Самовар с шампанским - Донцова Дарья

– Десятого сентября у нас в школе будет традиционный ежегодный бал цветов, девочки должны прийти в красивых платьях, они садовые феи, мальчики им букеты дарят. Очень здорово получается, к нам всегда телевидение приезжает, снимает репортаж. Одноклассницы выпендриваются, сооружают прически, макияж наносят, хотят друг друга перещеголять. А Мари всегда хуже всех выглядит, потому что мать ей говорит: «У нас нет ни копейки! Вымой сама голову, плойкой волосы завей и иди на дурацкий праздник. И платьев у тебя полно. Не смей семью грабить, мы нищие». Представляете, Лоретта на наш рынок, который на улице Бучи по утрам работает, не ходит. Она ездит в Бастилию[12], фиг знает куда на автобусе прется, считает, что там дешевле продукты.

– Уже поняла, что Лоретта отъявленная скряга, – остановила я Шарля. – Ты лучше расскажи про кольцо и деньги.

Подросток насупился:

– Мари мечтала о новом платье на праздник, я ей свои сбережения отдал, те, что на новый компьютер копил.

– Очень благородно, – похвалила я его.

– А, – махнул он рукой, – все равно не хватило, набралось всего триста евро.

Я вздернула брови:

– В «Сандрю» или «Зара» можно приобрести за такие деньги красивую вещь. Мари собралась отовариться в «Шанель»?

– Она мечтает стать королевой бала, чтобы о ней рассказали по телику, хочет стать звездой, – пояснил Шарль. – И надо одноклассницам нос утереть, а то другие девчонки зовут ее оборванкой. Платье требовалось шикарное, чтобы все рты разинули. Вот Мари и решила у матери взять в долг.

– Украсть, – поправила я.

– Нет, – уперся Шарль, – Мари честная, она договорилась с месье Жаком, владельцем кафе «Якобинка», собиралась у него посуду мыть.

– Собиралась? – повторила я. – Но, похоже, не стала руки пачкать.

Шарль опустил голову:

– Мари, пока Лоретта за овощами в Бастилию каталась, стала ее заначку искать, весь дом перетряхнула и случайно в шкафу второе дно обнаружила. А там деньжищ! Прорва пачек! Все по десять тысяч евро! Мари почти четыреста тысяч насчитала!

Я цокнула языком:

– Круто!

Шарль покраснел:

– Лоретта оказалась богаче всех. Разве красиво сидеть на денежной куче и не дать ни еврика дочке на платье? Зачем орать, что Эвиары с голоду умирают? Зачем в Бастилию за покупками на автобусе ездить? Мари взяла одну пачку и приобрела вот это.

Шарль вынул из напоясной сумки коробочку и открыл крышку.

– Ого! – воскликнула я. – Отличный бриллиант. Девочка не побоялась, что ювелир Лоретте о покупке дочки доложит? В вашем квартале все учились в одной школе.

– Мы не идиоты, – гордо заявил Шарль, – поехали на Вандомскую площадь[13], правда, там Мари ничего не понравилось, поэтому мы пошли по Рю де ла пэ.

– Отличный маршрут, – одобрила я. – Кольцо изумительное. Если не секрет, сколько оно стоит?

– Восемь тысяч триста, – озвучил цену Шарль. – Затем на Сент-Оноре[14] платье ей купили, еще она договорилась с парикмахером Джоном Нолле, он со звездами работает, у него салон в отеле «Ритц».

Я потрогала кольцо.

– И что сказала Лоретта, когда увидела покупки?

– Ничего, она о них не знает. Кольцо я спрятал, наряд тоже, он у меня в шкафу висит, родители никогда в мою комнату без спроса не заходят, они очень хорошие, – сказал Шарль.

– Но на празднике-то одноклассницы увидят наряженную Мари с бриллиантовым перстнем и шептаться начнут, – продолжила я. – Девочку не волновала реакция окружающих? Она не боялась, что мать полезет пересчитывать золотой запас и обнаружит пропажу десяти тысяч?

– Мари хочет попасть в газеты, – повторил Шарль, – и она решила матери-жадине отомстить. Лоретта ей каждый день орет: «После окончания школы будешь работать в лавке, нет у семьи денег на твое дальнейшее образование». А у самой такая заначка в шкафу!

– Очень глупо, – вздохнула я. – Представляю, что Лоретта с дочкой сделает после торжества.

– Мы собирались сразу по окончании бала уехать, – признался Шарль, – в Италию, билеты на самолет купили, там около Вероны работает совсем маленькая церковь, местный падре венчает подростков без разрешения родителей. Вы же знаете, мадам, что Ромео и Джульетта были из Вероны? Как вы думаете, Лоретта к празднику вернется? Не пойму, почему Мари мать послушалась. Она же удрать могла, я видел из окна кухни, как она в такси садилась, совсем не сопротивлялась, не плакала, не кричала. Хотел подойти, спросить, куда они намылились, но отец велел мне рыбу чистить. Я через час, когда всего лосося разделал, звонить подруге начал, но телефон отвечал: «Абонент недоступен», потом сообщение от нее пришло. Я обрадовался, попытался с ней соединиться, и снова облом. Звоню Мари постоянно, но слышу: «Номер не обслуживается». Она вернется?

