Пассажир без багажа - Малышева Анна

Борис слегка обнял девушку за плечи и усадил за стол:

– Давай, выпей с нами. Мы поминаем Елизавету. В конце-концов, если тебе так страшно, я могу смыть это пятно. Резиновые перчатки у тебя есть?

Лена опять содрогнулась. Сказала, что перчатки имеются, но она и в них не прикоснется к этому проклятому пятну.

– Интересно, а кто же будет кабинет Елизаветы отмывать? – поинтересовалась Надя. – Здесь-то одно небольшое пятно, а там была целая лужа! Я как вспомню – в глазах темнеет…

Борис прервал дискуссию, разлив остатки водки. Лена выпила и попросила у него сигарету. Затянувшись, она заявила, что кабинет тоже отмывать не будет. Ни за что на свете! Она же потом руки до костей сотрет, ей все будет казаться, что на них осталась кровь. Женщины стали возмущаться ее брезгливостью, напоминать о служебных обязанностях Лены, но Борис заступился за девушку:

– Да что вы ее ругаете! Она же совсем еще ребенок. Конечно, ей страшно. И потом, она дело говорит. Интересно, кто же будет возиться с этими пятнами в кабинете? Там их не так уж мало… Стол вообще, может, придется выбросить. Все-таик за ним человек умер, кто захочет сесть на то же место?

– А меня больше волнует, когда кабинет откроют, – заметила кассирша. – Там в сейфе все бумаги. Ну ладно, эту неделю мы как-то проработаем, а там все равно понадобится документация. И потом… Нельзя же нам без начальства. Там мы долго не протянем. Значит, скоро новый хозяин появится.

Они обсудили ситуацию. Их фотомастерская была только одной из нескольких, принадлежавших к товариществу с ограниченной ответственностью. В последний раз директор товарищества взял на работу заведующую со стороны. В мастерской вскоре распространился слух, что Елизавета Юрьевна – дочка каких-то приятелей этого директора и попала на такую ответственную работу по блату. Да и ее возраст всех смущал. Но новая заведующая оказалась весьма деловитой, серьезной женщиной. Она всячески старалась оправдать свое назначение. А когда выяснилось, что она, вдобавок, неплохой фотограф, все с ней смирились. Некоторая искусственность отношений, появившаяся с самого начала ее работы, все-таки осталась. Елизавета Юрьевна так ни с кем и не подружилась, никому не поверяла свои тайны, ни с кем не разговаривала о своих радостях и огорчениях… Но никто, в том числе и она сама, не стремился что-то изменить. Это всех устраивало. Кто теперь займет ее место, можно было только гадать.

– Никто из нас – это точно, – сказала Надя. Она раскраснелась – то ли от водки, то ли от праведного возмущения. – Возьмут опять кого-то со стороны, а мы пляши под его дудочку.

– Много тебе Лиза дудела? – возразил Борис. – Ладно, дамы, я предлагаю открыть вторую бутылку. Как-никак, я купил две.

Дамы немного поломались – никому не хотелось выглядеть в глазах сотрудниц алкоголичкой. Но Борис, в конце-концов, налил всем. Даже Лене, которая отказывалась:

– Если родители унюхают, что от меня пахнет… Я просто не знаю, что будет.

Но несмотря на свои страхи, она все-таки выпила. Татьяна Робертовна, уже под изрядным хмельком, принялась пересказывать свой утренний визит к следователю. Описала свою встречу со вдовой Андрея, насмешливо передала, как следователь пытался ее убедить, что у Варвары Кузминой разные глаза.

– Может, он ее специально рассматривал, не знаю, – пренебрежительно говорила она. – Заявил, что у нее один глаз голубой, а второй – карий. Только и я еще не до конца ослепла. Глаза у нее обычные. Усталые только. А та, которой я квитанцию выписывала, была с разными глазами – вот честное слово! За пять шагов видно, и вглядываться не приходится! Черный глаз и голубой – с ума можно сойти! Жуть!

– Такого вообще не бывает, – заявила Лена. Она тоже захмелела, и только поэтому решилась вступить в спор с кассиршей, которая была намного ее старше. – Я никогда такого не видела!

Ее не поддержали. Выяснилось, что людей с глазами разного цвета знал каждый из присутствующих. Только Надя не смогла никого припомнить, но зато заявила, что у них в подъезде живет белая ангорская кошка, у которой тоже один глаз черный, а другой голубой.

– Правда, кошка почему-то абсолютно глухая, – добавила она, и все рассмеялись. За столом воцарилась непринужденная обстановка, многие закурили. Казалось, что повод, ради которого они тут собрались, был не таким уж печальным, во всяком случае, все постарались поменьше о нем вспоминать. Но так или иначе эта тема все равно всплывала – тогда смех умолкал и анекдоты оставались недосказанными…