Дед Снегур и Морозочка - Донцова Дарья

«Родственники могут позвонить в нашу лабораторию, излечивать мы пока не умеем, но имеем определенные успехи, – ответил Козлов, – сейчас занимаемся двумя мужчинами, есть прогресс».

Вера схватилась за ручку, записала номер, продиктованный доктором, сразу набрала его и, – о чудо! – услышала в ответ:

«Если завтра в девять утра я приеду взглянуть на Галину, не нарушу ваши планы?»

Козлов не обманул, точно в назначенный час вошел в квартиру, пообщался с Галей и предложил Вере:

«Я могу забрать вашу сестру к себе, она будет жить в приличных условиях, ею займутся хорошие специалисты. Согласны?»

«Конечно, – выпалила Киселева и испугалась: – Дорого ваши услуги стоят? Мы не богаты».

«Лишнего не возьму», – успокоил врач и назвал сумму.

«Ой, – вздрогнула Вера, – муж не согласится».

«Посоветуйтесь с супругом, – предложил Козлов, – если примете положительное решение, звоните. Но имейте в виду, у меня всего четыре места, два уже заняты. Недуг Галины прогрессирует, через некоторое время вы не сможете оставить ее одну дома, придется уйти со службы, посвятить себя уходу за больной. Муниципальный интернат Юдаеву никогда не возьмет, коммерческие сиделки нынче требуют большое вознаграждение, и они нарасхват, имеют возможность выбора подопечной, к вам не пойдут даже за тройной оклад».

Сердце Веры упало, она была уверена, что Дима откажется платить за Галю, но муж неожиданно обрадовался:

«Я готов жить впроголодь, лишь бы от нее избавиться. Оформляй Галину побыстрее, вдруг все места займут».

Вера замолчала.

– Вы отвезли родственницу Козлову, – уточнила я.

– Верно, – сказала Киселева, – ей там хорошо, не вздумайте меня осуждать! Вы такого не переживали! Козлов сказал, что синдром Фаултона, вероятно, генетическая беда, и меня затрясло! Когда Алиса кривляться начинает, по хребту мурашки ползут: вдруг она в тетку уродилась? И материально нам нелегко, иногда думаю: вот бы эти деньги на себя истратить! Но как представлю, что Галина снова тут у нас рожи корчит, так начинаю Бога благодарить, надоумил меня включить тогда телевизор.

– Дайте адрес лаборатории, – потребовала я, – и телефон врача.

Хозяйка взяла с подоконника растрепанный блокнот.

– Метро «Тушинская», потом на маршрутке. Давайте нарисую. Там частная клиника, у входа арка с вывеской «Созвездие». Я туда пятнадцатого февраля и десятого августа езжу, деньги надо за полгода вносить.

– Значит, в последний раз вы видели Галину летом? – сообразила я.

– Нет, – не согласилась Киселева.

– Только что вы сказали об августовском платеже, или я неправильно вас поняла? – удивилась я.

Вера насупилась.

– Деньги я не задерживаю. У них там прямо у центральных ворот административный корпус расположен, бухгалтерия на первом этаже, народу нет, получу квиток и свободна. К Галине не иду, какая радость на нее глядеть. Если умрет – нам сообщат, там серьезный центр, дорогой, много врачей, от всего лечат. Раз к ним люди обращаются, значит, они никого не дурят.

В офисе я первым делом наткнулась на Чеслава, который с задумчивым видом жал на кнопки кофемашины.

– Не получается? – хихикнула я.

Начальник смущенно кивнул.

– Леня приехал, замерз, я решил его горячим кофе угостить, а агрегат не фурычит. Чего он хочет?

– Любви и ласки, – ответила я, с силой опуская на корпус закапризничавшей машины деревянную доску, на которой мы готовим себе бутерброды.

В ответ раздалось бульканье, фырканье, потом в картонный стаканчик стала приступообразно поступать коричневая жидкость.

– Любовь и ласка, говоришь? – вздохнул Чеслав, разглядывая деревяшку. – Ну-ну.

– Иногда помогает грубая сила, надо понять настроение кофемашины и сообразить, чего она на данном этапе желает, – поделилась я личным опытом. – Кстати, тостер включается лишь после того, как шандарахнешь по нему кулаком.

– Купите новый, – распорядился начальник.

– Старый еще пашет, – не согласилась я.

Чеслав осторожно понес полные стаканы к своему кабинету.

– И кофемашину поменяйте, – дудел он на ходу, – что за ерунда с доской?

– Мне нравится процесс воспитания электроприборов, – крикнула я вслед ему, – ощущаю себя владычицей тостеров и прочих кухонных прибамбасов.