Я промолчала.

– Мари кольцо оставила и платье, – не успокаивался подросток, – она непременно за ними придет.

– Ты слышал когда-нибудь фамилию Бритвина? – спросила я.

– Не-а, – пробормотал Шаль. – А кто она?

Я не ответила и задала следующий вопрос:

– К Лоретте в последнее время приходил кто-нибудь посторонний?

– Только вы, – пожал плечами тинейджер. – Я видел, как вы утром в лавку вошли, а потом Лоретта табличку «Закрыто» вывесила.

– Ты очень внимательный, – похвалила я паренька. – Может, припомнишь, были ли какие-нибудь изменения в жизни семьи Эвиар в последнее время?

– Вы о чем? – не сообразил Шарль.

– Например, к ним вдруг приехали родственники из провинции, кто-то в семье заболел, случился скандал с покупателем, разбилось окно в квартире… Некое необычное событие, – объяснила я.

Шарль почесал ухо.

– Жили они как всегда. Но в эту пятницу не ушли. Месье Эвиар в четверг уехал теще ремонт делать, я видел, как он отправился с чемоданом на автобус. Нарушили они свою традицию.

Шарль хихикнул.

– О какой традиции ты говоришь? – спросила я.

Мальчик смутился:

– Ну, они всегда по пятницам в четыре часа дня уходили, в лавке Роже торговать оставался. Мари говорила…

Школьник примолк.

– Продолжай, – попросила я.

– У Эвиаров квартира крохотная, две комнаты, – покраснел Шарль. – Роже с Мари сначала в одной жили, но неудобно им стало, они же мальчик и девочка. Отец решил, что он будет в комнате с Роже, а мать – с Мари. Так они и поступили. Но это неправильно, супруги должны в одной кровати спать, понимаете? И они по пятницам уходили, возвращались в субботу поздно ночью. Очень хитро делали: сначала Лоретта убегала, за ней через пару часов муж. Роже и Мари строго-настрого приказывали никому ни слова об их отлучках не говорить, соврали, что нашли работу, зарплату получают, а налоги не платят. Если кто узнает, их в тюрьму посадят. Роже и Мари им сначала верили. Когда родители возвращались, дарили ребятам всякие мелочи, но через некоторое время сообразили, куда они отправляются, ну… того… самого… сексом заниматься. Ночью у них не получается, дети рядом, днем, когда они на учебе, в лавке торговать надо, магазинчик не закрыть, без прибыли останешься. Вот и снимали где-то комнатку. В эту пятницу впервые традицию нарушили.

– Мари когда-нибудь рассказывала, что у них в квартире поселилась гостья? – поинтересовалась я. – Русская, из Москвы?

– Нет, мадам, – не задумываясь, ответил Шарль.

– Вероятно, Мари не хотела тебе о ней сообщать, – подначила я паренька.

Он нахмурился:

– Между нами тайн нет. Она мне про пятничные отлучки родителей поведала, я все-все про Эвиаров знаю. И смысл скрывать чей-то приезд? Улица узкая, дома наши стоят напротив. Иностранка из дома выйдет, ее приметят, начнут Лоретту расспрашивать. Нет, никаких посторонних у Эвиаров не появлялось. И Лоретта жадная, такие люди даже мать родную у себя не поселят.

Около полуночи, упав в кровать и прижав к себе храпящего Хуча, я позвонила Дегтяреву. Пришлось довольно долго ждать, пока он возьмет трубку.

– Опять не слышишь мобильный? – упрекнула я приятеля. – Носи его при себе в кармане.

– Ты на часы смотрела? – со стоном зевнул Александр Михайлович.

– Всего-то двенадцать, детское время, – хмыкнула я, – только не говори, что ты уже давно лег спать.

– Мой будильник показывает два, – прокряхтел Дегтярев.

– Ой! Совсем забыла, что в Москве другое время, – устыдилась я. – Спи, завтра поболтаем.

– Нет, рассказывай, коли разбудила, – заворчал толстяк. – Все равно теперь до утра промаюсь.

Я подсунула под спину подушку, взяла с тумбочки коробочку с «Макарон», поставила ее около себя на кровать и, подумав, что после разговора слопаю вкусное печенье, сообщила о своих приключениях.

– Значит, Лоретта сразу уехала, – подвел итог Дегтярев, – смылась не пойми куда, прихватив детей. А Мари нашла в шкафу прорву денег, Поль завел любовницу. Где Бритвина, Лоретта не знает, и вообще они с мужем ее никогда не видели.

– Распрекрасно мадам Эвиар знакома с Луизой-Людмилой, – вспылила я. – Лоретта хитрее обезьяны, отправила меня по ложному следу, дала доисторическую визитку акушерки, у которой, вероятно, рожала сама, наплела небылиц про владельца клуба и его жену. Пока наивная Дашенька каталась на другой конец Парижа, мадам Эвиар, схватив отпрысков, смылась. У Лоретты рыльце в пуху, иначе зачем ей в спешке покидать дом? Нет, она связана как-то с Луизой-Людмилой и может рассказать, по какой причине та оформила на время фиктивный брак с ее мужем. Думаю, лавочники проворачивают какие-то криминальные дела. Откуда у простых торговцев столько денег в тайнике?