Богат и немного женат - Южина Маргарита

– Тогда поехали... – согласилась женщина и больше до самого леса не проронила ни слова.

Раечка остановилась вовсе не в лесу, – небольшая рощица на окраине города, куда в будний день редко забредает люд, подходила как нельзя лучше.

Сэя вышла из салона, подняла голову к небу, и глаза ее снова наполнились слезами.

Она уселась прямо на желтеющую траву и спросила:

– Где у нас водка-то? Я ее в машине оставила?

– Сейчас принесу, – поторопилась Раечка.

Она притащила водку, сигареты, пакет и какую-то толстую тряпку.

– Вот, садитесь, чего ж на холодной земле... Простудитесь...

– А мне хочется на холодной, простудиться... и вообще, кому к черту надо это здоровье? Вон муж мой – весь больной, а ведь жив! А мой мальчик... он был здоров, красив, умен... От него все женщины просто с ума сходили, а его нет! Нет!

– Давайте я вам водку в стаканчик налью, у меня пластиковые есть, одноразовые, – быстренько переключила ее Раечка.

Но Сэя никакого стаканчика ждать не стала – ломая длинные, ухоженные ногти, она сорвала пробку с бутылки и прямо из горлышка стала пить, не отрываясь.

– Вы чего? Ну хв-ватит уже! – выдернула у нее из рук бутылку Раечка, заметив, что половину женщина уже опустошила. – Вы что, хотите умереть от отравления?

– Да... я хочу умереть, – тихо проговорила Сэя.

– Ну не от отравления же! Надо же думать! Это ж вас сначала мутить будет, как не знаю кого, потом трясти, как щенка на помойке, а потом еще и выворачивать в самых неподходящих местах!

Женщина мотнула головой и безропотно взяла из рук Раечки сырок «Дружба», который та предусмотрительно купила на закуску.

– Ты знаешь... а я ведь не любила сына... – неожиданно призналась Сэя. – Он мне все время мешал. Правда. Говорил всегда не то, делал не то, и вообще... А теперь... нет, знаешь... тебя как зовут?

– Раиса...

– Нет, знаешь, Раиса, я все же наложу на себя руки, – пообещала Сэя. – Я только теперь... там, в морге, когда увидела его руку со шрамом, этот кривой палец на ноге... Ну сволочь же я!!! Ну... дрянь! Как же дальше-то мне жить? Я вдруг вспомнила его... маленьким его вспомнила... он с Викентием сидел, а я пришла из... хрен знает, откуда я пришла, а он... он так ко мне кинулся, за шею ухватился... Дрянь я! И этот тоже... Сенька, зараза... Ну вот теперь точно – понесется к своей Варьке! Теперь-то ему никто не мешает! А может, и сейчас уже понесся, с-с-сволочь! Ну почему это случилось не с ней, не с Варькой, а с моим сыном, а?

– Иногда дети расплачиваются за грехи своих отцов... – не смогла удержаться Раечка.

– Да каких там отцов! У Иннокентия отец вообще безгрешный! Он же... он же, как слепой Гомер – ни хрена не видит! Я у него под носом шашни с Сенькой кручу, а он только морщится! И еще... знаешь, что он мне однажды сказал? Он мне сказал типа: «Я, конечно, не могу тебе дать той молодости и здорового интимного задора, но... пусть о вашем романе никто не знает». О романе! Никто! Да все окружающие уже давно обо всех моих романах наслышаны! Не может он мне дать задора... Тогда хоть бы ремня дал, что ли!.. Слышь, ты сказала про отцов... это ты меня, да?

– Да, – бесстрашно мотнула головой Раечка.

– Умная, да? – с легкой обидой усмехнулась Сэя. – Ну где там эти зверские сигареты без фильтра? Тащи... сил нет...

Раечка быстренько сунулась в машину и лихорадочно стала набирать СМС Дусе «С Урванцева не спускай глаз! Он побежит к Варе».

Теперь только оставалось молить бога, чтобы Дуся умел читать эсэмэски.

Дуся читать эсэмэски не умел, но и без того не сводил глаз с окон Урванцева и, когда тот выскочил из подъезда и понесся к стоянке такси, понесся тоже. Семен был так чем-то встревожен, что его попросту не замечал. Такси они поймали почти одновременно, и шофер Евдокима не отставал от нужной машины. Судя по всему, Семен ехал к Варе. И даже возле ее дома обе машины оказались почти в одно время, однако, когда Семен вошел в подъезд, Дуся поостерегся – это была слишком уж неприкрытая слежка.

И, конечно же, когда он вышел, за Урванцевым уже захлопнулась дверь.

– И что делать? – на секунду призадумался сыщик, но потом решительно направился к двери соседней с Вариной квартирой.

Ему открыл парнишка лет двенадцати. Как раз в этом возрасте мальчишки думают, что смогут одолеть в одиночку любого врага, им никто не страшен и спрашивать под дверью «кто?» они считают унижением собственного достоинства.

– Привет, – буркнул Дуся. – Очень нужно проследить тут кое за кем, в дом пустишь, я заплачу.

