Синий мопс счастья - Донцова Дарья

Врач звонко рассмеялась.

– Вот уж правда глупо. Вас попросту обманули, томограф дорогое удовольствие, не во всех клиниках стоит. Давайте познакомимся? Зинаида Марковна.

– Евлампия.

– Так вот, – никак не прореагировав на мое имя, продолжала Зинаида Марковна, – мы сразу честно объясняем людям: диагностика по Вернеру – это компьютерная технология, именно поэтому ее можно проводить где угодно, в метро, на работе. Кстати, некоторые организации вызывают наших специалистов в офис, очень удобно проверить состояние здоровья сотрудников, так сказать, не отходя от кассы.

– И что, это объективное исследование? На чем оно основано?

– Понимаете, – улыбнулась Зинаида Марковна, – все очень просто. Человеческое тело – это источник излучения, невидимого глазом. Аппарат, разработанный Вернером, улавливает его, а компьютерная программа демонстрирует картинку. Здоровые и больные органы дают разные излучения. Хотите посмотреть, как это работает?

– Ну…

– Совершенно бесплатно.

– Можно попробовать, – сдалась я.

– Возьмите вот эти палочки в руки, – засуетилась Зинаида Марковна, – только предварительно снимите с себя все железное: кольца, серьги.

– Не ношу украшений.

– Ну и хорошо. Лучше всего продемонстрировать работу прибора на зубах.

– Что?

– У вас пломбы везде стоят? Кариеса нет?

Я пригорюнилась.

– Давно пора сходить к стоматологу, только пока не болит, не очень хочется в кресло к дантисту садиться.

– Мне еще ни разу не попался человек, у которого рот в порядке, – улыбнулась Зинаида Марковна, – поэтому я и говорила про зубы, очень наглядно получается, ну, смотрим.

Врач уверенно принялась двигать мышку по коврику.

– Глядите на экран, – велела она.

На мониторе возникло изображение черепа.

– Это мой? – вздрогнула я.

– Да, – кивнула доктор, – а вот наши зубки. И что мы имеем? Ага, спереди, слева у нас штифт. Справа отсутствует коренной, вот здесь пломбы, тут сильный кариес, а там три коронки. Верно?

– Ничего себе! Абсолютно точно, – изумилась я. – Как вы такое проделали?

– Объяснила же, дело в излучении. Здоровые зубы окрашены в синий цвет, больные в красный, ну а штифт светится желтым, он неживой. Хотите, весь ваш организм проверим? Всего за триста рублей? Неужели такую ерундовую сумму за точнейшую информацию о своем здоровье жалко?

– Нет, конечно, – пробормотала я, рассматривая мерцающую разноцветными пятнами челюсть. – Но почему эта диагностика широко не применяется в России? Первый раз о такой слышу.

Зинаида Марковна ткнула пальцем в бумажку, висевшую на стене.

– У нас имеется лицензия. Просто все новое с трудом пробивает себе дорогу. Наши медики привыкли действовать по старинке: анализы, осмотры, постукивания, выслушивания. Масса узких специалистов, каждый знает лишь свой участок. Стоит только зайти в поликлинику, как вас загоняют по кабинетам. Гастроэнтеролог смотрит желудок, пульмонолог – легкие, хирург – кости, окулист – глаза… Никто не лечит больного целиком, каждый занимается лишь «своими» органами. А что получается, когда дитя воспитывают семь нянек? И потом, если аппараты Вернера разместить повсеместно, толпа врачей станет не нужна, хватит одного у компьютера. Машина ведь еще и рекомендации дает, вот видите, сбоку лента вылезла. Тут написано, какие зубы больны, есть рекомендации по лечению. Естественно, нас дальше метро не пускают, но умные люди давно поняли, что к чему! Знаете, какие ко мне личности ходят! Жаль, не могу назвать известные всей стране фамилии, потому что связана врачебной тайной. Так как?

– Давайте попробуем.

– Ну и правильно. Снимайте сапожки, становитесь босыми ногами на коврик, берите датчики и смотрите на экран. Синий фон – здоровье, красный – неблагополучие, желтый… Ну его мы не увидим, он лишь в ужасающих случаях возникает. Начали.

Компьютер тихо загудел. На мониторе появились абсолютно синие ступни, голени, колени, потом низ живота…

– Вы совершенно здоровая женщина, – восхитилась Зинаида Марковна и сглазила меня.

На уровне желудка замерцало нежно-розовое пятнышко. Компьютер чавкнул, сбоку вылезла бумажка.

– Ерунда, – констатировала врач, – небольшой гастрит, он сейчас у всех поголовно. Едим на ходу, всухомятку, часто всякую дрянь, отсюда и результат. Вам рекомендуется купить одно лекарство. Попьете и забудете о неприятностях. Едем дальше.

Грудь, руки, шея – все, появившееся на экране, мерцало синим светом.