– Лень, открой дверь, а то разолью, – попросил Чеслав, пропустивший мимо ушей мою шутку. Створка незамедлительно распахнулась, Чеслав, не сообразивший, что стоит слишком близко к двери, получил по рукам. Стаканчики шлепнулись на пол, добытый с боем кофе быстро впитался в дорожку. Я живо юркнула в комнату к Димону. Начальство очень не любит, когда к нам, гремя ведрами, приходят уборщицы. Сейчас он попытается всучить тряпку мне. Лучше очутиться подальше от места крушения эспрессо и сделать вид, что по горло завалена работой.

– Чао! – помахал из-за компьютера Димон. – Наши дела плохи, совсем плохи, ужасно плохи или отвратительны? Эй, у тебя щека опухла.

– Где? – испугалась я.

– На щеке, – дал замечательный ответ хакер, – правой.

– Зуб болит, – призналась я. – Представляешь, ездила в клинику «АЗЛ», и, пока беседовала со стоматологом, верхнюю челюсть начало дергать.

– Шалости психики, – не удивился Димон, – хотя со мной наоборот происходит. Запишусь на свидание к бормашине, приду к кабинету и… как рукой сняло, ничего не болит, кариес прошел, нервы заросли.

– М-м-м, – простонала я.

– Иди к дантисту, – посоветовал хакер.

– Никогда, – отрезала я, – боюсь их до потери пульса. Вроде в Интернете можно купить специальный набор, чтобы самому поставить пломбу, один врач мне сказал, он еще отметил, что получается удивительный результат.

– В сети легко найти одежду из кожи черта или ядерную боеголовку, – хмыкнул наш гений.

– Сделай одолжение, найди, – заныла я.

Димон покрутил пальцем у виска.

– Ты того, да?

Я попыталась выдавить из глаза слезу.

– Тебе трудно?

Коробков начал нажимать на клавиши.

– Прикольно, – объявил он, – суперобъява.

Я села поближе к монитору и сосредоточилась на сообщениях граждан.

«Продаю оригинальное масло для тела в виде свечки».

– Так бывает? – удивлялся Димон. – Либо жидкое, либо твердое, одновременно маслом и свечкой быть невозможно.

– Давай позвоним? – предложила я.

– Делать больше нечего? – не согласился Коробок.

– Интересно же, – не успокаивалась я, – всего-то минута. Алло, вы маслом торгуете? Ой, здорово, а как оно в свечу превратилось? Ага… угу… о… о! Спасибо! Нет, не надо!

– Ну что? – полюбопытствовал Димон, я откашлялась.

– Масло в виде брикетов, из него торчит фитиль, его поджигают, субстанция плавится, к упаковке дается ложка, мужчина черпает жидкость и наносит на твое тело.

– Мужик тоже в комплекте? – язвительно осведомился хакер.

– Да, – пояснила я, – тот самый, что объявление поместил. Приезжает и мажет тех, кто приобрел свечу.

– Врешь! – не поверил Димон.

Тут у меня заработал телефон, я приложила аппарат к уху и растерялась.

– Где вы взяли мой номер? Он не определяется! Нет, я же сказала, свеча нам не нужна и вы вместе с ней тоже. Извините, я не планирую подобную покупку, больше не звоните!

Коробков присвистнул.

– Продвинутый перец, имеет аппаратуру расшифровки антиопределителя. Лучше не интересоваться странными объявлениями.

– Прекрати занудствовать, – рассердилась я и схватилась за щеку. – Лучше найди «Самопломбирователь зубов».

– Он называется «Домашний дантист», – сказал хакер, – состоит из пломбировочного материала, ершиков, кондиционера…

– Заказывай! – потребовала я.

– …рассчитан на избавление от кариеса восьми штук…

– Мне хватит! Сейчас же звони! Или дай, сама заказ сделаю!

Я вновь схватилась за трубку.

– Осторожно. Вероятно, прибор привезет парень, который захочет лично провести экзекуцию, предварительно раздев заказчицу, – предостерег Димон.

Но мне уже ответил женский голос, и мы договорились о доставке и оплате товара. Я едва завершила беседу, как из коридора раздался голос Чеслава:

– Таня, Дима, идите сюда.

Мы потрусили в кабинет начальника, и фразу: «Спасибо, около полуночи меня вполне устроит», – я произнесла уже в комнате Чеслава.

– Что ты собралась делать в столь поздний час? – моментально спросил хозяин кабинета.

Я замялась, а Димон меня мигом сдал:

– Зубы чинить, ей на дом привезут бормашину.

– Все подкалываете друг друга, – успокоился Чеслав, – садитесь и послушайте Леню.

Мы устроились у большого стола, Ярошенко открыл папку.

– Елена Кротова не Елена Кротова, а…

– Галина Юдаева! – подпрыгнула я. – Можно расскажу?

Чеслав укоризненно цокнул языком.

– Пусть говорит, – по-рыцарски согласился Леня, – ну охота человеку первым высказаться.

Когда я завершила свое выступление, Леня похлопал рукой по папке.