Самовар с шампанским - Донцова Дарья

– Распрекрасно мадам Эвиар знакома с Луизой-Людмилой, – вспылила я. – Лоретта хитрее обезьяны, отправила меня по ложному следу, дала доисторическую визитку акушерки, у которой, вероятно, рожала сама, наплела небылиц про владельца клуба и его жену. Пока наивная Дашенька каталась на другой конец Парижа, мадам Эвиар, схватив отпрысков, смылась. У Лоретты рыльце в пуху, иначе зачем ей в спешке покидать дом? Нет, она связана как-то с Луизой-Людмилой и может рассказать, по какой причине та оформила на время фиктивный брак с ее мужем. Думаю, лавочники проворачивают какие-то криминальные дела. Откуда у простых торговцев столько денег в тайнике?

– Может, им заплатили? – предположил полковник.

– За ударную торговлю открытками? – фыркнула я.

– Помнишь нищую пенсионерку с простой фамилией Кузнецова? – оживился приятель.

– Такую забудешь! – ответила я. – Наталья Николаевна жила на пенсию, бедно одевалась, скудно ела, не позволила себе купить новый телевизор, когда ее древний сломался, просила соседей пустить ее сериал у них посмотреть, в конце концов жители подъезда сложились и купили бедствующей старухе современный телик. А после ее смерти в старых чемоданах под кроватью нашли несколько миллионов долларов. Бабуля давала деньги в кредит под большие проценты.

Александр Михайлович повысил голос:

– Вероятно, Поль тоже чем-то таким занимается.

– Бесполезно гадать, – остановила я Дегтярева. – Попробуем подобраться к клубку с другой стороны: надо как следует порыться в прошлом Луизы Маковецкой, понять, каким образом она очутилась в Париже, найти ее подруг, родственников.

– Из последних никого нет, – перебил меня полковник. – Вскоре после похищения и убийства дочери ее мать, Ангелина Валентиновна, выбросилась из окна одной московской новостройки. Затем скончался от инфаркта отец, Сергей Петрович. У Луизы не имелось ни родных, ни двоюродных братьев и сестер. Сергей и Ангелина были единственными детьми в своих семьях. Что же касается подруг, то каких-то я опрашивал, но сейчас, спустя десять лет, не помню их имен.

– Надо поднять дело Маковецкой и еще раз его тщательно изучить, – посоветовала я. – И необходимо прошерстить биографию настоящей Людмилы Бритвиной. Ты о ней что-то узнал?

Из трубки послышался шорох, потом Дегтярев забубнил:

– Пять лет назад Людмила оформила брак с Полем Эвиаром и спешно улетела в Париж. В России она более не появлялась. Интересная деталь: Бритвина отправилась в столицу Франции двадцать первого июня рейсом в двенадцать тридцать пять, за неделю до похищения Луизы Маковецкой.

– Но мы теперь знаем, что под именем Людмилы рядом со мной в самолете сидела родная дочь Сергея Петровича, – перебила я приятеля. – Возникают вопросы: кто пять лет назад приземлился в аэрорту Шарль де Голль? Настоящая Людмила или Луиза? Ох, похоже, похищение – хорошо организованный спектакль.

– С целью выманить у Сергея Петровича Маковецкого триста тысяч долларов, – перебил меня Дегтярев. – Дочурка решила поживиться за счет родителей. Знаешь, меня тогда смутила сумма в триста тысяч баксов. Как правило, похитители не мелочатся, сразу требуют миллионы. А в случае с Маковецкой четко назвали сумму, которую глава семьи получил за полгода до похищения дочери от продажи наследства, полученного после смерти его матери: квартиры, дачи и картины. Доллары лежали в банке. Помнится, мы опросили всех, кто знал, что Сергей неожиданно разбогател, но ничего подозрительного не обнаружили. Нотариус, оформлявший последнюю волю матери Сергея Петровича, был многолетним другом семьи, учился с отцом Маковецкого в одном классе.

– Если я еще раз услышу сегодня про одноклассников, то зарыдаю, – не выдержала я.

– Не знаю, что ты имеешь против школьной дружбы, но она самая крепкая, – возмутился приятель. – А риелтор, который занимался продажей завещанной недвижимости, сын этого самого нотариуса.

– Только не говори, что он сидел с Сергеем Петровичем за одной партой, – простонала я.

– Похоже, у тебя были проблемы с общением в школьные годы, – сделал вывод Дегтярев. – И ты угадала: Алексей Николаевич Водогонов учился вместе с Сергеем Петровичем, он его старинный друг. У Водогонова успешный бизнес, он богат, в деньгах не нуждается, застроил пол-Подмосковья коттеджными поселками. Такому бизнесмену триста тысяч гринов – семечки, у него другие цифры в обороте. И Алексей лично заключал сделки о продаже наследства Сергея, ни один из его сотрудников в них не участвовал.

