Гад в сапогах - Луганцева Татьяна

– Я не дурочка. Прекрасно отдаю себе отчет, что многие кавалеры даже не влюблены в меня, просто им льстит, что с ними рядом известная актриса. Но я не грущу об этом, я плачу им тем же, – ответила она.

– У вас большие психологические проблемы, Лера, но я не психолог и в этом помочь не смогу. Со своей личной жизнью вам придется разбираться самой, – сказал ей тогда Тима, а Лера еле сдержалась, чтобы не нагрубить ему, помня о том, что только что просила прощения.

Этот разговор произошел почти год назад. Тимофей снова стал ее агентом, продолжая работать у другой актрисы. Лера как могла сопротивлялась этому обстоятельству, но была вынуждена смириться.

– А что, если тебе предложат хороший контракт и ты отдашь его ей? – спрашивала она Тимофея.

– Я обеспечу работой вас обеих. Кроме того, вы с ней абсолютно разные. Ты – героиня, она – характерная актриса.

– Я тоже могу быть характерной, а вот из нее героиня – никакая! – ссорилась Лера, жалея, что по собственной склочности выпустила Тимофея из-под единоличного владения. – Ты как Фигаро, который то тут то там!

Тимофей только посмеивался. Зато Лера за это время всеми правдами и неправдами узнала, что он не женат, но у него есть девушка Роза, двадцатитрехлетняя очаровательная помощница осветителя. Хотя в прошлом году его видели с не менее очаровательными статистками, так что его мужская сущность не отличалась от сущности большинства представителей мужского пола. Только с Лерой Тимофей вел себя подчеркнуто сдержанно и отстраненно, хотя и перешел на «ты».

Лера приехала к Тимофею. Они сидели в кабинете загородного дома и вели мирную беседу. Дом у Тимофея был скромный, небольшой, но оборудованный всем необходимым. Тимофей жил в нем и зимой.

– Знаешь, когда узнал, что с тобой произошло, я очень испугался за тебя, – сказал Тимофей, сидевший в плетеном кресле-качалке с подушкой на сиденье.

– Ты испугался за меня? – заулыбалась Валерия, одетая в легкое, простое, но в то же время элегантное серое платье с черным кружевом.

– Я испугался за свои инвестиции, – ответил он.

– Противный!

– Справедливый! – поправил ее Тимофей, куривший трубку и раскачивавшийся в кресле-качалке. – Ты должна просчитывать каждый свой шаг и обо всем сообщать мне.

– Ты мой агент, а не охранник!

– Я должен знать о тебе все, напрмер, где и с кем ты находишься в данную минуту. А о встречах с поклонниками вообще забудь! Среди них, к несчастью, могут оказаться и шизофреники, и маньяки, и мало ли еще кто!

– Да я не очень-то и склонна к общению, – ответила Валерия.

– А мне иногда кажется, что у тебя уже мозоль на языке от болтовни.

– Ха-ха-ха, – членораздельно произнесла Валерия. – Вот чего ты мне желаешь.

– Я не желаю тебе этого, а предостерегаю.

– Что теперь говорить-то, ну, попала я к этому психу, хорошо, что все нормально закончилось. Я же не встречалась без твоего ведома с поклонниками. Я развлекалась с… неважно, когда он напал на нас. Надеюсь, что такое больше не повторится.

– Я тоже надеюсь, я ведь переживал за тебя, – тихо сказал Тимофей и, немного подумав, прошептал: – Я с ума сходил…

– Что? – повернулась к нему Лера, широко распахнув глаза, выразительные и чертовски красивые.

Тимофей заключил ее в объятия и поцеловал.

– Ты очень дорога мне, Лера, помни об этом и береги себя.

Земля мгновенно ушла из-под ног Валерии, темно-синие глаза Тимы вдруг показались такими родными…

– Повтори… – прошептала она.

– Что?

– Что ты сейчас сказал.

– Вырвалось…

– Не ври, ты признался мне в любви… А потом… – Она перевела дух.

– Что «потом»?

– Потом перевел рельсы на явно не служебные отношения.

– Это от отчаяния потерять свою лучшую актрису, – сказал Тимофей, улыбаясь.

Лера повисла на нем, обвив шею руками.

– Ты мне очень нравишься…

– Как и многие другие?

– Они ничего не значат для меня.

– А я?

– А ты родной, без тебя я пропаду… Все! Решено! Ты будешь моим, а я твоей! Бонни и Клайд! Я твоя актриса, а ты мой агент, вместе навсегда!

– Тебе понадобилось три года, чтобы понять то, что я понял сразу, как только тебя увидел? – сказал Тимофей, прижимая ее к себе и снова целуя.

– Знаешь… Мы, может быть, даже поженимся, – сказала Валерия.

Тимофей рассмеялся и выпустил ее из своих объятий.

– Так мы и до детей дойдем.

– И дойдем! Не смотри, что я актриса. Я о фигуре думать не буду, когда речь зайдет о беременности.

– Два раза не будешь думать о фигуре, – сказал Тимофей.

– Не рано ли ты раскомандовался?

