Экстрим на сером волке - Донцова Дарья

По логике вещей, грызуны должны с недоверием смотреть на обитателей водной стихии. Мыши плавать не умеют, где бы им познакомиться с креветками?

— Они их обожают! — всплеснула руками девушка. — Весь мир давно кормит своих любимцев каракатицами, осьминогами и кальмарами, сформировалось новое поколение, не мыслящее себя без морепродуктов!

— Ну мои-то выходцы из простого народа, — вздохнула я. — Благородных кровей лабораторных животных не имеют. Им бы чего попроще!

— Корзиночки из печенья с орехами, миндальные палочки, прянички с изюмом, кексы с отрубями, конфеты с лецитином — непритязательная, но очень вкусная и полезная еда, — сообщила продавщица, — витаминки не забудьте. Можно по отдельности: для зубов, шерсти, глаз, ушей, но лучше взять мультитаблетки, отличный состав, сбалансированное сочетание микроэлементов.

Да уж, хорошо быть мышью в богатом доме!

Еле дотащив покупки до машины, я плюхнулась на сиденье и вытерла пот со лба.

— Теперь куда? — спросил водитель.

Я откинулась на спинку.

— Вперед по шоссе, покажу дорогу.

…"Пежо" поджидал свою хозяйку в целости и сохранности. Парень, карауливший машину, робко сказал:

— Я ее помыл, вы, конечно, не просили, но мне чего-то жалко стало, стоит грязная.

Я вынула деньги, расплатилась со сторожем и спросила:

— Любишь машины?

— Ага, — ответил парень.

— Иди на водителя учиться.

— Кто ж меня возьмет? — вздохнул юноша. — Вступительные экзамены сдавать надо! Аттестат потребуют, а его нет.

— Кто тебе такие глупости сказал — про экзамены? — удивилась я. — Просто приходишь в автошколу…

— Там деньги платить надо, а где их взять?

— Родители дать не могут?

Юноша хрипло рассмеялся.

— Отца я не знаю, мать лишили родительских прав.

— Один живешь?

— Да, в магазине.

— Где? — удивилась я.

Парень ткнул пальцем в сторону палаток, маячивших на площади.

— Во, хозяин туда пускает ночевать, днем на улице кантуюсь, продавцам помогаю, ящики таскаю, мостовую мету. Меня за это кормят.

Он замолчал, затем неожиданно добавил:

— Вчера кокосовый орех попробовал, не понравилось, может, обезьянам и по вкусу, но я лучше картошечки с маслом пожую.

Мне стало жаль беднягу.

— А зимой как?

— Да так же, холодно только.

— Не может быть, чтобы у человека не было жилья, — сказала я.

Юноша окинул меня оценивающим взглядом.

— Вы богатая, — резюмировал он, — жизни не знаете, таких, как я, полно. Девкам еще везет, могут мужа найти или любовника, а парням куда податься, если до пятнадцати лет дорос никому не нужный. У матери квартира есть, большая, в Москве, но она меня знать не желает, приехал зимой, попросился Христа ради декабрь пересидеть, очень уж люто на улице было. Не пустила!

— Родного сына?

— Не узнала меня, пьяная была, но я не обижаюсь, вот на тетку зло затаил. Она тут, в Грызове живет, в большой избе. Я к ней подался, давай клянчить:

"Тетя Таня, в дом уж не прошусь, в сарае оставь, все теплее, чем на вокзале. Палатки-то на зиму снимают.

Где мне погреться?"

Нет, не пустила, взашей вытолкала, наорала:

"Много вас всяких ходит, каждый племянником назваться норовит, не прокормить всех оборвышей.

Иди работать!"

Я и рад бы, но куда устроиться?

Я уставилась на юношу. Тетка по имени Таня, живущая в Грызове, мать, лишенная родительских прав, имеет квартиру в Москве, большую…

— Эй, Варькин! — понеслось над площадью.

Юноша обернулся:

— Чего?

— Давай дуй на склад, пиво закончилось.

Парень шагнул влево.

— Ленька! Варькин! — полетело из другого конца. — Ящики передвинь!

Я ахнула.

— Эй, погоди!

Юноша оглянулся.

— Ты Леонид Варькин?

— Да.

— Маму зовут Серафима?

— Точно. Откуда вы знаете?

Я пошарила глазами по сторонам, увидела кособокую вывеску «Ресторан» и сказала:

— Пошли, пообедаем и поболтаем.

Меню в забегаловке не отличалось разнообразием, оно сильно напоминало выбор блюд, подававшихся почти во всех «едальнях» моей юности… «Азу по-татарски», «Люля-кебаб», «Гуляш из свинины». В качестве гарнира предлагался жареный картофель и рис. Зато винная карта поражала: чего в ней только не было, одних коктейлей штук сорок. А еще в кожаной папочке, которую положила на стол официантка, белел листок, названный «спецпредложение». Я улыбнулась, текст выглядел забавно.

"Дорогие посетители, для гурманов мы предлагаем блюда по спецзаказу, их делает фирменный повар.