Парнишка немного стушевался – все же дядька был здоровенный, толстый и напористый.

– Ну хочешь, заплачу в два раза больше. Пускай давай! – нетерпеливо заговорил Дуся.

Упоминание о деньгах решило все, и парнишка поспешно отошел в глубь комнаты, пропуская непрошеного гостя.

Времени на долгие разговоры у Дуси не было, поэтому он рванул сразу к стене, за которой сейчас шел у Вари с Урванцевым тяжелый разговор. Слышно было плохо, вместо раздельных слов доносилось только непонятное кваканье.

– Вот черт... – злился Дуся. – Ну хоть бы говорили погромче, что ли!..

– А вы вот, возьмите... – рядом с ним стоял парнишка и держал в руках пустой стакан. – Вот так переверните, и ухом прижмитесь, лучше будет.

Дуся схватил стакан и прижался к нему ухом – и в самом деле, сейчас слова слышались отчетливо.

– ...Это он не сам погиб! – кричала Варя, наверное, Урванцеву. – Это ты его убил!

– А оно мне надо? – отчаянно доказывал Урванцев. – Зачем мне его убивать? Чтобы ты всю оставшуюся жизнь из него героя делала?! Да я...

– Уходи! Я тебя видеть не могу! Уходи сейчас же! Беги и утешай свою Марсель, если она хоть капельку расстраивается! Кстати, сообщи ей, а то в пылу ваших страстей вы можете и забыть про такую мелочь, как гибель человека!

– Дура!

– Пошел вон! И никогда! Никогда сюда не приходи!

А затем все стихло...

Дуся услышал, как в подъезде хлопнула дверь.

– Ну вот, а я столько пристраивался... – расстроенно проговорил Дуся и полез в карман за деньгами. – Вот, как и обещал, двойная плата.

– А за стакан? – выжидательно смотрел на него парнишка.

– В смысле? – не понял Дуся.

– Ну за то, что я вам стакан принес, так сказать, дополнительная услуга, за него чего не платите?

– Ну ты!.. Ты вообще! – задохнулся от удивления Дуся, накинул еще десятку, а потом быстро выскочил из квартиры.

Урванцев сидел на скамейке возле подъезда.

– Следил за мной, что ли? – не глядя на Дусю спросил он.

– Ну да, – сознался тот. – Мне же надо Иннокентия найти.

– Да чего его искать... в морге он, уже нашли... – еле проговорил Семен.

– Да что ты! – по-бабьи охнул Дуся.

Нет, что-то такое он предполагал, но не думал, что Иннокентия обнаружат так быстро.

– А где нашли?

– На городской свалке... – снова грустно проговорил Урванцев. – Ума не приложу, чего он на свалке-то делал?

– Он ничего, его уже потом туда... Ну, примерно так я и думал... – забурчал себе под нос сыщик, потом испугался, что Урванцев все истолкует по-своему, а ему и вовсе ничего знать не следовало, и замолчал.

Но Семен ничего не расслышал, а может, и просто не обратил внимания на Дусины откровения.

– Я сейчас к Варе ходил, сообщал... Эх, не мне надо было ей рассказывать, не мне... – горько проговорил он, а потом поднял на Дусю красные глаза. – Ну и что? Видал, как она меня выставила? И даже слушать ничего не стала. А я это сразу знал. Ну и на фига мне его было убивать?

– Да и правда... я и вообще не понимаю: чего ты на этой Варваре зациклился? – повел плечом Дуся. – Девчонка, конечно, нормальная, но вот у нас в роддоме таких красавиц знаешь сколько!

– В каком это вашем роддоме? – не понял Семен.

– Ну... черт, ну там, рядом с моим домом, я всегда говорю – наш роддом, это потому что рядом живу, ты не подумай, что я там работаю, например, санитаром каким или еще чего...

– Да я и не думаю... – равнодушно откликнулся Урванцев. – Я ж не дурак: с чего бы санитары за мной по пятам бегали...

– Во, и я про то же...

– Только на фига мне какие-то беременные красавицы, когда я... Я Варьку люблю, понимаешь?

– Не-а, – повертел головой Дуся. – По мне, если полюбил, так никаких Марселей быть не должно, а если есть, так какая это любовь получается? Это уже коллекционирование.

– Много ты понимаешь... – вздохнул Урванцев, поднялся и пошел к остановке.

– Вот ты мне что хочешь говори – не он это... – глядя ему вслед произнес Дуся.

Дома Дусю уже ждал готовый ужин (сегодня в кафе Раечка купила любимые Дусины голубцы и даже сама, по книжке, сварила какую-то бурду под звучным названием «борщ украинский».

– Ну? Рассказывай давай, что у тебя там с этой Марселей? – сразу же приступил к делу Евдоким.

– Давай поужинаем, а? – лукаво блеснула на него глазом Раечка и выставила на стол тарелку псевдоборща.

– Это чего? – не смог скрыть брезгливую гримасу Дуся.

– А ты попробуй! – лучилась Раечка.