Экстрим на сером волке - Донцова Дарья

— И вы уехали? — спросила я.

— А чего нам, — равнодушно пожал плечами Леня. — Собраться — только подпоясаться. Укатили прочь поздно ночью, чтоб соседи не видели. Квартира и впрямь хорошая, там даже мебель была, немного совсем, но кровати стояли, гардероб, кухня. Только мать сразу пить начала. Тетя Таня немного с ней пожила и удрапала, она-то с бутылкой не дружила.

— Анжелику ты больше не видел?

— Неа. Последний раз с ней разговаривал, когда она на танцы собралась. Вот уж кому повезло, небось живет шикарно! Падла она.

— Кто?

— Да Лика. Неужели про брата никогда не вспоминает? Хоть бы денег прислала. Одно время я думал сам ее разыскать, только как? Небось у нее теперь имя и фамилия другие, — хмыкнул Леонид и занялся шоколадным тортом.

Проглотив кусок, он с сожалением посмотрел на пустую тарелочку и заговорил:

— Тетя Таня снова в Грызово уехала, наверно, поругалась с матерью, вот все, чего я знаю. А зачем вы про Анжелику спрашиваете? Она что, тоже померла и деньжат оставила? Во прикол, так не каждому повезет!

То ничего не было, а теперь полно обвалилось

В Ложкино я добралась ближе к ужину, отдала Ирке клетку и прочее приданое для мышей, а потом, безуспешно поискав по дому Катю, заглянула к Мане.

— Не знаешь, куда наша гостья подевалась?

Маруська оторвалась от компьютера.

— Извини, мусик, я больше с ней дел иметь не хочу.

— Почему? — удивилась я.

— Ну просто позор, — вздохнула Манюня, — я ее пожалела, думала, несчастье такое случилось, может, она слегка повеселеет, если по магазинам проедем.

Мне надо было кроссовки купить. Ну я и попросила Кешу нас до города добросить!

Аркадий высадил девочек в центре и спросил у сестры:

— Долго гулять собрались?

Машка сказала:

— Ну уж не один час. Обувь купим, потом еще побродим. Хорошо, Кать?

Гостья нехотя кивнула.

— Ну тогда сами в Ложкино добирайтесь, — велел Кеша.

— Без проблем, — заверила его Маня, — не первый раз, такси возьмем.

Несколько часов потом Машка, волоча за собой мрачно насупленную Катерину, бродила по лавкам.

Вообще-то Манюня не любит походы за покупками и старается побыстрей приобрести необходимое. Нет, никаких заморочек у девочки нет, она не падка на дорогие шмотки с ярлыками известных фирм. Машка не обращает внимания на подобные мелочи, она оценивает вещи по иным критериям: например, удобна ли обувь, к лицу ли губная помада. И сегодня подходящие кроссовки попались ей сразу, в первом же спортивном отделе. Можно было купить их и уйти, но наивная Машка решила развлечь Катю, оттого и бродила между прилавками, бодро восклицая:

— Катюша, тебе такое платье нравится?

Или:

— Не хочешь джинсы померить?

Но та лишь мотала головой, отнекиваясь коротким:

— Нет.

Через некоторое время до Маши дошло: ее спутница не испытывает никакого удовольствия, поход по бутикам доставляет Кате лишь неудобства. Выйдя из очередного магазина, Машка прямо спросила у спутницы:

— Хочешь еще побродить?

— Нет.

— Я так устала, может, в кино пойдем?

— Нет.

— Или в музей?

— Не хочу.

— Тут неподалеку выставка кукол!

— Нет.

— Тогда в зоопарк?

— Нет.

Доступная Машке программа развлечений иссякла, но она решила не сдаваться.

— Может, поесть хочешь?

— Да, — неожиданно согласилась Катя.

— Вот здорово, — обрадовалась Манюня, — побежали, такси возьмем!

— Лучше на метро, — обронила Катя.

Маша кивнула:

— Ладно, как тебе удобней.

Оказавшись за столиком. Маша принялась с энтузиазмом обсуждать меню. Девочка, уже порядком уставшая от надутой, мрачной Кати, хотела показать новой знакомой, что она в восторге от проведенного дня, но Катерина разговор не поддержала, только коротко велела официантке:

— Чай без сахара и греческий салат, маслом его не поливайте.

— А мне, — воодушевленно зачастила основательно проголодавшаяся Маня, — микст из морепродуктов, томатный суп с сухариками, форель по-кипрски, кусок макового торта, сок и.., ну, может, потом еще и тирамису закажу.

— Ты все это съешь? — неожиданно спросила Катя.

— Ага, — кивнула Маня, — у меня прямо живот от голода подвело.

— Нельзя столько жрать, — заявила Катя, — придется вам в доме дверные проемы расширять. Ты и так не Дюймовочка, а станешь совсем жуткой коровой.

