Мексиканские страсти - Калинина Дарья Александровна

— Ты заболела? — мигом озаботился он. — То-то я смотрю, ты в последнее время какая-то бледная стала. А за выходные вроде бы совсем осунулась. Может быть, тебе порекомендовать хорошего врача?

Леся взглянула на него с удивлением. Как она радовалась сегодня утром своему похудевшему отражению в зеркале. И что же выходит? Все было ни к чему? Диме нравятся розовощекие пышечки? А худосочные особы с интересной бледностью его не привлекают? Странно, когда они были вместе, он постоянно твердил ей о пользе диеты для ее фигуры.

В ресторане Дима усадил девушку за самый уютный столик, стоящий в маленькой нише. Таким образом они почти никого не видели. И их никто не видел. Создавался такой своеобразный альков, где они могли бы при желании заняться, чем угодно. При желании. Хм.

— Что ты будешь? — поинтересовался Дима. Он казался каким-то взволнованным, и руки у него слегка подрагивали.

Впрочем, Леся не стала придавать слишком большое значение дрожи в его руках. Это могло объясняться вполне банальными причинами. Вчера ведь были выходные, а Дима никогда не отличался трезвым образом жизни.

Но лицо Димы также странно подергивалось, губы сжимались и разжимались. И он упорно отводил глаза, избегая встречаться с Лесей взглядом. Наконец им принесли салатики и вино. Дима одним махом опрокинул в себя бокал дорогущего французского вина, который в этом ресторане стоил столько же, сколько бутылка неплохого дагестанского коньяка в обычном магазине.

Вино Диму не слишком вдохновило. Он поморщился и заказал себе сто граммов самой хорошей водки. В общем, налицо были все признаки того, что он набирался храбрости для предстоящего объяснения. И, вспоминая утренний букет, Леся почти не сомневалась, что знает, о чем пойдет речь.

Но она совершенно не представляла, что ответит.

После закуски последовало горячее, которое им принесли на двух безупречно раскаленных тарелках, прикрытых сверху металлическими колпаками. Два официанта, устроившись рядом, на счет «раз-два-три» сняли колпаки, чтобы гости смогли одновременно насладиться запахом и созерцанием заказанных блюд.

— Так что же ты собирался мне сказать? — поинтересовалась Леся, деликатно ковыряясь вилкой в филе, приправленном соусом бешамель и маниоко, от которого у девушки горело все внутри. — Что-то важное?

Сегодня Дима явно плохо чувствовал вкус пищи. Как раз в тот момент, когда Леся задала свой вопрос, он поднес к губам стакан с томатным соком. Им он запивал блинчики с соусом, основными ингредиентами которого были апельсин и шоколад. Услышав вопрос, Дима поперхнулся. И весь сок из его рта выплеснулся красивыми мелкими брызгами на блузку Леси.

— Эй! — возмутилась Леся. — Что ты себе позволяешь?!

— Ох, прости! — в смущении пробормотал Дима. — Но что ты перед этим сказала? Да черт с ней с кофтой! Оставь ее в покое! Лучше объясни мне, откуда ты знаешь, что я собирался сказать тебе что-то важное?

— А то я тебя не успела изучить! — заявила Леся, пытаясь влажной салфеткой замыть пятнышки сока у себя на груди. — За столько-то времени!

— Да, верно, — кивнул Дима. — Сколько же мы с тобой знакомы? Сколько времени прошло?

Леся насторожилась. Что-то шло не по сценарию. Если Дима собирался, как она предполагала, сделать ей предложение руки и сердца, то эту фразу ему не следовало произносить.

— Сколько времени? — переспросила Леся, откладывая в сторону салфетку. — А ты это к чему?

Такой вопрос ей задавать явно не следовало. Леся это поняла, едва Дима произнес следующую фразу.

— Ведь так долго вообще не живут, — заявил Дима.

Леся промолчала и сделала глоток вина. Хотя сейчас ей больше хотелось водки. Ее вдруг затрясло. И стало омерзительно холодно, словно от окон и дверей подул сильный сквозняк.

— Знаешь, Леся, я в последнее время много думал, — признался Дима. — И понял, что я живу неправильно.

— Да? — сказала Леся, чтобы хоть что-то сказать.

— Да, — с энтузиазмом подтвердил Дима. — И я должен что-то изменить в своей жизни. Мне надоело жить холостяком.

Леся кивнула, с замиранием сердца ожидая продолжения.

— В конце концов, я уже не мальчик, — продолжал Дима. — И в моей жизни должна наступить какая-то определенность. Я хочу спокойной семейной жизни. Детей. Уютных вечеров в кругу семьи.

— Да, это замечательно! — кивнула Леся.

Кажется, она все же ошиблась. И предложение руки и сердца сейчас последует.