– В самый раз. С тобой или так, или никак, – ответил Тимофей.

Лера не понимала, что с ней происходит. Наверное, это и было полное и абсолютное счастье. Их снова потянуло друг к другу… Первой пришла в себя Валерия.

– Ой!

– Что? – поцеловал ее в макушку Тимофей.

– Я забыла…

– Что еще?

– Зина пропала!

– Как она может пропасть?! Копается в своих грядках, – ответил Тимофей с блаженной улыбкой на лице.

– В том-то и дело, что нет ее там. Нигде нет! Мы вчера с ней расстались. Я, Артур и… не важно кто, поехали в ресторан, а куда Зина поехала, не знаю… С тех пор ее никто не видел.

– Прошло не так уж много времени, объявится твоя Зина, – приподнялся на локте Тимофей. – Может, загуляла наконец-таки.

– Смелое предположение, но в «молоко». Невозможно, чтобы Зина загуляла, как мартовская кошка.

– Знаешь, как в песне «невозможное возможно»? Я тоже никогда не думал, что буду лежать с тобой в одной постели.

– Ты всегда это мог сделать…

– Мог как все, но я хотел, чтобы ты увидела во мне человека, и дождался…

Валерия сдернула с себя одеяло и резко села, свесив ноги.

– Нет! Зина не могла загулять, она влюблена в Артура.

– Человека, который вытащил вас из лап маньяка? – уточнил Тимофей.

– Да!

– Хотел бы я с ним познакомиться, – сказал Тима.

– Видел бы ты его! Его глаза, фигуру… Нет, Зина не такая дурочка, чтобы променять человека, которого ждала всю жизнь, на какое-то сомнительное ночное путешествие. Едем!

– Куда? – Тимофей все еще никак не мог прийти в норму в отличие от своей темпераментной партнерши.

– Искать Зину, конечно! Куда же еще? – Лера начала быстро одеваться, бормоча себе под нос: – Совсем я совесть потеряла, с подругой, может, что-то случилось, а я здесь любовью занимаюсь…

– Где мы ее будем искать? – спросил Тима, тоже вставая с кровати.

– Дома Зинки нет… У Артура нет… На станции юннатов нет… А что, если прощупать Рафика?

– Я его щупать не буду, вся надежда на тебя, – сразу сказал Тимофей, как-то имевший счастье встретиться с ухажером Зинаиды.

– А ты знаешь… – задумчиво посмотрела на него Валерия, – думаю, у нас еще есть немного времени на сеанс восточного массажа. – И она повалила его обратно на кровать.

Тима не очень-то и сопротивлялся.

– Рафик Олегович, мне эти расчеты нужны к понедельнику, – обратился к близоруко щурящемуся молодому ученому седой мужчина с большим животом.

– Если нужны, значит, будут, – ответил Рафик, не отрываясь от монитора компьютера.

– Очень нужны, мальчик мой, очень нужны! – заверил его Павел Натанович – директор научно-исследовательского института.

– Кому нужен мой мальчик?! – раздался резкий женский голос, и мужчины вздрогнули.

В кабинет к сыну ввалилась невысокая женщина в шляпке из соломки с огромными искусственными цветами. В институт к сыну она являлась каждый день. Ее знали все – от уборщицы до директора.

– Руфь Рамзесовна? Очень рад! Очень рад! – заспешил Павел Натанович. – Ваш сын нужен институту, стране, человечеству! – Директор каждый день говорил эти слова Руфи Рамзесовне, а та была рада слушать это бесконечно, горделиво поглядывая вокруг.

– Да, сын мой – одаренный ученый…

– Только у такой заботливой матери мог получиться такой гениальный сын! – воскликнул Павел Натанович, отступая к дверям.

– Возилась я с ним долго… это правда. Рафик абсолютно асоциален, он не приспособлен к жизни в нашем обычном, сером обществе. Он самородок, и все это сразу поняли.

Павел Натанович закатил глаза, приготовившись слушать в тысячный раз, во сколько лет Рафик заговорил, пошел, решил задачку по тригонометрии. Как Руфь Рамзесовна таскала сынулю по радиотехническим, шахматным и прочим кружкам, развивая его мозги. Как она до сих пор бьется над устройством его быта; что она очень хотела бы сына женить и заняться маленькими Эйнштейнами…

Павел Натанович мысленно перекрестился – он был отцом двух сыновей и дочки, которая уже вышла замуж, иначе бы ему не избежать сватовства со стороны этой сверхназойливой мамаши. Он давно уже послал бы старую ведьму ко всем чертям, если бы так высоко не ценил Рафика – одного из талантливых специалистов института.

Поэтому и приходилось терпеть его мамашу, носившую нелепые шляпки и корчившую из себя бог весть кого. Иногда Павлу Натановичу казалось, что все разговоры Руфи Рамзесовны о женитьбе сына – игра. Она словно говорила: «Смотрите, какая я хорошая, не то что некоторые свекрови! Я хочу счастья сыну, мечтаю, чтобы он нашел себе достойную женщину, и я с радостью уступила бы сына ей, но нет… Где найти такую женщину? Неизвестно!».