Дед Снегур и Морозочка - Донцова Дарья

– Галина Юдаева! – подпрыгнула я. – Можно расскажу?

Чеслав укоризненно цокнул языком.

– Пусть говорит, – по-рыцарски согласился Леня, – ну охота человеку первым высказаться.

Когда я завершила свое выступление, Леня похлопал рукой по папке.

– Теперь моя очередь. Я решил проверить, что случилось с Агатой, правду ли говорила Эстер о смерти сестры Тима, и вот что выяснил. В свое время в Москве орудовал серийный маньяк, которого прозвали Дед Мороз.

– Он дарил подарки? – хмыкнул Димон.

– Не смешно, – остановил хакера Ярошенко. – В самом конце декабря, тридцать первого числа, утром или днем в столице находили труп молодой женщины. Несчастная обычно была задушена, затем раздета и оставлена голой. Места, где находили убитых, разнились, они никогда не повторялись. Определить личность погибших не удавалось, все были не судимыми, их никто не искал, отпечатков пальцев в базе не было, зубные карты ничего не давали. Преступник действовал очень осторожно, вероятно, он знал жертв и то, что они не имеют особых примет, ни шрамов, ни татуировок. Следствие тихо въехало в тупик. Один труп в год, как презент под елку. Когда число убитых подкатило к пяти, дела объединили, и стало понятно: орудует необычный маньяк. Удивляла периодичность преступлений, одно за двенадцать месяцев. Потом тип женщин. Да, все были молодые, не больше двадцати лет, но фигура, цвет волос, глаз, рост совершенно разные. Убийца не вступал с несчастными в половые отношения, его интересовал не секс, а убийство. И преступник практически не оставлял следов. Судя по положению тел, а их укладывали в классической позе покойника, на спине, со скрещенными на груди руками, психолог предположил, что преступник испытывает раскаяние после содеянного. А еще останки были завернуты в одеяла, самые затрапезные, такие используют в больницах, армии, детских садах. Начали разрабатывать одеяла, но потом бросили бессмысленные поиски.

– Здорово, – высказался хакер, – задушил, а потом зарыдал.

– Никаких следов жидкости эксперты не находили, – Ярошенко воспринял всерьез слова Димона, – ни слез, ни слюны, ни крови, ни спермы. Наверное, тела разоблачали, чтобы унести улики: волосы, частицы эпителия, пылинки. Ногти на руках и ногах им аккуратно обрезали, волосы расчесывали, макияж снимали, а само тело протирали водкой. Одно время существовала версия, что маньяк кто-то из наших сотрудников. Не смогли даже определить, как он привозил трупы и зачем выкладывал их на самом виду. Да, все девушки перед смертью ужинали, но где – осталось загадкой. На след маньяка вышли случайно. Когда обнаружили очередной труп и, пытаясь найти хоть какие-нибудь сведения о погибшей, прогнали отпечатки жертвы через базу, выяснилось, что это Родионова Нелли, в четырнадцать лет попала в колонию для несовершеннолетних за мелкую кражу и провела там год.

Моментально связались с матерью Нелли, та жила в небольшом городке за Уралом. Женщина опознала тело дочери. Родионова сказала, что девочка закончила на родине десятилетку и подалась в столицу, хотела поступить в институт. Она стеснялась совершенной в подростковом возрасте глупости и понимала, что замаранная анкета может лишить ее шансов получить высшее образование. Поэтому решилась на подлог, взяла паспорт и аттестат у своей лучшей подруги и уехала покорять Москву с чужими документами.

Как сложилась судьба дочери, мать не знала, Нелли написала ей всего один раз, сообщила, что недобрала баллов на экзамене, но домой никогда не вернется, останется в столице, непременно попытает счастья на будущий год. Больше никаких сведений от Нелли не поступало. С огромным трудом непутевая мать вспомнила название вуза, который штурмовала дочь: театральное училище имени Раевского.[5] Нелли оказалась не оригинальной, как и множество девочек ее возраста, она мечтала о сцене.

И тут оперативники сделали смелое предположение: вдруг еще кто-то из жертв новогоднего маньяка пытался стать актрисой? Были подняты и пересмотрены тысячи дел. Результат ошеломил. Все неопознанные трупы получили имена. Это были неудачливые абитуриентки, провинциалки, сироты, не обладающие ни деньгами, ни связями. Идеальный объект для убийства. Все девушки пытались кто по второму, кто по третьему, а кто и по четвертому разу поступить в училище. Им было от шестнадцати до двадцати лет. Их никто не искал, они просто исчезали из жизни. Оставалось лишь гадать, зачем преступник выкладывал тела на обозрение, спрячь он их в укромном месте, никаких дел никогда бы не открыли.