Я завернулась в одеяло.

– Некрасивая картина получается. Луизе на момент похищения исполнилось двадцать пять, она не маленькая девочка, которую родители не посвящают в свои дела. Девушка совершенно точно знала о наследстве, которое получил отец. Вероятно, ей требовались деньги, может, она подсела на наркотики или влюбилась в неподходящего парня, который стал использовать ее как дойную корову. Вот умница-красавица и решила проблему, изобразила из себя жертву похищения, захапала сумку с банкнотами и смылась.

– М-да… – протянул Дегтярев. – Не новая идея, я знаю о подобных случаях, но в нашем возникает масса вопросов. Первый. Луиза с паспортом на имя Бритвиной улетела еще до того, как Сергей Петрович передал деньги преступнику.

– И почему тебя это смутило? – удивилась я. – У нее явно имелся сообщник.

– И он оказался весьма расторопен, – продолжал полковник, – добыл новые документы для Маковецкой, организовал фиктивный брак с Полем Эвиаром. Нужно обладать немалыми связями и средствами, чтобы провернуть такое дело.

Я принялась фантазировать:

– Допустим, у Луизы-Людмилы был богатый любовник: олигарх, бизнесмен, политик. Он женат, вот и надумал спрятать девушку во Франции. Деньги тут вообще ни при чем, их потребовали, чтобы похищение выглядело достоверным. Организаторы спектакля знали, сколько средств у Сергея Петровича в банке, милая доченька сама помогала обмануть отца.

– Весь сыр-бор ради того, чтобы спрятать любовницу во Франции? – протянул Дегтярев. – А где госпожа Бритвина жила в Париже?

– Я не смогла это выяснить, – ответила я. – Слушай! Идея в голову пришла. У Маковецкой-Бритвиной есть мобильный, там должны храниться контакты ее близких. Проверь записную книжку. Хотя ты и без меня небось до этого додумался.

– У нее при себе не было трубки, – после короткой паузы ответил полковник, – она летела без сотового и багажа, с небольшим чемоданчиком.

– Странно, – пробормотала я, – сейчас сотовые есть даже у бродячих собак.

– А что еще ты разузнала? – поинтересовался приятель.

– Ничего, – ответила я, – все тебе выложила.

– Все? – переспросил Дегтярев. – Может, чего забыла?

– Нет, – заверила я, – извини, если разочаровала. Завтра прилетаю в Москву.

– Очень благодарен тебе за помощь, сам бы никогда не смог слетать в Париж и пообщаться там с народом, – воскликнул приятель.

– Ерунда, – смутилась я, – мне не трудно. Давай проверим…

– Спасибо за помощь, – повторил Дегтярев. – Слушай, зачем тебе спешить в Москву? Поживи в Сен-Клу, отдохни, поешь круассанов, проведи недельку с Машей.

Я удивилась:

– Ты же знаешь, что Манюни, как и всех остальных, нет во Франции, дома только домработница Ира, ее муж и собаки. У меня вскоре свадьба, на которую тебя пригласили первым. С какой стати мне зависать во Франции, а?

Полковник молчал. Меня охватила обида:

– Понятно. Ты просто использовал меня, хотел, чтобы я добыла для тебя сведения. Сам-то не мог полететь в Париж, визы у тебя нет. Но, даже получив разрешение на въезд, тебе без переводчика во Франции не обойтись. А сейчас ты услышал, что я нарыла, и до свидания, Дашутка?! Дальше расследование обойдется без меня?

– Ну… не совсем так, – заюлил толстяк, – я всегда готов выслушать твои идеи, подчас они креативны… э… э… И я тебе сообщил подробности биографии настоящей Бритвиной… но… не имею права привлекать к расследованию посторонних лиц. Ты же знаешь это. Я очень тебе благодарен! Честное слово! Высоко ценю твою помощь.

– Понятно, спокойной ночи, пусть тебе приснится что-нибудь приятное, – пожелала я, бросила трубку на кровать, хотела съесть один «Макарон» и замерла с поднятой рукой.

Картонная коробочка с логотипом фирмы Эрмэ[15] оказалась пустой, более того, на ее дне, застеленном белой тонкой бумагой, не осталось ни одной крошки.

– Хуч! – возмутилась я. – Ты вор! Слопал все печенье! Неужели не стыдно?

Мопс посмотрел на меня самым честным взором, умей он говорить, точно бы сказал: «Кто украл «Макарон»? Я? Это гадкая напраслина! Вообще не знаю, что такое безе с начинкой!»

Я схватила мопса за толстые бока, притянула к себе и начала обнюхивать его морду.

– Не смей врать! Ты пахнешь шоколадом и мятой! И кроме нас с тобой, в кровати никого нет! Я не ела печенье. Методом исключения делаю вывод: преступник Хуч!