она так нуждается в том, чтобы ты сидел рядом? Можешь сам приготовить себе обед. Ты не ухаживаешь за ней, ничего для нее не делаешь. Она прекрасно полежит одна.

— Делай, что сказали!

— А ты не указывай! — довольно независимо ответила она. — И вообще, хватит на меня орать.

Тебе самому скоро нужен будет психиатр.

— Иди на кухню!

Анжелика обреченно встала, заглянула в пакеты и выругалась про себя: «Черт! Ну когда я научусь говорить „нет!“. Все на мне ездят, сколько я себя помню… Эта сволочь не имеет никакого права заставлять меня стряпать…» Но тем не менее подняла пакеты и отправилась на кухню.

Анжелика не стала мудрить с обедом. Кинула в воду пару сарделек, сунула в кипяток полпачки спагетти и уселась за стол с сигаретой. В комнате было тихо, на плите мерно булькала кипящая вода, дымок от сигареты струился к потолку… И именно из-за этой тишины крик, раздавшийся в комнате, прозвучал особенно ужасно. Она уронила сигарету на пол, торопливо раздавила ее ногой и бросилась туда.

— Сволочи… Сволочи… — Лена уже не кричала — прижатая к постели руками мужа, она шипела одно и то же, колотясь затылком о подушку:

— Сволочи, сволочи…

— Что с ней?!

— Помоги!

Саша с трудом удерживал жену, та била по постели ногами, запутавшимися в простыне, крутилась во все стороны, пытаясь освободиться от его хватки. Анжелика остановилась в растерянности, не зная, что делать. Саша сверкнул на нее глазами:

— Держи за ноги!

Анжелика робко схватила Лену за правую щиколотку, но та так наподдала ногой, что Анжелика сразу отскочила. Еще немного — и к ее синякам прибавился бы еще один.

— Сядь ей на ноги, дура! — закричал Саша.

— Что?!

— Идиотка, сядь ей на ноги!

Анжелика не могла себе представить — как это можно — взять и сесть кому-то на ноги без согласия этого человека.. С трудом переломив себя, она все же примерилась и уселась, как требовал Саша. Почувствовав тяжесть на ступнях, Лена вдруг перестала биться и тихонько, жутко завыла. Глаза у нее были закрыты, из-под воспаленных век непрерывно текла странная влага, такая обильная, что ее трудно было принять за слезы. Ручейки растекались по всему ее лицу — по щекам, по вискам, даже по лбу. Из растрескавшихся губ доносился монотонный вой.

Анжелика и Саша переглянулись. В его глазах была тяжелая, темная ярость.

— Надо вызвать врача, — прошептала она.

— Заткнись.

— Она же совсем… — Анжелика не отрывала глаз от искаженного лица Лены. Та уже не выла, лежала с открытым ртом и ловила воздух, как выброшенная на сушу рыба. Видно было, что ей никак не удается вздохнуть полной грудью.

— Отпусти ее… — попросила Анжелика. — Ей так плохо…

— Она опасна.

— Может быть, но что делать?

— Связать ее, — принял решение Саша. — Подай мне пояс. Да вон там, вот он!

Анжелика подняла с пола цветастый поясок от халата Лены и нерешительно предложила;

— Может, дать ей снотворного?

— А она будет его пить?! Ты знаешь, как ее заставить его выпить?! — Саша стягивал руки жены пояском, закручивая узлы так, чтобы та, пытаясь пошевелить кистями, сразу причинила себе боль.

Анжелика в ужасе наблюдала за этой операцией.

Покончив с руками, Саша приказал:

— Слезай, я свяжу ноги.

— Саш, но это жестоко!

— Молчи и не мешай! Жестоко! Ты уйдешь, а я здесь останусь!

Он связал Лене щиколотки найденными в углу кровати колготками. Посмотрел на дело рук своих и недовольно заметил;

— Не слишком мне это нравится. Но ничего. Во всяком случае, так спокойнее.

— Господи… — Анжелика заглянула Лене в лицо. — Она что — спит?

Лена вдруг открыла глаза Взгляд у нее стал более осмысленным, хотя и производил пугающее впечатление. Увидев над собой Анжелику, та быстро, безостановочно забормотала:

— Он меня убьет, он меня убьет, он его убил и меня убьет…

— Хочешь знать, что она сделала? — спросил Саша, не обращая внимания на бормотание жены.

— Постой, что она говорит?

— Бредит.

— Я дам ей воды… — Анжелика метнулась на кухню и вернулась со стаканом минералки. Подсунула Лене руку под затылок, помогла ей приподняться и приложила край стакана к ее пересохшим бледным губам. Та вытянула губы трубочкой, и вода мгновенно исчезла из стакана. Потом она застонала, облизывая губы.

— Еще? — спросила Анжелика. Та не ответила. Тогда она обернулась к Саше и гневно спросила:

— Ты что, даже не пытался ее напоить все это время? Она же умирала от жажды! Может, поэтому все и случилось… Что она сделала?

— Что?! Когда я к ней подошел поправить подушку, она хотела укусить меня за руку!

— Где укус?

— Я сказал — хотела! Не успела… — Он потер правое запястье, демонстрируя место, где могла бы располагаться рана.

— А почему она кричала? — подозрительно спросила Анжелика.

— Спроси у нее.

— Ты ее ударил?

— Нет.

— Сволочь, сволочь… — внезапно снова забормотала Лена. Она не открывала глаз и, произнося это слово, все время улыбалась, как будто говорила что-то очень приятное. Если до этого момента Анжелика еще сомневалась в ее безумии, то контраст улыбки и ругательств ее полностью в этом безумии убедил. — Гадина, гадина… Все вы гадины… Ненавижу! Ненавижу! — Последние слова она прокричала, резко подняв голову с подушки и порываясь освободиться от пут. Дернула руками, подбросила вверх связанные ноги, несколько раз передернулась и застыла, глядя на Анжелику страшными глазами в сетке кровавых сосудов.

— Что я тебе говорил? — спросил Саша. — Держись от этой особы подальше. Видишь, что вытворяет? Она хоть и связана, но может кинуться.

— Ужасно… — Анжелика отошла от постели и уселась прямо на пол, скрестив ноги по-турецки. — Я не могу этого видеть.

— А обед ты готовишь? — неожиданно спросил он. — Там чем-то пахнет?

— А… — вяло отозвалась Анжелика. — Иди, поешь. Сардельки и спагетти.

— Все, что ли?

— Отстань от меня.

Он вышел, а девушка опустила голову на скрещенные руки и стала раскачиваться всем телом, бессмысленно и упорно. В минуты отчаяния Анжелика всегда привязывалась к какому-то одному движению и могла его повторять часами, даже не сознавая этого. Внезапно тихий голос, раздавшийся с постели, заставил ее остановиться и поднять глаза:

— Лика. Лика-.

Лена не то чтобы звала, она просто называла имя, как будто представляла ее какому-то невидимому гостю. Интонация испугала Анжелику, и она была совсем не уверена, что Лена обращается к ней, видит ее, сознает, что находится в комнате не одна. Но все же спросила: