Клад Царя Гороха - Калинина Дарья Александровна

Видя, что женщина сейчас не нуждается в их утешении, у нее есть утешитель куда более могущественный, друзья начали прощаться. Но Наталья Семеновна даже не обернулась к ним, она пребывала в глубокой молитве, мешать ей было нельзя. И оставив со старухой лишь Матрону, которая была с Натальей Семеновной явно дружна, они вышли из дома.

— Бабка нам не помощница. Она своего сына не видела целых три дня.

— Да, и выходит, когда Боцман уходил из дома, то было еще утро, — прибавил Эдик. — А с Израком они должны были встретиться к ночи.

И Ваник подтвердил:

— Утром и днем Израк еще по усадьбе болтался, всех доставал своим нытьем. Что все ему тут надоело. Что зря он согласился на эту поездку. Ну и всякое такое.

Услышав, как неуважительно отзывается Ваник о ее любимом, Полина вспылила не на шутку:

— Замолчи! Как ты смеешь так говорить про Ноя? У него тонкая художественная натура, он не может всякой там шаблонной мазней заниматься! Ной — гений! Это все знают!

Ваник не стал с ней спорить.

— Гений, конечно, — пробурчал он. — Только усадьбу все мы, простые трудяги, расписали. А наш гений кисти в руки только в детской взял. Да и то без ведома заказчика угол раскрасил. Еще не факт, что заказчику это понравится.

— Ной работает для себя, для своего великого будущего, а не для какого-то там дурака заказчика!

— Да только именно дурак заказчик, как ты говоришь, деньги платит.

— И что? Если у него есть деньги, то нужно подстраиваться под его примитивные вкусы? — насупилась окончательно Полина.

— А что делать? Кушать-то регулярно хочется. А не будет работы, не будет и еды.

— Значит, надо голодать! — упрямо заявила Полина. — Уверена, Израк именно так и поступил бы.

— Пока Израк со своей гениальностью носился, мы за него всю работу сделали, — угрюмо произнес Ваник.

Сдавать свои позиции он был явно не намерен. Точно так же, как и Полина собиралась отстаивать свое мнение до последнего. И чтобы избежать серьезной ссоры, Кира поспешила вмешаться:

— А ну-ка! Тихо! — прикрикнула она на спорщиков.

— Тайм-аут! — поддержала ее Леся. — Нашли тоже, о чем сейчас спорить. Надо сначала найти Израка, а потом уж говорить о том, гений он там, задавака или… Или кто-то другой.

На этом месте Леся переглянулась с Кирой. Им обеим было сильно не по душе от внезапного исчезновения Израка. А также тот факт, что это исчезновение было сопряжено с такой страшной находкой, как тело Боцмана Юры.

Но остальные думали пока только о том, как прояснить для себя последние часы жизни Боцмана. О том, что их исчезнувший товарищ может быть виновен в смерти Боцмана, никто из них пока не думал.

— Что у нас получается? В последний раз мать с сыном разговаривала три дня назад. Рано утром Боцман сказал матери, что сначала идет в лес, а потом к своей Людке. Старуха его назад даже не ждала, знала, что пока у сына есть деньги или другой товар, Людка будет его привечать у себя.

— Наверное, набрал грибов, продал их да и направился к своей любовнице.

— Или не продавал, а прямо с лесными подарками заявился.

— Вот к этой Стекольщице нам и надо пойти теперь.

И пусть с матерью пострадавшего содержательного разговора у сыщиков не получилось, но они не унывали. Очень может быть, что с его любовницей дело у них пойдет лучше.

Людка по прозвищу Стекольщица оказалась особой весьма чванливой и обидчивой. Начала с требования, чтобы к ней обращались по имени и отчеству — Людмила Павловна, и разговаривать с друзьями о своем любовнике Юрке Боцмане наотрез отказалась. То ли напуганная жизнью, то ли от природы такая, она всюду подозревала какой-то подвох. И по той или по другой причине, но едва Лисица спросил у нее про Боцмана, с которым у нее были теплые дружеские отношения и который частенько к ней захаживал, тетка тут же категорично заявила:

— Не знаю я никакого Юрку!

— Как же? Вы с ним в одном поселке живете. Вы просто не можете его не знать.

— Ну, может, и знаю, я оговорилась просто. Но ко мне он не захаживает, кто это все выдумал?

На друзей смотрели два чистых голубых глаза, накрашенные тушью так густо, что она осыпалась и образовывала на щеках «красавицы» два ровных черных полукруга. От этого видок у Людки был такой, словно она совсем недавно участвовала в потасовке, где ей и подбили оба глаза. Одета душевная зазноба Боцмана была в жилетку из искусственного меха тигриной расцветки, потрепанную и потасканную, ботфорты с массивными золотыми пряжками и легинсы цвета фуксии, украшенные многочисленными пятнами.

