Авоська с Алмазным фондом - Донцова Дарья

– В коммуналке на Рогожской улице, – уточнил Филов.

– Ирина хотела улучшить жизнь подруги, – продолжал я, – вот и постаралась.

– Так она ей свою фатерку незадолго до суицида подарила, – неожиданно сказал собеседник. – Я сегодня узнал, что Вилкина оформила на имя Светловой дарственную на свою новую однушку. Может, Ольга туда даже переехала.

На секунду я ощутил себя полным идиотом. Иван Павлович, ты считал Филова тугодумом? А сам-то кто! Почему не попросил Глеба выяснить, кто сейчас проживает в новостройке?

– Проверил на всякий случай, – гудел тем временем тот, – звякнул в фатерку, которую Ирине предоставили, но там никто не ответил. Тогда я отправил туда парнишку-помощника, чтоб на месте разобрался. Значитца так, башня построена полгода назад, жилье сдавалось с экономремонтом, большинство жильцов сейчас собственный затеяло. На площадке, где однушка Вилкиной расположена, пока никто не живет, соседи снизу-сверху ни ее, ни Светлову не знают. Надо с Ольгой Михайловной поговорить, у меня ее мобильный есть. Но я не мастак с бабами ля-ля разводить, не получается у них доверие вызвать.

– Диктуйте номер, – попросил я.

Подруга Ирины ответила не сразу, но наконец из трубки раздался женский голос:

– Фирма «Бьюти Жаклин», мы хотим сделать вас прекрасными.

Я подумал, что ошибся, и извинился:

– Простите, не туда попал.

– Нет-нет, вы обратились по правильному адресу. Вам повезло, сегодня действуют скидки на весь ассортимент, – зачастила незнакомка. – Мои дилеры готовы приехать куда пожелаете, по любому адресу в удобное вам время.

– А если я ничего не куплю? – ввязался я в ненужный разговор.

– В каждом бизнесе свои риски, – отреагировала собеседница. – В моей фирме огромный выбор и такие привлекательные цены, что вы непременно подберете косметику для своей любимой, для мамы, сестры или для себя – есть широкая мужская линия.

– Спасибо, мне ничего не нужно, я набрал не тот номер, – отверг я любезное предложение и собрался отсоединиться.

– Стойте! – закричала женщина. – Все-таки запишите мой контакт. Захотите приобрести подарок за умеренную цену – звоните. У меня уникальная косметика на основе экологически чистых трав Прованса. Прямо из Франции! И есть совсем недорогие варианты. На супругу вам, конечно, денег не жалко, а для коллег можно выбрать подарок подешевле. Преподнесете секретарше начальника набор всего за триста рубликов: фигурное мыло в виде собачки или кошечки, шапочку для душа, масло для мытья тела, скраб и крем. Она вас потом к шефу всегда без очереди пускать будет.

– А что, маслом тоже моются? – изумился я.

– Конечно! Это лучше, чем гелем, – заверила торговка. – Можем доставить заказ куда пожелаете.

Подобная настойчивость, желание не упустить клиента, конечно, достойны похвалы, и я решил не обижать незнакомку резким отказом.

– Интересная идея с набором. Говорите свой номер.

– Меня зовут Ольга Светлова…

– Вы-то мне и нужны! – обрадовался я. – Где вы живете? На Рогожской? Или уже перебрались в однушку, которую вам Ирина Вилкина подарила?

– Откуда вы про квартиру знаете? – испугалась собеседница. – Мы с Иришкой никому о ней не рассказываем. Ой! Случилась беда?

И, только услышав последний вопрос, я понял, что свалял дурака. Ну, Иван Павлович, экий ты несообразительный стал! Ольга, похоже, близкая подруга Вилкиной. Но раз в убогой комнате найден труп, значит, Светлова не знает о смерти Ирины – уж, наверное бы, приятельница подняла тревогу, если бы Вилкина пропала, поехала к ней домой и обнаружила тело намного раньше, чем это сделали строители. Выходит, умерла и правда не Вилкина? Девушка жива-здорова? Надо подробно расспросить Ольгу…

– Вы давно беседовали с Ириной?

– У нотариуса встречались, когда она мне жилье подарила, – вдруг всхлипнула Светлова. – Я возражала, но…

Ольга зашмыгала носом.

– Иринка уехала на родину. Сказала, что поживет там несколько месяцев и точно поправится.

– Вилкина болела? – спросил я.

– Да.

– Чем?

– Длинное слово… не запомнила его… Врач Иру напугал: «Капец вам, жить чуть-чуть осталось». В общем, все плохо, – Ольга заплакала. – Я очень за нее переживаю. У Иры мобильного нет, я жду, когда она вернется. Вы вообще кто?

