Мексиканские страсти - Калинина Дарья Александровна

— Скажи ей, что пиво выдохнется, — присовокупил Якоб.

Кира помчалась в прихожую и обнаружила там Лесю. Подруга и не думала разговаривать по телефону. Трубка покоилась на рычаге. А сама девушка сидела на тумбочке, где хранилась обувь. Лицо Леси выражало целую гамму чувств.

— Что? Что случилось? — хватаясь рукой за стену, прошептала Кира. — Кого еще убили?

— Пока никого, — подняв на подругу глаза, произнесла мрачная Леся. — Но скоро убьют. Причем именно в этом доме. Мы должны куда-то деть наших немцев. Желательно уже к завтрашнему вечеру.

— Да что случилось-то?! — воскликнула Кира. — Можешь ты мне толком объяснить?!

— Могу, — кивнула Леся. — Только иди сюда! Поближе. И тише. Ради бога, тише.

Она прижала палец к губам и увлекла подругу в ванную комнату. Затем, открыв воду, повернулась к Кире и, сделав страшные глаза, трагическим голосом произнесла:

— К нам едут Тим и Али!

Так как кран был открыт до отказа, а шептала Леся едва слышно, то Кира вначале ничего не расслышала.

— Что?! — прокричала она. — Кто?!

— Тим едет сюда! — повторила ей Леся уже погромче. — А Али вместе с ним.

— Да ты что? — схватилась за голову Кира. — Когда? Зачем?

— Зачем? — передразнила Леся. — А ты что, не помнишь, мы с тобой их буквально засыпали просьбами о помощи! И по телефону звонили им на работу. И сообщения посылали. И их коллег умоляли, чтобы они разыскали и передали Тиму и Али, что мы в беде.

— И что?

— Можем радоваться! — воскликнула Леся; однако было очевидно, что она совсем не радовалась. — Они встревожились и едут! Да, можем радоваться, — все с тем же мрачным выражением лица повторила Леся. — Они узнали, что мы в беде. И теперь едут к нам. На выручку. Завтра вечером, самое позднее послезавтра они будут уже здесь.

— Ой! — схватилась за голову Кира. — А куда же нам деть Йенса и Якоба?

— Вот и я о том же беспокоюсь, — вздохнула Леся. — И мне кажется, у нас с тобой есть один-единственный шанс.

— Какой?

— Мы должны еще до приезда Али и Тима поймать убийцу, — ответила Леся. — И тогда у Али и Тима просто не будет причины, чтобы остаться с нами. Мы мило распрощаемся и проводим их на самолет. Можно прямо там же, в аэропорту.

— А где и с кем мы будем держать Пенса и Якоба?

— Придумаем что-нибудь, — пожала плечами Леся. — В конце концов, у них есть номер в гостинице.

— А ты уверена, что мы должны спроваживать Тима и Али? — Киру уже начали терзать сомнения.

В самом деле, кто лучше? Тим и Али? Или немцы? Или итальянцы? От этих мыслей голова Киры пошла кругом.

— Ты как знаешь, а меня кавалеры, которые месяцами не появляются и вообще не дают о себе знать, как-то мало впечатляют, — заявила Леся.

— Ты это про Али и Тима? — догадалась Кира.

— О них, — кивнула Леся.

Но толком обсудить сложившееся положение подруги не смогли. Потому что в этот момент в дверь ванной комнаты постучали их нынешние гости. Якоб с Йенсом, будучи в недоумении, пытались выяснить, надо ли им ждать, когда ужин окончательно остынет, или все же начинать есть, не дожидаясь возвращения хозяек.

— Ваш кот — он уже съел свою порцию и теперь забрался на стол и смотрит на наши тарелки, — взывали немцы к совести подруг. — Как нам быть?

Тактичные иностранцы постеснялись прогнать нахального кота, видимо, опасаясь обидеть его хозяек. Поэтому они просто захватили свои тарелки с собой. И теперь стояли с ними в коридоре, вызывая подруг из ванной. Фантик же ходил вокруг них кругами с самым воинственным видом. Кот уже понял, что может делать с гостями, что пожелает — ему все сойдет с лап.

— Извините, мы просто руки решили помыть перед едой! — выкрутилась из положения Кира. — Страшно представить, сколько микробов копошится у нас на руках.

Немцы подобную чистоплотность своих невест одобрили. Но все же вежливо намекнули, что предпочли бы уже приступить к ужину. Иначе они просто скончаются от голода, так и не дождавшись, когда вредоносные микробы начнут свою разрушительную деятельность в их организмах.

Вернувшись на кухню, подруги обнаружили, что нахалюга Фантик, который только что крутился в коридоре, уже прокрался обратно и слопал котлету с Лесиной тарелки. А сейчас, давясь и икая, приканчивал последнюю из Кириной.

