Клан Инугами - Ёкомидзо Сэйси

— И вы согласились на его условия?

Киё снова слабо кивнул.

— Да, согласился. Это единственное, что я мог сделать. Но тут Сизума вспомнил о скандале с отпечатком руки, что разразился в тот вечер. Матушка отказалась наотрез, это избавило его от необходимости сделать свой отпечаток, но теперь, после убийства, клан непременно настоит на своем, и самозванство его откроется. И тогда, решая эту задачу, он подумал о гуттаперчевой маске. Он приказал мне надеть ее и на один-единственный день стать Киё.

Какая причуда судьбы! Именно Мацуко надела гуттаперчевую маску на лже-Киё. И разве могла она предположить, как этой маской в конце концов воспользуются?

Киё вздохнул, словно всхлипнул.

— Я был готов согласиться на все. Я был как пьяный и покорился всему. Сизума ушел с площадки, нашел где-то самурайский меч и вернулся. Я ничего не понял и спросил у него, что он собирается делать, а он сказал: «Спасти твою старую даму. Чем жесточе преступление, тем меньше в нем заподозрят женщину».

Киё не мог заставить себя описать дальнейшее, и Киндаити не заставлял его. Худые плечи Кокин Миякава дрожали, она сидела и думала об ужасном поступке своего сына.

Глубоко вздохнув, Киё продолжал:

— Теперь я понимаю, что Сизума, наверное, сделал это не только ради спасения моей матери, но и во исполнение проклятия своей матери. Как бы то ни было, после того как он отрезал голову Такэ, мы обменялись одеждой, я надел эту жуткую гуттаперчевую маску. Сизума спросил у меня, где я остановился, я сказал ему о гостинице «Касивая» и о том, что я во избежание сплетен скрыл свое лицо. Он хлопнул в ладоши и рассмеялся. «Прекрасно, — сказал он. — Значит, на завтра ты останешься здесь и займешь мое место, а я пойду в гостиницу «Касивая» и займу твое».

Киндаити обратился к инспектору Татибана.

— Инспектор, вы понимаете? То, что господин Киё прикрывал лицо шарфом, очень пригодилось. Пятнадцатого и шестнадцатого ноября была разыграна пьеса для двух актеров, они играли друг друга в этом доме и в гостинице. Закутанный по самые глаза Сизума мог не опасаться, что кто-нибудь в гостинице заметит ужасную рану на его лице.

И как же все это удивительно! Сколько совпадений, совпадений и случайностей! И все же связать их воедино и сплести из них такую интригу — для этого требуется необыкновенный ум. Таким умом обладал Сизума, который и выстроил всю эту чудовищную интригу.

— Переодевшись в мою одежду и закрыв лицо шарфом, Сизума спустился по лестнице и вывел из сарая лодку. Я опустил обезглавленное тело Такэ и меч с крыши в лодку, и Сизума поплыл через озеро. По его приказу я приставил голову Такэ хризантемовой кукле, а потом пробрался в комнату, которую он мне указал.

Киё совсем обессилел. Глаза остекленели, туловище покачивалось, и голос все чаще прерывался. Видя это, Киндаити продолжил за него:

— Вот что случилось ночью пятнадцатого. А на следующий день была проведена экспертиза отпечатков — и вот это застлало мои глаза туманом, буквально ослепив. Ведь нет иного, более надежного способа для подтверждения личности человека, чем отпечаток руки или пальцев, а поскольку мне и в голову не приходила возможность столь дерзкого розыгрыша, я попался в ловушку, поверив, что Киё с изуродованным лицом и есть Киё Инугами. Эта уверенность стала главной ошибкой в моих умозаключениях. Но вы, барышня Тамаё, вы-то знали об обмане, да?

Тамаё удивленно посмотрела на Киндаити.

— Когда результаты экспертизы были объявлены и мы выяснили, что Киё в маске действительно подлинный Киё Инугами, вы дважды что-то хотели сказать. Что вы хотели сказать?

— Вот оно что… — сказала Тамаё, побледнел — Я… знала. Нет, не так. Не знала, а чувствовала. Всем своим существом ощущала, что человек, который прячет свое изуродованное лицо под этой маской, не Киё. Наверное, это можно назвать женским чутьем.

— Или чутьем любящей женщины?

Киндаити сказал это, а Тамаё негромко вскрикнула и вспыхнула, но взяла себя в руки и продолжала:

— Можно сказать и так. Нет, это именно так. Во всяком случае, я настолько не сомневалась, что этот человек не Киё, что была просто ошеломлена, услышав, что отпечатки тождественны. На мгновение мне почудилось — этот человек с изуродованным лицом, может быть, он и в самом деле… И вот…

— И вот?

— Мне хотелось сказать: «Снимите маску. Снимите вашу маску и дайте мне увидеть ваше лицо».