– Оля, давайте встретимся и поговорим, – предложил я, – по телефону всего не скажешь.

– Ира в больнице? – спросила Светлова. – Вы из полиции? Вилкина приехала из Балуева назад в Москву и на вокзале потеряла сознание? Да?

– Вы сейчас где? – задал я свой вопрос.

– На Рогожской.

– Я в кафе неподалеку, – соврал я.

– В «Ромашке»? – оживилась собеседница. – Там вкусно, но дорого.

– Надеюсь, не откажетесь перекусить за мой счет? – предложил я. – Заодно кое-что обсудим. Или вы заняты?

– Нет, я совершенно свободна сегодня, – согласилась Ольга. – Через тридцать минут, о’кей?

Если девушка обещает вскоре появиться, то раньше чем через час ждать ее не стоит. Но Светлова примчалась почти вовремя, безошибочно вычислила меня среди остальных посетителей – я быстро добрался до места, – приблизилась к столику и спросила:

– Это вы мне звонили?

Я встал.

– Да. Давайте познакомимся, Иван Павлович Подушкин.

– Оля, – робко представилась девушка.

Я решил приступить к делу без долгой прелюдии:

– Ирина серьезно болела?

– Да, – прошептала Светлова. – Примерно год назад все началось. В принципе у нее давно голова болела, но в детской поликлинике врачиха злющая была. Если воспитанник интерната жаловался на недомогание, она отвечала: «Справку для школы не дам. Иди учись, это твой единственный шанс со дна жизни выплыть». Но мы с Ирой и без докторши знали: надо сделать все, чтобы в Москву уехать. Понимаете…

Ольга продолжала рассказывать, а я молча слушал. Всегда надо дать человеку выговориться, он увлечется и поведает то, что и не собирался сообщать.

…Ира и Оля жили в детдоме в одной комнате. Светлова оказалась в приюте первой, попала туда в пять лет, после того как пьяная мать устроила в доме пожар. Слава богу, девочка догадалась выбежать на улицу, а вот алкоголичка осталась спать на диване. Иру привезли в интернат, когда она перешла в третий класс. Сначала Вилкина была агрессивной, кидалась на детей, хамила педагогам, не хотела подчиняться распорядку, отвратительно училась, но с течением времени стала спокойнее. Вот только ее успехи в школе оставляли желать лучшего.

Оля плохо помнила свою маму, и все, связанное с ней, не вызывало у нее положительных эмоций. Иногда девочка просыпалась по ночам от кошмара: ей виделась пьяная мать, отвешивающая подзатыльники. Оля вскакивала с узкой койки и бежала в туалет. Наглотавшись из-под крана сырой воды и придя в себя, она испытывала счастье, поняв, что находится в детдоме, где ее не лупят, не морят голодом, не дают вместо одежды рваные обноски. Страшный кошмар про мать – это всего лишь сон.

Олечке очень нравилось в интернате, у нее была своя кровать с двумя подушками и красивым покрывалом, на полу лежал коврик с изображением мишек, на полочке сидели плюшевые звери – игрушки на Новый год, Восьмое марта и день рождения детям дарили щедрые спонсоры. То есть это были не общие собачки-белочки-ежики из игрового зала, а ее личные зайки-лисички-обезьянки. Тот, кто рос на гособеспечении, очень хорошо поймет Олю, своя игрушка – особенная вещь. И платья с туфельками радовали Олечку, ведь они были новыми, красивыми. И еда ей нравилась, она с аппетитом ела кашу, суп, второе, приходила в восторг от булочек, получала яблоки-апельсины. А еще можно было в грустную минуту подойти к воспитательнице Марии Алексеевне Белкиной, очень доброй женщине, прижаться к ней, поплакать и получить поцелуй, подкрепленный карамелькой. Оля считала свою жизнь прекрасной, поэтому когда новенькая в первую ночь начала рыдать, стала ее утешать:

– Перестань плакать. Здесь так здорово! Весело! У нас праздники! Смотри, что мне вчера спонсоры подарили: пакет ирисок, набор, чтобы самой бусы собирать. И Мария Алексеевна Белкина такая хорошая!

Но Ира не разделяла восторгов Светловой.

– Фу! Папа мне шоколадные конфеты всегда покупал. Я жила одна в комнате. Знаешь, какие у меня игрушки были?

Вилкиной не нравилось в приюте категорически. Она отказывалась есть, не желала носить выданную одежду, обзывала ребят нищими уродами, а одному из спонсоров, протянувшему ей под Новый год кулек конфет, со злобной гримасой заявила:

– Своей дочке тоже такую дрянь под елку кладете? Или ей вкусное-дорогое, а сиротам любое барахло сойдет?

Но потом Ира изменилась, стала тихой и крепко подружилась с Олей.