Блондинка за левым углом - Куликова Галина Михайловна

— Там кто-то есть, — шепотом сказала Лайма и схватила Корнеева за руку, как девица, которую кавалер привел в кинотеатр на фильм ужасов. Рука его оказалась напряженной и горячей. Значит, он тоже нервничает не меньше ее.

— Мне это не нравится, — откликнулся Корнеев и потащил свою спутницу вперед.

Они свернули в первый же переулок и сразу остановились. Напротив, через дорогу, сиял огнями большой супермаркет, и в самом начале переулка было достаточно светло.

— Вот где следовало оставить машину! — воскликнула Лайма и пальцем указала на стоянку для покупателей.

— Нет, — покачал головой Корнеев. — Светиться нам пока ни к чему. Мы ведь не знаем, что за личности опекают Сандру Барр. Ну что, командир, я пойду на разведку?

— Прямо туда?!

— Конечно. Абражников — кто? Охранник, сопровождающий и сыщик в одном лице. И на его двери нет таблички с часами приема; Может, у меня дело горит? Придумаю что-нибудь, если он окажется на месте. В крайнем случае, испугаю его удостоверением.

Лайма справедливости ради хотела предложить пойти вместо него, но, представив, что толкает приоткрытую дверь и оказывается нос к носу с незнакомым мужчиной, почувствовала неприятный холод в животе.

— Иди, — разрешила она. — Я тебя подожду в супермаркете. Или нет, — она сразу же отказалась от непродуктивной мысли. — В супермаркете я теряю над собой контроль и покупаю все подряд. Подожду тебя вон в том ресторанчике, я там однажды была, он тоже круглосуточный.

Корнеев молча кивнул. Он выглядел сосредоточенным, а лоб у него сделался влажным и блестел, словно его протерли масляной тряпкой. И тут Лайма подумала — не лучше ли было запустить к Абражникову Медведя? Ведь если Корнеева выведут из строя, группа сразу лишится мозгов. Останется пустая голова и сильное тело. Хоть ее и назначили командиром, ни одно важное решение без Корнеева не принималось.

— Может, вместе пойдем? — трусливо предложила Лайма. Но он только отмахнулся и похлопал себя по боку. Очевидно, проверял, на месте ли оружие.

Оружие! Оно должно было придавать уверенности в себе, но на самом деле только пугало. Корнеев молча отсалютовал, сделал несколько упругих шагов и исчез за поворотом. Прежде чем вслед за ним выйти из переулка, Лайма оглянулась назад — просто так, повинуясь инстинкту самосохранения. Переулок хоть и ответвлялся от оживленной улицы, так и разжился ни одним стоящим фонарем. Только далеко впереди, там, где он еще раз выныривал на свободу, болталась на уровне второго этажа слабенькая, убранная в решетчатое гнездо лампочка. Посреди переулка угадывались здоровущие мусорные баки, громадные и черные, как остовы кораблей. И возле этих баков что-то лежало.

Сердце Лаймы мгновенно ухнуло в пятки, как будто она оказалась в скоростном лифте и тот взлетел с нижнего этажа на верхний одним мощным рывком. Возле баков лежал человек. Совершенно точно — человек. Его силуэт едва можно было различить на угольно-черном асфальте. Лайма хотела закричать, позвать на помощь, но тут услышала тихий стон. Стон был хлипенький и плохонький — женский.

Покрывшись, подобно молодому огурцу, с ног до головы пупырышками, Лайма сделала два осторожных шага, приблизивших ее к лежащей женщине. Силуэт сделался более четким, как будто его взяли в фокус, и стало различимо пестрое платье и маленькие светлые сандалии — одна подле другой. Ни ног, ни рук, ни тем более лица все еще толком не было видно.

Лайма полезла в сумку за пистолетом — рука ходила ходуном, а сердце стучало высоко в горле, словно примеривалось выпрыгнуть изо рта. От тяжести пистолета в руке страх не ушел, но тело стало слушаться лучше. Она сделала еще несколько шагов, а потом быстро пошла в темноту.

Возле мусорных баков лежала старушка. Она была крохотная, будто игрушечная — и живая. Было слышно, как она постанывает.

— Вам плохо? — спросила Лайма, присев на корточки. — Вы меня слышите?

И в этот момент в переулке появился еще один человек. Он двигался с той, дальней, стороны и приближался очень быстро — прыжками. Длинными высокими скачками — так по лугу несутся ошалевшие от свежего воздуха дети. Это было так необычно, так страшно, что Лайма присела, выставив перед собой пистолет. Однако человек тоже заметил ее и перешел на обычный шаг. И тогда она крикнула:

— Эй, люди! Помогите! На помощь!