— Нужен мне этот Юрка! — возбужденно восклицала Стекольщица. — Да ко мне сам губернатор в поклонники набивается. Что смотрите, не верите? Да с меня плакат рисовали, который теперь по всей области красуется. Думаете, мало было охотников на эту работу? А губернатор меня выбрал! И художник, пока рисовал меня, все время восхищался, какая у меня натура колоритная. И руку еще подал, а губернатор мне ее и пожал! Вот какие у меня кавалеры имеются! А вы говорите Юрка!

Фантазия у этой особы била через край. Людка обожала поговорить. И главной темой ее разговоров всегда являлась она одна.

— Да я, если хотите знать, таким мужчинам отказывала, перед которыми этот ваш Юра пустое место! У меня даже один генерал в женихах значился. И нечего так на меня таращиться! Я не клумба, и цветы на мне не растут! А генералом он, конечно, потом стал. Знала бы я, что этот замухрышка так высоко взлетит, нипочем бы ему тогда не отказала.

О себе и своей бурной яркой жизни мамзель Стекольщица могла разговаривать часами. Но не она являлась объектом изучения для сыщиков. Их куда более интересовала жизнь и контакты ее любовника.

— Значит, это Юрий не про вас напоследок сказал, — с притворным вздохом произнесла неожиданно Леся. — Как жаль, мы только даром потеряли время. Последние слова покойного относятся не к вам.

Как она и рассчитывала, Людка мигом растеряла весь свой гонор, прекратила гнуть пальцы в разные стороны и вполне земным человеческим языком с любопытством спросила:

— А про кого это вы «покойный» говорите?

— Про Юрия по прозвищу Боцман.

— И что? — сглотнула Людка. — Помер он?

— Точно так. Умер. А умирая, просил передать на словах своей сердечной подруге Людмиле, чтобы она… Впрочем, не будем грузить вас излишними подробностями. Слова велено передать другой женщине, ее и будем искать.

— Да нет же! — воскликнула Людка. — Я это!

— В смысле?

— Я — подруга сердечная Боцмана! И зовут меня — Людка!

— Но вы сказали…

— Да мало ли чего я там сказала! — досадливо отмахнулась женщина. — Вы меня не слушайте. Я же не знала, кто вы такие и почему Юркой интересуетесь. Юрка, скажу я вам, такой пассажир был, что им запросто и из полиции люди могли заинтересоваться.

— Осторожность не повредит, правильно я вас поняла?

— Вот именно! — обрадованно затрясла головой Людка и с жадностью осведомилась: — Так что? Что мне Юрка велел передать?

Женщина была взволнована до такой степени, что ее буквально трясло. Но, как показалось друзьям, взволновала ее не весть о смерти Юрки, а то, что он что-то передал ей перед смертью.

— Ну что? Что там Юрочка мой любимый перед смертью велел мне передать? Может, завещал чего?

И такая откровенная жажда наживы плеснула в глазах этой женщины, что Леся даже испугалась. Но тут же ощутила в груди какое-то непонятное буйство и брякнула откуда ни возьми:

— А передать он вам велел следующее: «Поставь, дорогая Людочка, на моей могилке памятник. И весь чтобы из черного мрамора, а на переднем плане мой портрет в полный рост. И еще буквами что-нибудь жалостливое изобрази. Да буквы и портрет, смотри не жалей, чистым золотом пусть покроют».

Людка даже зубами скрипнула от разочарования. Она явно ожидала услышать нечто совсем другое.

— Памятник ему подавай! — заголосила она, прямо подпрыгивая на месте, как крышка на закипающем чайнике. — Мраморный! Портрет! Буквы! А где деньги взять? Про сокровище-то он что-нибудь сказал?

— Нет, о деньгах ничего не сказал.

— Идиот! — припечатала своего покойного воздыхателя Людка. — Знала, что идиот, не надо было с дураком и связываться!

Но тут же ею вновь овладела какая-то идея. И она взглянула на друзей уже куда внимательнее:

— Эй, а когда это вы с Юркой моим повстречались?

— Сегодня. Утром.

Леся лгала со столь большой уверенностью, потому что, во-первых, не опасалась разоблачения. Людка могла узнать подробности о смерти своего любимого лишь от Матроны или от Натальи Семеновны. А они, как отчего-то полагала Леся, общаться с Людкой так тесно не захотят. А во-вторых, Людка сама начала эту игру, она наврала друзьям первой. А как говорится, каков привет, таков и ответ.