Нежное дыхание смерти - Малышева Анна

Люба внезапно умолкла, словно решила, что сказала достаточно. Даша слушала, подперев щеку кулаком и не сводя с нее глаз.

«Вот как! Значит, даже такие, как она, не могут противиться… Что же говорить обо мне? В присутствии Ларисы я едва не теряю сознание. Как я могу что-то сделать, чтобы избавиться от нее?»

Люба прервала ее размышления, попросив приоткрыть дверь и посмотреть, нет ли кого в коридоре. Она сказала это быстро и тихо, почти одними губами. Даша исполнила ее просьбу и успела заметить в коридоре какое-то движение. Она плотнее прикрыла дверь и вернулась к Любе.

– Сейчас там никого нет, но возле комнат кто-то бродил.

– Ты видела кто?

– Нет. Вы думаете, это не случайно? Нас могут подслушивать?

– Вполне… – Люба открыла кран и пустила в ванну струю горячей воды. – Пусть шумит, а ты садись рядом. Буду говорить тебе на ухо. Если кто заглянет, советую обнять меня.

– Зачем? – Дашу бросило в жар. – Ведь могут подумать, что мы…

Люба повелительным жестом указала ей место рядом с ванной, и Даше ничего не оставалось, как переместиться туда вместе с пуфиком. Люба схватила ее за руку и, притянув к себе, зашептала под шум воды:

– Куда лучше, если подумают, что мы с тобой целуемся, чем говорим о чем-то. Конечно, и поцелуи с тобой не улучшат моих отношений с Ларисой, но это все же будет меньшим злом. Я его и выбираю. А ты?

– Я тоже, – прошептала Даша, глядя на нее. – Что уж думать о моей репутации…

Люба тихо рассмеялась:

– Глупенькая, здесь ни у кого нет подходящей репутации! Придется тебе приспособиться. Расскажи о себе. Прежде всего, что тебе надо от Ларисы?

Даша замялась. В данной ситуации надо было говорить правду или не говорить ничего. Она понимала, что Люба в состоянии проверить все, сказанное ею, как проверила она миф с Ветельниковым. И в то же время откровенничанье с одним из членов клуба могло завести ее слишком далеко. Она молча смотрела на Любино внимательное лицо, потом вздохнула и пожала плечами.

– Вы мне поверите, если я скажу, что попала сюда чисто случайно? – спросила она. – Так и было. Я вам клянусь.

– Не поверю, – тут же ответила Люба. – Ничего случайного на свете не бывает. Даже если ты ничего от Ларисы не хочешь, попала ты сюда с каким-то умыслом. В обратном ты меня не убедишь, кто тебе дал пригласительный билет?

– Больной, – упрямо сказала Даша. Ей было легче придерживаться уже созданной легенды. – Мой больной, который выписался. Он захотел меня чем-то отблагодарить, а подарки я брать не люблю. Тогда он сказал, что подарит мне билет в театр. Я сказала, что не надо, потому что это может совпасть с дежурством. Тогда он принес этот пригласительный билет и сказал, что сюда можно прийти в любой свободный вечер и я останусь очень довольна.

– Девочка моя, ты несешь сущую чепуху! – решительно заявила Люба. – Не мог тебе подарить этот билет человек, не имеющий понятия о клубе. А если он его имел, то не мог отправить сюда девчонку, не имеющую никаких склонностей к известному пороку. Это было бы просто скандалом.

– Скандалом?

Ну да, ты устроила бы скандал, когда до тебя дошло бы, куда ты попала, – пояснила Люба. – Он, этот твой больной, либо жестоко подшутил над тобой, либо разглядел в тебе такие склонности, которых у тебя не было, либо преследовал какую-то свою цель, отправляя тебя сюда… Я склоняюсь к последнему. Для шутки билет стоит слишком дорого, да и не думаю я, что кто-то мог так тебя возненавидеть. Розовыми наклонностями в тебе и не пахнет, если можно так сказать. Слепой бы понял, что сильный пол тебе куда милей. Остается третье.

– Я не знаю, – пробормотала девушка. – Ничего не могу вам сказать… Я совсем ничего не понимаю.

– Он ничего тебе не сказал? – упорствовала Люба. – Даже не намекнул, зачем посылает сюда? Ты мне лжешь.

– Нет, уверяю вас, – беспомощно лепетала Даша. – Я не знаю, как сделать, чтобы вы мне поверили. Все вышло совершенно случайно! Я пришла сюда, ничего не зная! Я не собиралась стать любовницей Ларисы! Я просто в отчаянии, что не могу выпутаться из всей этой истории. Вы же знаете – меня не выпускают!

– И потому ты украла бумажник у милейшей Надежды Степановны? – мягко спросила Люба.

Даша вскочила и вырвала руку из ее мокрых пальцев. Люба, впрочем, и не пыталась ее удержать. Она задумчиво посмотрела и сказала следующее:

– По твоему поведению я могу заключить одно: ты, хорошая моя, явилась в клуб с единственной целью – обчищать нас, грешных. Моя шуба, ее бумажник… Это многовато за два дня!

– Это ужасно… – Даша покрылась мертвенной бледностью. Она едва находила слова для оправдания.

– Это ужасно, что вы так думаете… Я знаю, все должно выглядеть именно так, но я не воровка…

«Не воровка? – мелькнуло у нее в голове. – Ты самая настоящая воровка, и Люба говорит правду. Бумажник к тебе не с неба свалился, и нечего оправдываться! Неясно только одно – как Люба нашла его? Неужели она знала, где я прячусь?»

А вслух она сказала:

– Это было чистой случайностью! Я сидела в галерее, думала передохнуть там от потрясений… Сами знаете каких. Вы же говорили! Поймите меня! Я не могла никого видеть! И вдруг являются эти двое… – Тут Даша вдруг заплакала. Слезы брызнули сами, и она говорила все быстрее, отирая их руками: – Они пришли, занялись любовью на полу. Потом Надежда Степановна сказала, что ей кажется, будто что-то стукнуло. Они ушли, а я поискала на полу и нашла бумажник! Но клянусь вам, я ничего не крала! Он сам попался мне в руки!

– И ты его тут же припрятала, – заключила Люба. -. Хоть бы прятала лучше, что ли. Воровать не умеешь, а туда же. У нас бывали такие девочки. Но эти тут задерживались меньше всего. К слову, одна из них тоже не брала у Ларисы денег. До определенной поры. Потом она взяла все, что у председателя было в тот день при себе. Что-то около тысячи долларов. Лариса как раз собралась что-то купить. Может быть, даже для этой самой девчонки.

– Я уверяю вас…

– Перестань! – оборвала ее Люба. – Может быть, все было именно так, как ты мне рассказала, но меня это не волнует. И никого не будет волновать, если об этом узнают. Мало тебе не покажется…

– Вы мне угрожаете? – Даша была шокирована. Слезы у нее тут же высохли, и она уже злилась на себя, что испытывала симпатию к этой женщине.

«У тебя не может быть здесь друзей! – сказала она себе. – Пустилась в жалобы, как же! Она тебя пожалеет! Первая сдаст Ларисе на растерзание! Я чуть не рассказала ей все! Хороша бы я была! Принесла бы себя на блюдечке!»

– Так, значит, вы решили, что я воровка? Что же вы намерены делать? – уже вызывающе спросила девушка.

– Ничего, – ответила Люба. Она была спокойна, румяна, то ли от жары, то ли от своей изобличительной речи, и казалась веселой. – Я ничего не буду делать, но только в том случае, если ты ответишь мне тем же.