Приход милиции в институт скрыть трудно. Оперативники постарались не привлекать внимания, тихо сидели в архиве, но по коридорам уже побежала весть о маньяке, которого ищут органы.

Через неделю к одному из молодых сыскарей Вене Калашину подошла смущенная девушка, Алена Постникова, и сказала:

– Обещайте сохранить мои слова в тайне. Тогда расскажу интересные детали.

Веня заверил студентку, что будет держать язык за зубами, и она вывалила шокирующую информацию. Постникова сдавала документы в училище вместе с Анжеликой Карелиной. Девочки познакомились в очереди в приемную комиссию и дальше старались держаться вместе. Алене повезло, она попала на первый курс, Анжелика срезалась на очередном туре творческого конкурса. Естественно, Карелина расстроилась, но сдаваться не хотела, она решила осесть в столице и попытать счастья на будущий год. На этом дороги девушек разошлись, дружба закончилась.

В начале декабря Алена случайно столкнулась с Анжеликой в магазине. Карелина была прилично одета, она приобретала элегантный мужской пиджак в светло-коричневую клетку с пуговицами с изображением головы орла. Постниковой сначала показалось, что незнакомка просто очень похожа на Анжелику, но та спросила у продавщицы:

– Точно сюртук уникальный? Второго такого в Москве нет?

И Алена моментально узнала голос.

– Анжи! – закричала она. – Как дела?

Бывшая абитуриентка не скрыла недовольства, она с неохотой отозвалась:

– Привет.

– Шикарно выглядишь, – радовалась Алена, – замуж вышла?

Карелина нервно приказала продавщице:

– Заворачивайте пиджак. – Затем оттащила Постникову в сторону и сказала: – Запомни, мы с тобой не встречались!

– Почему? – заморгала Алена. – А-а! Ты породнилась с богатой семьей и стыдишься прежних знакомых? Покедова! Навязываться не буду! Я думала, мы кофе попьем, но тебе, наверное, в лом в простое заведение зарулить, ходишь по элитным ресторанам.

– Не пори чушь, – зашипела Анжелика, – топай в забегаловку, я угощаю, подойду через пять минут.

Девочки забились в самый дальний угол, Анжелика села так, чтобы видеть дверь, и зашептала:

– У меня есть богатый покровитель, он снял квартиру, я живу там на всем готовом, весь день провожу в свое удовольствие.

– А ночью наступает час расплаты, – съехидничала Алена.

– Он не пристает, – захихикала Анжелика, – вообще не лезет, лапы не распускает. Обещает на будущий год устроить меня на первый курс.

– Обманет, – замотала головой Алена, – у нас творческий конкурс, тут блат не поможет, нужен талант.

Анжелика торжествующе вскинула подбородок.

– Нет! Ты не знаешь, кто он! Я буду студенткой, ради этого готова малышку изображать.

– Чего? – изумилась Постникова.

Анжелика прикусила язык, но было поздно, Алена начала тормошить приятельницу и вытрясла из нее правду. Покровитель, имя которого Карелина так и не назвала, был женат. Любовнице он обеспечивал все условия, взамен же требовал сидеть в снятой квартире и не покидать ее без его разрешения. Звать в гости подружек, писать родителям, вообще с кем-нибудь общаться запрещалось категорически. Анжелике предписывалось откликаться на имя Агата и звать благодетеля папой. Отношения совсем не подразумевали секса. «Папа» навещал «дочку», покупал ей кукол, одежду, поругивал за употребление косметики, хвалил, если Анжелика делала простенький ужин. Потом проверял домашнее задание, которое дал девушке в прошлый приход, внимательно выправлял ошибки, занимался с подопечной чтением вслух стихов или прозаических отрывков, короче говоря, готовил ее к вступительным экзаменам. Около восьми вечера «папа» наполнял ванну, напускал туда пены, тщательно мыл Анжелику, вытирал, одевал в пижамку с изображениями мишек, укладывал ее в кровать и… уезжал домой.

– Ваще, – только и смогла вымолвить Алена, – извращенец!

– Ничего плохого он не делает, – возразила Анжелика, – мне даже приятно, я-то росла без отца.

– Как же ты в магазине очутилась? – не успокаивалась Постникова.

– По четвергам «папа» никогда не приходит, – приоткрыла завесу тайны Анжелика, – денег у меня полная тумбочка, он их «на завтраки» мне дает. Ну я и решила ему пиджак на Новый год под елку положить.

– Он разозлится, что ты условия договора нарушила, и накажет, – хмыкнула Алена, – надает ремнем по заднице.