— А ты — мой лучший друг. — Тут Дима наконец-то решился посмотреть Лесе в глаза. — И я подумал… Подумал… В общем, вот… — И он вытащил из кармана красивую бархатную коробочку в виде розы.

Леся смотрела на коробочку, словно змея на белую мышь, гипнотизируя ее взглядом. Она не сомневалась, что там, в коробочке, находится безупречно прекрасное кольцо. Что-что, а хорошего вкуса Диме было не занимать.

— Посмотри, — предложил ей Дима. — Красивое?

— Оно прекрасно! — выдохнула Леся и ничуть при этом не покривила душой.

Брильянт был размером с гречишное зернышко, но при этом такой чистой воды, что весь сверкал и переливался в лучах электрического света. Оправа была изысканно простая — из белого золота, что делало игру самого камня еще более яркой.

— В самом деле? — обрадовался Дима. — Ты действительно так думаешь?

— Правда, — кивнула Леся и выжидательно посмотрела на Диму.

Сейчас было самое время сделать предложение руки и сердца. Почему же он медлит? И почему у него на лице такое дурацкое выражение ликования, словно она уже согласилась? Она ведь еще не сказала ему своего «да».

Леся уже открыла рот, чтобы произнести это заветное слово, но Дима ее опередил.

— Как я рад! — выпалил он. — Это просто чудесно, что оно тебе нравится. Вкус у тебя отличный. Значит, я правильно угадал с выбором. Тамара будет довольна.

И коробочка с кольцом захлопнулась перед носом Леси. Ей показалось, что звук был как у крышки гроба. Да, гроба с ее надеждами.

— Тамаре? — пролепетала Леся.

Ага. И теперь я уверен, Тамаре кольцо тоже понравится, — произнес Дима, пряча коробочку с кольцом обратно в карман.

— Тамаре? — снова пролепетала Леся, смутно припоминая, что именно так зовут ту девицу, с которой уже два месяца обжимается по всем углам Дима.

И тут до Леси начала доходить страшная правда. Но она еще не до конца верила в коварство своего друга. И на всякий случай спросила:

— Так ты приготовил это кольцо для Тамары?

— Да! — с радостной улыбкой подтвердил Дима. — И позвал тебя, чтобы ты одобрила мой выбор. Знаешь, там было еще одно кольцо, но мне показалось, что тебе бы оно не понравилось. И я остановил свой выбор на этом.

Но Леся уже не слышала Диму. Бешенство горячей волной поднималось откуда-то из глубин ее желудка. Может быть, всему виной было проклятое маниоко, под которым в этом кабаке, видимо, понимали жгучую смесь перцев из разных концов света.

— Ты просто гад! — сверкнув глазами, закричала Леся. — Ты что, собираешься жениться на другой женщине?

— Да, — кивнул Дима. — А что тут такого? Я думал, ты видишь, что к этому все и идет.

— А цветы?! — чуть не задохнувшись от ярости, спросила Леся. — Розы у меня на столе! Зачем ты в таком случае приволок мне эти проклятые розы сегодня утром?

— Мне просто хотелось сделать тебе приятное напоследок, — признался Дима. — Все же ты была мне не чужим человеком. И я хочу сохранить с тобой теплые отношения.

Теплые отношения! Боже мой! Да у Леси внутри уже все полыхало. Она машинально схватилась за бокал с вином, чтобы залить терзающее ее пламя. Но внезапно передумала. И, жутко сожалея, что это не клей, не соляная кислота и не какая-нибудь другая гадость, выплеснула остатки вина на безупречно белую шелковую рубашку Димы.

— Надеюсь, твоя супружеская жизнь закончится быстрее, чем отстираются эти пятна! — прошипела Леся, вскакивая из-за стола.

При этом она так разволновалась, что не заметила длинного конца скатерти, свисающего до самого пола. Ее нога в сапоге на длинной шпильке запуталась в прочной ткани. И, сделав всего один шаг прочь, Леся почувствовала в теле непонятную легкость. И поняла, что летит куда-то. Затем кто-то нарочно, чтобы подольше над ней поиздеваться, взял и растянул время. И Леся летела, летела, летела… И думала о том, что не видать ей теперь Димки, как собственных ушей.

В следующий момент она наконец осознала, что уже лежит на полу. Над ней склонилось несколько встревоженных лиц. Тут были двое официантов, метрдотель и Дима, который что-то ей говорил. Губы его шевелились, но слов Леся разобрать не могла. Потом звук все же прорезался.

— Ты в порядке? — спрашивал у нее Дима.

При этом его лицо выражало вроде бы неподдельную тревогу. И Леся снова ощутила приступ бешенства. Все же он гад! Он еще над ней издевается!

— В порядке?! — закричала Леся, и ее голос напоминал рык раненой тигрицы. — В каком я могу быть порядке после того, как услышала такое? Пошел к черту!