Разумеется, последовало изгнание кота. Потом Кира с Лесей взяли себе чистые тарелки и приборы, положили котлеты со сковородки, и все наконец смогли приступить к трапезе. Но девушкам не сиделось спокойно. Словно тысячи иголочек кололи их в мягкое место.

И точно, не успели немцы выразить свое недоумение по поводу отсутствия в квартире посудомоечной машины, как раздался еще один телефонный звонок. Кира поспешно отвернула оба крана, так что струи воды, ударившие в грязные тарелки, брызнули во все стороны.

Хорошо еще, что к этому времени немцы успели подпоясаться фартуками. Йенсу достался голубой с симпатичным красным в белую крапинку мухомором. Якоб же повязал фартук, на котором был изображен обнаженный мужской торс с пышным галстуком.

Так что фонтан брызг не нанес им существенного урона. А подруги отлучились к телефону.

— Это Дима, — раздался в трубке знакомый голос.

— Да, — очень холодно произнесла Леся.

Холодность ее объяснялась тем, что это оказался вовсе не тот Дима-лохотронщик, который добивался от них алиби на время убийства Ленки. Нет, этот Дима был тот самый подлый, мерзкий изменник, чьим розовым букетом она так и не воспользовалась по прямому назначению.

— А почему ты оставила на работе мой подарок? — как ни в чем не бывало поинтересовался Дима. — Цветы — они же завянут!

Леся хотела ответить, что даже если бы цветы сгнили, как и он сам, то она бы только порадовалась. Но, увы, от возмущения у нее перехватило дыхание. И единственное, что она могла, так только тихонько шипеть. Но телефонная связь была не настолько хороша, чтобы Дима верно трактовал ее шипение.

— Так я сейчас поднимусь! — радостно воскликнул он. — Все равно я сейчас у твоего дома, а ты, я уверен, быстро мне откроешь. Заодно и цветы передам.

И прежде чем Леся успела возразить, наивный до глупости Дима уже взлетел на этаж и теперь звонил в ее дверь. Дверь и в самом деле открылась по первому же звонку. Хоть в этом бедняга не ошибся. Но дальше события стали развиваться стихийно и не по сценарию гостя.

Не успел он сунуть свой букет вместе с целлофановой, очень хрусткой упаковкой внутрь, как неведомая сила выхватила цветы у него из рук. Другая сила затащила Диму в квартиру и удерживала там, а затем он вообще перестал что-либо понимать.

Одно было ясно: удрать он не может, а его лицу очень и очень больно. Колючие шипы роз легко вспарывали кожу и оставляли глубокие кровоточащие царапины. Парень почти ослеп от ударов и теперь думал лишь о том, как бы ему вырваться.

— Леся! — заорал он, кое-что смекнув. — Перестань!

Но в рот ему забивались цветочные лепестки и даже целые бутоны. Отплевываться и одновременно взывать к здравому смыслу подруги было чрезвычайно сложно.

— Пусти, дура! — завопил Дима, решив отбросить сантименты. — Иначе я за себя не отвечаю!

Но Леся и сама уже угомонилась. Просто потому, что пышный розовый букет теперь превратился в несколько палочек, жалко торчащих из хрустящей упаковки. Она кивнула Кире, и та наконец-то отпустила Диму. С диким воплем он вылетел из квартиры и помчался вниз по лестнице, уверяя, что такой идиотки свет еще не видывал и за ее воспитание еще возьмется. Пусть только время даст.

— Давай, давай! Других воспитывай! — посоветовала парню Кира, с ухмылкой стягивая с рук длинные кожаные перчатки.

Такие же изделия кожевенной промышленности украшали и руки Леси. Благодаря этому девушки почти не пострадали от розовых шипов во время экзекуции.

— Будет знать! — с удовлетворением пробормотала Кира, отбрасывая пинком ноги остатки розового букета.

И тут за спинами подруг вдруг раздался сдавленный стон. Девушки обернулись и обнаружили, что у этой сцены были незапланированные зрители. Йене и Якоб стояли в дверях кухни в своих дурацких фартуках. И при этом во взглядах, которые они устремили на подруг, светилось нечто близкое к восхищению.

— За что вы его так наказали? — прошептал Якоб.

— За предательство! — не пожелав вдаваться в подробности, ответила Кира.

Немцы переглянулись, и восхищение в их глазах переросло в благоговейный восторг. Но выброшенный в кровь Кире адреналин не желал успокаиваться. Он жаждал крови и действий. Леське хорошо, она-то Димку по мордасам отстегала. А как быть ей? Борисов до сих пор гуляет себе спокойно. Никто ему за нее не отомстил. И глупо надеяться, что отомстит. Придется самой. Вечно все самой.

— Мне надо уйти! — сообщила Кира немцам. — Ненадолго. Одной!

— Куда это ты? — бросилась за подругой Леся.

— Пойду скажу Борисову, что он гад и гнида! — заявила Кира. — А то никак успокоиться не могу. Тогда-то, в ресторане, я ничего толком ему сказать не смогла. Так ошарашила меня его новость.