Силуэт выплыл из черноты и оказался молодым мужчиной. Даже в этом темном пространстве, где все выглядело призрачным, словно на дне океана, ей удалось заметить, что незнакомец очень модно и дорого одет. А вот выражение лица у него было растерянным — вероятно, он вовсе не ожидал, что его окликнут в таком месте.

— Кто это здесь? Ни черта не видно!

— Тут бабушке плохо, — ответила Лайма строгим голосом. — Она у мусорных баков лежит. Давайте вызывать «Скорую». Вы ведь можете вызвать?

— Сейчас, — ответил мужчина. Достал из кармана сотовый и начал набирать цифры, пробормотав: — И что она делала тут ночью, эта старушенция? Дома им не сидится, старым перечницам. Шастают, как мыши, повсюду. Кстати, врачи еще могут и не приехать. Вызываем их неизвестно куда — к мусорным бакам!

— Тогда лучше сначала в милицию позвонить, — предложила Лайма, вороватым движением спрятав пистолет обратно в сумку. — Или вообще вынести бабушку отсюда к супермаркету — он большой, там, может, и медпункт какой-нибудь есть. Здесь даже не видно ничего.

— Хотите, чтобы я ее туда отнес? — с неудовольствием спросил мужчина. Подумал и вздохнул: — Ну, ладно, отнесу. — И пробормотал себе под нос: — Отнесу, куда ж я денусь?

Он легко поднял старушку, а Лайма поискала вокруг и нашла маленькую сумочку с застежкой «поцелуйчик» и двумя короткими ручками. Сумочка была крохотной, как раз под стать хозяйке, и Лайма торопливо засунула ее в свою, удобную и вместительную, — чтобы не потерять впопыхах. Повесила сумку на плечо и побежала вслед за незнакомцем, который двигался широкими шагами к выходу из переулка.

— Куда ее? — спросил он, не оборачиваясь. — Прямо ко входу в магазин, что ли?

Когда они вышли на свет, первое впечатление Лаймы подтвердилось — тип действительно оказался одет дорого: льняные штаны, умопомрачительные штиблеты из тисненой кожи, шелковая рубашка и сверхмодные часы. Волосы пострижены затейливо и уложены парикмахером. Мужчина был смугл, белозуб и недружелюбно настроен. Как будто ему специально подсунули старушку, чтобы сбить его с намеченного пути.

— Называется, выскочил за сигаретами! — сетовал он. — Меня дома целая компания дожидается.

— Чего же у вас тут так темно? — спросила у него из-за спины Лайма.

— Да черт его знает! Кому объяснять, где фонари вешать? Ну, так куда бабусю?

— Не знаю, — растерянно ответила Лайма. — Может быть, вот сюда, на скамейку пока положить? Бедная, бедная бабушка! Я побегу, попрошу помощи.

— Ну, бегите, — согласился мужчина.

Лайма помчалась навстречу охраннику, который увидел процессию еще издали и вышел из своей тесной будки, похожей на школьный пенал. Пока они объяснялись, незнакомец тихо исчез. Лайма расстроилась — ей не нравилось, что она оказалась главным действующим лицом уличного инцидента. И теперь трусливо озиралась по сторонам, раздумывая, как бы и ей тоже улизнуть незаметно.

Однако вокруг уже собралась небольшая толпа, состоящая из ночных посетителей супермаркета и гуляющей молодежи. Лайма оказалась в самом центре, словно лев, выпущенный на арену цирка. Тут как раз приехали врачи, уложили бабушку на носилки, занесли в машину и велели Лайме отправляться с ними.

— В больницу поедем, девушка, — строго сказала очкастая докторша. Полы ее накрахмаленного халата хрустели, как капустные листья.

— В какую больницу? — воспротивилась Лайма.

Докторша объяснила, в какую. Номер больницы назвала и улицу, где она расположена. И заверила, что это совсем недалеко.

— Я не могу, — уперлась Лайма. — Что я в вашей больнице делать буду? Я просто мимо проходила!

Куда она поедет? Она же вроде как на шухере стоит. В этот миг зазвонил ее сотовый, она приложила трубку к уху и услышала голос Корнеева:

— Послушай, мы сейчас в том самом ресторане, про который ты говорила. Жди меня в машине. Сама не звони и не подходи ко мне, поняла? Мой спутник не должен тебя видеть, ясно? Ты мне можешь все испортить.

И он отключился. Лайма посмотрела на трубку негодующе, будто та сама только что безапелляционным тоном отдавала ей приказы.

— Вам следует поехать с нами, — наседала докторша, приближаясь к Лайме. — Это же вы пострадавшую нашли, как мы можем вас отпустить? Женщину по голове стукнули, понимаете?

— Разве у нее не сердечный приступ? — опешила Лайма. — Я думала… Ну, ладно, — якобы сдалась она, решив самым наглым образом скрыться с места происшествия. На бабушку, которую уложили внутри машины, она старалась не смотреть. — Сейчас, только мужа предупрежу.