Клан Инугами - Ёкомидзо Сэйси

— Проведите его сюда, — приказал инспектор Татибана.

Один из детективов подтолкнул в плечо скованного Киё. Тот нетвердым шагом вошел в комнату и уселся напротив Киндаити, там, куда ему указал Татибана. Два детектива сели позади него, чтобы, если потребуется, придержать его. Инспектор сел рядом с Киндаити.

— Итак? — после короткой паузы спросил Киндаити. — Что вам удалось узнать?

Поджав губы и нахмурившись, инспектор Татибана вынул из кармана смятый коричневый конверт.

— Прочтите это, — сказал он.

Киндаити взял конверт. На лицевой стороне конверта авторучкой с толстым пером было начертано скорописью: «Признание», а на тыльной — «Киё Инугами». Внутри лежал лист дешевой почтовой бумаги, а на ней тем же почерком, что и на конверте, написано:

Киндаити почти не выказал интереса к этому признанию. Не сказав ни слова, он вложил лист бумаги обратно в конверт и вернул его инспектору.

— Это было при нем?

— Да, в одном из карманов.

— Но если он собирался покончить с собой, почему он просто не взял и не сделал этого? Зачем ему понадобилось воевать с полицией?

Инспектор Татибана сдвинул брови.

— Что вы хотите сказать, господин Киндаити? Вы хотите сказать, что Киё не имел намерения покончить жизнь самоубийством? Вы же были там вчера, и кому, как не вам, знать, — не прострели один из моих людей ему руку, Киё наверняка убил бы себя.

— Нет, инспектор, я говорю о другом. Киё действительно хотел убить себя, но хотел сделать это прилюдно и театрально, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания. Если бы ему это удалось, то и его признанию было бы больше веры.

Инспектор сделал кислое лицо, но Киндаити словно и не заметил.

— На самом деле выразился я не совсем точно. Я спросил, зачем ему понадобилось воевать с полицией. А этого как раз и не было. Киё не вступал в бой. Он только делал вид. Ни разу не целился ни в одного полицейского, палил только в снег. Вы ведь тоже это видели, инспектор?

— Вот вы сказали, и теперь мне тоже это кажется несколько странным.

Киндаити весело почесал голову.

— Пожалуйста, запомните это хорошенько, инспектор. На суде это послужит свидетельством в его пользу.

Инспектор снова недовольно скривился, но Киндаити продолжал как ни в чем не бывало:

— Кстати, не рассказал ли Киё чего-нибудь в подтверждение своего признания — каких-нибудь подробностей, к примеру, о том, как он совершал свои преступления?

— Ну, по правде говоря, — насупился инспектор Татибана, — он вообще отказался что-либо говорить. Только настаивает, что он повинен во всех убийствах, а больше никто в этом не замешан. Об остальном говорить он отказывается.

— Так я и думал. Но, господин Киё… — с мягкой улыбкой обратился Киндаити к Киё.

Тот сидел молча, опустив голову. Лицо его очень походило на гуттаперчевую маску, которую носил самозванец. Только маска была лишена всякой жизни и выражения, а лицо, на которое сейчас смотрел Киндаити, было живое, человеческое, полное невысказанной муки. Хотя загар, приобретенный под солнцем Юго-Восточной Азии, еще не сошел, Киё казался изможденным и осунувшимся. Каким угодно, но только не неопрятным. Он был чисто выбрит, а волосы его, хотя, конечно, не причесанные, были аккуратно подстрижены, словно он совсем недавно побывал у парикмахера.

Киндаити почему-то весело разглядывал эту аккуратно подстриженную голову.

— Но, господин Киё, — снова проговорил он, — ведь просто невозможно, чтобы вы совершили все эти убийства. Например, что касается Тоёитиро Вакабаяси: его убили восемнадцатого октября, а вы под именем Сампэя Ямады вернулись в Хакату из Бирмы не раньше двенадцатого ноября. Вы, наверное, уже слышали от инспектора, что в ночь, когда был убит господин Такэ, то есть в ночь на пятнадцатое ноября, человек, по виду — репатриированный солдат, назвавший себя Сампэем Ямадой, остановился в гостинице «Касивая» в Нижнем Насу. Больше того, когда он покинул гостиницу, в его комнате нашли окровавленное полотенце с надписью «Вернувшимся ветеранам от друзей. Хаката». А когда полиция навела справки в Хакате, оказалось, что был такой Сампэй Ямада среди репатриантов на корабле, который прибыл в Хакату двенадцатого ноября. Больше того, этот человек указал в качестве своего постоянного места жительства адрес 3-21, Кодзимати, Токио. Тот же адрес обнаружился и в гостинице «Касивая». И это адрес вашего токийского дома. Другими словами, вы вернулись в Японию под вымышленным именем, но когда вас спросили об адресе, вам в голову не пришло ничего другого, и поэтому вы назвали ваш дом в Токио.