Брачный контракт кентавра - Донцова Дарья

– Значит, со старых дрожжей белочку поймал, – резюмировала Рита. – Говорила тебе, не квась без продыху, и вот результат, десять негритят!

– Где негритята? – растерялся Игорь. – Ни одного не вижу.

– Идиот, – вздохнула Маргарита. – Откуда в Мопсине эфиопы?

– Ты же сказала, что их здесь десять, – медленно ворочал мозгами Лазарев.

– Я пошутила, – объяснила Рита. – Ты ваще скоро как Колька Паршиков начнешь «Ледниковый период» на кухонном столе видеть.

– Хорош тупости гундеть! – обозлился Игорь.

– Мне Зоя, Николая жена, рассказала, – не успокаивалась Рита. – Она новую клеенку купила, постелила и пошла за картошкой в кладовку. Вернулась – Колька на стол глядит и ржет: «Жена, ну и хохма! Сначала тараканы на скользком падали, а сейчас приспособились, на коньках рассекают». Во до чего вы допиваетесь. Ну-ка, дай сюда кость!

В будку влезла женская рука, подцепила отвратительный мосол и утащила его.

– Фу! – заорала Рита. – Где ты взял падаль?

– Ну… это… тама, – дал исчерпывающий ответ муж.

В тесное пространство домика снова проникла маленькая кисть Маргариты.

– Нюрочка, бедная, солнышко, дай мама тебя погладит… Ты где? Чмок-чмок! Нюруся, ты заболела? Почему не лижешь мамочку? Эй, отвечай!

Пахнущие кремом пальцы почти добрались до моего лица.

– Никого лизать не стану! – выпалила я.

Воцарилась мертвая тишина.

– Слыхала? – отмер Игорь.

– Блин… – придушенно прошептала Рита. – Может, показалось?

– Двоим сразу? – резонно ответил супруг. – Не, так не бывает. Нюра, ку-ку, можешь еще словечко сказать?

Я зажала нос пальцами:

– Да.

– Мама! – взвизгнула Рита.

– Вот только любимой тещи здесь не хватало! – огрызнулся Лазарев.

– Совсем ума лишились, – тут же забухтело рядом скрипучее меццо-сопрано. – Люди спят давно, а эти по саду шастают!

– Мамуся, иди назад и ляг, – приказала Маргарита, – без тебя разберемся.

– Без меня все плохо кончается, – отрезала мать.

– Нина Егоровна, не нервничайте, вам вредно, давление скаканет, инсульт заработаете, – проявил заботу Игорь.

– Не надейся, любимый зятек, я еще тебя переживу и на твоей могилке поплачу! – гаркнула Нина Егоровна. – Чем вы тут занимаетесь?

– Нюра разговаривает, – ввела мать в курс дела Рита.

– По-человечески, – уточнил Игорь.

Нина Егоровна издала звук, похожий на клекот воды в засорившейся раковине.

– И че она вам наболтала? – справившись с приступом хохота, спросила старейшина семьи. – Может, Пушкина наизусть декламировала?

– Такое она не может, – уверенно сказал Игорь.

– Отчего же? – окончательно развеселилась теща. – Неужто Нюра не читала? Даже я припоминаю… ща, как там… «Мой дядя самых подлых правил…»

– Мама, не позорься, – остановила ее Рита, – ты же интеллигентный человек!

– Верно, в музее сижу, приглядываю за экспонатами в зале, – гордо согласилась Нина Егоровна, – а не презервативами, как некоторые, торгую!

– У меня аптечный ларек! – возмутился Игорь. – Фармакологическое предприятие, которое нас кормит! Не на жалкую пенсию живете, на зятевы денежки кушаете, а все недовольны. Между прочим, я хоть и не такой интеллигентный, как вы, но Пушкина лучше помню. Книга у него по-другому начинается: «Мой дядя самых правильных правил…»

– Не смей попрекать мою маму куском хлеба! – вознегодовала Рита. – Она тебе лучшую на свете жену родила, ты ей за это ноги целовать должен! Тоже мне, литературоед нашелся! «Правильных правил»… Разве так можно говорить? Это ж вроде масляного масла! Не, у поэта иначе звучит.

– Умная ты моя! – засмеялся Игорь. – Во-первых, не литературоед, а литературовед, а во-вторых, сама-то стих процитируешь?

– «Мой дядя самых верных правил», – огласила свой вариант Рита.

– Правильных, – поправил Игорь.

– Подлых, – не сдалась Нина Егоровна.

Мне стало холодно, и я решила прекратить дискуссию «пушкинистов».

– «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил…»

– Мама! – взвизгнула Рита, не дав мне продолжить декламацию.

– Чего? – ошарашенно спросила Нина Егоровна.

– Слыхали? – жарко зашептал Игорь.

Стало очень тихо, потом теща Лазарева осторожно протянула:

– Нюрочка, как твое здоровье? Животик не болит?

– Самочувствие отличное, – заверила я.

– Офигеваю… – простонала Рита.