Просим учесть, что еда из этого списка подается не сразу, задержка связана со сложностью приготовления.

Яичница по-домашнему, сосиски под майонезом, омлет с сыром".

Но, несмотря на убогий интерьер и такое же меню, готовили тут хорошо. Во всяком случае, и борщ, и мясо с картошкой, и пирожок с вареньем, которые заказал Леонид, выглядели вполне приемлемо, и от тарелок шел приятный аромат. Я отважилась только на чай и была приятно удивлена. Излишне накрашенная официантка принесла не чашку с пакетиком, а заварочный чайник с безукоризненно приготовленным напитком.

— С какой стати вам меня кормить? — поинтересовался Варькин, в момент слопав угощение.

— Вкусно? — спросила я.

— До жути, — по-детски ответил он. — Чуть язык не проглотил.

— У меня для тебя известие, откровенно говоря, печальное, но, думаю, ты не очень расстроишься.

— А, — отмахнулся Леня, — я ко всему привык.

— Твоя мама, Серафима, умерла.

— Bay! — подскочил юноша. — Квартира теперь моя!

— Вопрос сложный, я очень плохо разбираюсь в юридических тонкостях и не знаю, что положено сыну в случае лишения его матери родительских прав. Могу, впрочем, написать тебе координаты адвоката, который бесплатно дает консультации. Есть еще одна новость из разряда печальных. Сестра Фимы, Таня, тоже умерла.

— У нее свой сын есть, — деловито заявил Леня, — пьет он, правда, вижу его иногда, по площади шляется, меня не признает. Изба ему, Ваньке, достанется. А вы кто?

— Долго объяснять, лучше ответь на пару вопросов.

— Об чем?

— У тебя имелась сестра Анжелика?

— Ага, — кивнул Леня, — была такая.

— Где она сейчас?

Варькин пожал плечами.

— Нас семеро. Сначала Лика, затем я, потом Федька, за нами Степка, Мишка, Колька и Андрюха. Маленькие померли. Их в один интернат определили, в Зюзино, а там зимой пожар случился, ночью полыхнуло, вот мелочь и не успела выскочить. Федька укатил куда глаза глядят, на поезд сел и свалил, я тут остался.

— А Лика?

— Ей больше всех повезло.

— Так считаешь?

— Угу. Сестру богатые удочерили.

— Уверен?

— Точняк. Хотите, расскажу?

— Начинай, — велела я, прихлебывая вкусный чаек.

— Когда дело случилось, не скажу, — говорил Варькин, — год не помню. Мы еще все вместе в избе жили, в Грызове. Вот то, что лето было, — это точно, в доме духота стояла, я в сараюшке лег и заснул мгновенно.

Разбудил Леню громкий разговор. Мальчик высунулся во двор и увидел мать, на удивление трезвую, тетю Таню и незнакомого высокого стройного мужчину. Он явно был не из грызовцев, хорошо причесанный, отлично одетый, в дорогих ботинках, а на запястье у него сверкали шикарные часы. На дворе стояла летняя ночь, но над хатой низко нависла яркая, полная луна, и ее света вполне хватило Лене, чтобы великолепно все разглядеть.

— Значит, договорились, — сказал мужчина.

— Ты бабки неси! — воскликнула Фима.

— Сами там уберите, — вклинилась тетя Таня.

— Не волнуйтесь, — кивнул дядька, — проблем не будет, Юра уже работает, часть суммы получите завтра, остальное — раз в месяц доставлять станут. Уезжаете сразу, молча, вещи оставьте, там все есть.

— Может, мы еще подумаем, — заявила Фима, — кстати, во! Ищо давай машину! Большую, с шофером и…

Мужчина коротко расхохотался.

— Закатай губы. Сильно наглеть будешь, долго не проживешь. Условия шикарные: трешка и пожизненное содержание. Мало покажется, шантажировать станешь или языком трепать — пристрелю. Я человек верующий, греха на душу брать не хочу. Сбил и пришел договориться, но, если борзеть начнешь, мне тебя легче удавить, дешевле обойдется, усекла? Мой Юра все сделает!

Фима раскрыла было рот, но Таня быстро дернула сестру за рукав и запричитала:

— Вы не беспокойтесь, мы честные, уговор дороже денег. Детей подхватим — и на новую квартиру.

Мужик кивнул и ушел, мать и тетка скрылись в избе, Леня, так и не поняв, что к чему, опять заснул.

Утром его огорошили известием. Анжелике невероятно повезло. Девчонку случайно увидел богатый человек, у которого недавно скончалась дочь. Лика показалась несчастному отцу очень похожей на покойницу, вот он и заявился к Фиме с предложением отдать ему девочку. Вернее, богатей решил купить ее у матери.

Взамен он давал отличную квартиру в Москве и пенсию, которой должно было хватить на питание. Благодетель ставил лишь одно условие: Фиме надлежит мгновенно покинуть Грызово, не рассказывая никому о привалившей удаче. Ясное дело, он не хотел никаких разговоров на деликатную тему.