Машка заморгала. Дело в том, что она отнюдь не худышка, но и пончиком Манюню никак нельзя назвать. Просто она не похожа на глупых девочек, которые, даже став похожими на магазинные вешалки, морят себя голодом и в результате к пятнадцати годам весят тридцать кило, издали похожи на металлоконструкции, имеют язву желудка, крошащиеся зубы, выпадающие волосы, запах изо рта и малокровие. Кстати, подобные особы постоянно собой недовольны и изводят домашних тупым нытьем.

— А-а-а, я все равно не похожа на красавиц из журналов! Вон у них какие бюсты, а у меня на месте груди впадина.

Нет бы сообразить глупышке, что швабра соблазнительными выпуклостями не обладает и что, скорей всего, очаровашка из журнала наполовину состоит из силикона.

Маруська, слава богу, уродилась совершенно нормальной, она носит сорок шестой размер и считает, что красота девушки не заключена в рамки девяностошестьдесят-девяносто Катя, очевидно, была из другой стаи, поэтому она смотрела на Манюню с плохо скрытым презрением.

Окажись на месте Катерины любая другая девочка, Маня бы моментально встала и ушла, но с ней в кафе сидела сирота, только что потерявшая мать. Поэтому Машка сделала вид, будто не заметила ее хамства, и как ни в чем не бывало воскликнула:

— Я тут порой обедаю. Попробуй маковый торт!

Феерически вкусно.

— Один миг в зубах, всю жизнь на заднице, — сухо парировала Катя, — я себе подобное позволить не могу, в отличие от некоторых слежу за своим весом.

И снова Машка сдержалась. В ожидании заказа она принялась болтать о всякой ерунде, Катя беседы не поддержала, хмуро глядела в окно. В конце концов Машка сдалась и молча занялась едой. Для себя она решила, что более никогда никуда не пойдет с Катей, в конце концов, кто сказал, что две девочки, оказавшиеся волею судьбы под одной крышей, обязаны дружить?

У Маши полно приятелей: Денис Глод, Саша Хейфец, Кирюша Когтев, Ксюша, Тамара, Ната. Новых друзей ей совсем не надо.

Кульминация настала в момент расплаты за обед.

Бросив беглый взгляд на счет, Маня положила на столик купюру и весело воскликнула:

— Пошли!

— А сдача? — напомнила Катя.

— Она мне не нужна.

— Да?

— Там остается совсем немного, на чай официантке.

— Дай посмотрю, — Катя схватила листочек. — Ну и ну! Они нас обсчитали!

— Где? — удивилась Машка.

— Вот, смотри, — сразу оживилась Катя. — Я пила чай без сахара, он стоит по меню тридцать рублей, а с нас взяли на пять целковых больше. Эй, девушка!

Не успела хлопающая глазами Машка сориентироваться в ситуации, как тихая, казавшаяся апатичной Катя развила бурную деятельность. Сначала она отчитала официантку.

Та робко отбивалась.

— Простите, но у нас в ассортименте нет несладкого чая. За тридцать рублей подают напиток из пакетика, вы же пили из чайника, он стоит на пятерку дороже.

Сахар мы приносим всегда.

Но Катя не остановилась. Она потребовала администратора. Маня не нашла ничего лучше, как удрать в туалет. Когда она, надеясь, что скандал завершился, вернулась назад. Катя аккуратно отсчитывала рубли.

— Вот, — протянула она Мане горсть мелочи, — забирай и уходим. Раз обсчитывают, незачем им чаевые оставлять. Еще неизвестно, как тут с порциями химичат! Написано: суп, двести граммов. Что-то мне кажется, в тарелку не столько налили. Конечно, тебе лучше меньше есть, но, с другой стороны, ведь деньги заплачены!

Вот тут бесконечное Машкино терпение лопнуло.

— Ты ведешь себя неприлично! — воскликнула она. — В кафе принято оставлять чаевые.

— Сюда глянь, — не сдалась Катя и ткнула пальцем в меню. — Читать умеешь? Вот! «Вознаграждение официанту не обязательно, но оно приветствуется»! Не обязательно! Пошли! Не фига им платить.

И тут Машка потеряла остатки воспитания.

— Сама ступай, куда хочешь! — заорала она. — Я тут останусь!

— Недоела? — прищурилась Катя. — Или вновь проголодалась? Маня схватила чайник с остатками заварки, Катерина ужом скользнула к двери, официантка удержала постоянную клиентку за плечо.

— Не надо, Машенька, с такими людьми лучше не связываться, — посоветовала она.

Катерина исчезла, а обслуживающий персонал кафе принялся утешать Маню, отчего ей стало совсем худо.

— Извини, мусик, — сказала она сейчас, — больше с ней никуда не пойду и общаться не желаю!

— Кате некуда деваться, — тихо ответила я, — у девочки лишь два варианта: жить у нас или отправиться в интернат. Пойми, милая, если здесь, в Ложкине, начнется война…

— Я же не гадина, — перебила меня Маня, — пусть остается, никто с Катериной лаяться не станет. Понимаю, что в интернате плохо. Особняк большой, комнаты наши на разных этажах. Я согласна вежливо с ней здороваться и все такое, но дружить не хочу.