– Господи, спасибо тебе! – взвыла Нина Егоровна. – Завтра надо в газеты звонить и на телевидение! Будем деньги за показ Нюрки брать, по всему свету с говорящей собакой наездимся. Долги отдадим, шубы купим, сережки брильянтовые… Мебель новую, ковер на стену…

– Спокойно, теща! – приказал Лазарев. – Собака моя, значит, сначала купим машину, джип наикрутейший с колесами на литых дисках…

– С какого бодуна Нюра твоя? – завизжала Нина Егоровна. – Ну спасибо, доченька, привела голодранца в дом… Зятек трусов целых не имел! А ведь сватались к нам приличные люди – Бондарев из Косина!

– Ха! – заржал Игорь. – Зря ты, Ритка, ему отказала, всего-то семьдесят парнишке стукнуло! Крутые у тебя кавалеры до меня были.

– Уж покруче, чем твоя Лариска, – не осталась в долгу Рита. – Ей хоть лет и мало, зато триста кило весу нажрала. Красота страшная!

– Эй, хватит ругаться! – приказала я.

– Нюронька, ты что-то сказала? – сладким голоском пропела Нина Егоровна.

– Не лезьте к моей собаке! – занервничал Игорь. – Нюра, имей в виду, бабка тебя «вонючей лахудрой» вчера обозвала.

– Брешет он, солнышко, – пропела старуха. – Сам за ужином вкусное мясо сожрет, а тебе пустой мосол сунет, я же завсегда густой супчик наливаю.

– Вы мешаете мне спать! – гаркнула я. – Уходите в дом, завтра поболтаем!

– Можно я телевидение позову? – заискивающе попросила Нина Егоровна.

– Если сейчас оставите меня в покое, то завтра делайте, что хотите, – милостиво разрешила я.

– Эй, шагайте в дом! – приказала Рита. – Спокойной тебе ночки, Нюрочка, сладких снов.

– Может, подушечку мягонькую принести и перинку? – проявила трогательную заботу Нина Егоровна.

– Не подлизывайтесь к моей собаке! – возмутился Игорь.

– Твоего тут ничего нет! – поставила зятя на место теща.

Голоса стали удаляться и в конце концов пропали.

Я выпуталась из тряпок, выползла из будки, энергично встряхнулась и побежала домой.

– Где ты пропадала? – налетел на меня Кирик. – Во, гляди!

– Ой, ты сумел обстричь Нюру! – обрадовалась я.

– Нет, с кустов собрал прядки. Нюра их повсюду развесила, – пояснил он. – Смотри, круто получилось! Суперская кукла! Приклеил к голове шерсть, она стала ваще офигенной.

– Положи ее Лизе на подушку и отправляйся спать, – устало ответила я.

До поселка Казаково я добралась к часу дня, потому что из-за почти бессонной ночи продрала глаза лишь в одиннадцать утра. Оставалось только пожалеть Кирюшу, который отправился ни свет ни заря в школу.

Доехав до церкви, я увидела у ворот ограды скамеечку, а на ней старушку, наслаждавшуюся ласковым апрельским солнышком.

– Доброе утро, бабушка, – ласково сказала я.

– Уж пообедала, – сморщилась пенсионерка. – День давно!

– Не подскажете, где здесь приют для женщин? – мирно спросила я.

– А тебе зачем? – с подозрением поинтересовалась бабуля.

– Поговорить надо, – уклончиво ответила я.

– Милиция притон закрыла, – злорадно объявила старушка. – Прихлопнула вертеп разврата, чтоб гореть ему в аду, скотине чертовой! Прости Господи, помянула сатану не в добрый час!

– Кому вы неприятностей желаете? – удивилась я.

– Ваньке Маркину, то бишь отцу Иоанну. Тьфу прямо! – смачно плюнула на асфальт старуха. – Арестовали ирода.

– Священника? – поразилась я.

– Лишили его сана за непотребство, – закивала бабушка, – а Дуську не тронули. Но она ему помогала.

– Кто? – окончательно запуталась я.

Морщинистая рука ткнула в сторону двухэтажного кирпичного дома под веселой ярко-голубой крышей.

– Во! – гневно зачастила бабка. – Там у них бордель и творился. До сих пор еще девки живут. Попрятались, заразы, чтоб вам сдохнуть!

Я опешила и, забыв попрощаться, отошла от агрессивной бабки. Сделала несколько шагов влево и увидела длинное здание с цветами на окнах.

Большую дверь дома украшала табличка «Звоните в любое время». Я ткнула пальцем в красную кнопку, выступавшую из стены.

– Кто там? – спустя непродолжительное время донеслось изнутри.

– Здесь расположен приют? – в свою очередь спросила я.

Створка чуть приоткрылась, показалась худая женщина, одетая в длинное темно-серое платье.

– Что хотите? – без улыбки, но и не зло осведомилась она, поправляя съезжающий на затылок платок.

– Меня зовут Евлампия Романова, – представилась я.

Неожиданно хозяйка улыбнулась:

– Красивое имя. А я Евдокия.

– Можно войти?