– Лошадиное здоровье, – обрадованно заявила Зинаида Марковна, – даже мастопатии нет, это уж совсем удивительно.

И тут появилась голова, вся желтая, пугающе яркая.

Зинаида Марковна икнула, я похолодела.

– Это что?

– Ну… э… да! Ну… э… Однако!

– Мой мозг не в порядке?

– Ну… э… как бы…

– Говорите диагноз!

– Ну… Кстати, у вас там железных пластин нет? – оживилась доктор.

– Где? – попятилась я.

– В голове.

– Нет.

– А… а… Тогда… ну…

– Что со мной?!!

– Давайте еще раз попробуем информацию вывести?

– Хорошо.

Изображение исчезло для того, чтобы через мгновение вновь возникнуть на экране. Желтый цвет стал еще пронзительней. Я стала всматриваться в рисунок. По краям он имел интенсивно оранжевую окраску, к середине она делалась чуть спокойней.

– Да, – крякнула Зинаида Марковна. – Да так да! Прямо да! Да, и только! Да, и нечего сказать! Да, и все! Да, офигеть!

Компьютер хрюкнул, из стоящего рядом ящика выскочил листок. Зинаида Марковна потянулась к нему, но я ловко опередила ее, схватила противно шуршащую бумажку и впилась в нее взглядом. «Полное поражение головного мозга. Лечение отсутствует». Я уставилась на ряд точек, шедших в конце. У бедной машины не хватило слов, чтобы определить мое состояние здоровья, несчастный компьютер, наверное, до сих пор не сталкивался с такими обреченными на скорую смерть больными, оттого и выдал строки из одних точек.

– Что теперь со мной будет? – прошептала я, комкая листочек с диагнозом.

Зинаида Марковна схватила бумажную салфетку, быстро вытерла выступивший на лбу пот и заблеяла:

– Ну… подумаешь, ерунда. Вы прямо сейчас, не раздумывая, рулите в онкоцентр. Всякое бывает.

– С опухолью мозга можно жить?

– Ну… э… вам сделают операцию, станете как новенькая. И потом, вполне вероятно, что она доброкачественная.

– И что тогда?

– Сделают операцию, станете как новенькая, – словно заезженная пластинка, повторила врач.

Внезапно у меня пропал страх. Так, теперь понятно, что увидела на УЗИ Соня, отчего она пришла в ужас. Не каждый доктор способен заявить человеку прямо в глаза: «Вы обречены». Вот и «узистка» не сумела произнести роковую фразу.

Впрочем, скорей всего и Зинаида Марковна стала бы пудрить мне мозги, просто я сама все увидела на компьютере.

– Немедленно скажите, сколько живет человек в подобном состоянии, – налетела я на сидевшую с самым растерянным видом тетку.

– Ну…

– Говорите, у меня дети. И потом, я имею кое-какие ценности, квартиру, дачу, коллекцию картин, надо успеть составить завещание.

– Ну… прогноз строить трудно, – замямлила врач, – наш организм имеет скрытые резервы…

– Сколько? Точно! Месяц, два, год?

– Господи, – всплеснула руками Зинаида Марковна, – год!!! Ладно, не стану вас обманывать, похоже, вы не из тех, кто рушится в обморок при сообщении о смерти. Времени уже нет. По идее, вы должны были скончаться вчера, в такой фазе не живут. Нонсенс. Мозга нет. Ни одного работающего отдела. Одно не пойму…

– Что?

– Вы ходите, видите, слышите, разговариваете…

– А не должна?

– Конечно, нет, вот, обратите внимание, – врач принялась тыкать пальцем в экран, – здесь все поражено. Знаете, уж извините, но…

– Что еще?!

– Но…

– Господи, что???

– Не хочу говорить.

– Раз начали, то договаривайте, – обозлилась я, – и потом, неужели можно сообщить еще более неприятную информацию, чем то, что вы уже сказали?

– Да, – прошелестела Зинаида Марковна.

Знаете, дорогие мои, я всегда считала, что выражение «подкосились ноги» выдумали экзальтированные писатели. Ну каким, скажите, образом могут подломиться нормальные, нигде не травмированные нижние конечности? Но сейчас мне стало понятно: данная фраза не красивая гипербола. Колени внезапно превратились в желе, ступни словно растеклись по полу, тело стало тяжелым-тяжелым…

Я обвалилась на стул и прошептала:

– Валяйте, я готова ко всему.

– Вы мне понравились…

– Дальше.

– Поэтому хочу вас предупредить…

– Быстрее!

– Понимаете, онкология – сложная проблема…

– Короче!!

– Конечно, врач обязан сделать все…

– Говори суть дела! – заорала я и стукнула кулаком по столу.

– Ой, – пискнула Зинаида Марковна, – ладно. Вам нельзя делать операцию. Поздно. Никакого облегчения она не принесет, только измучаетесь. Мой вам совет: уезжайте из Москвы, в деревню, куда подальше. Может, там, на чистом воздухе, в экологически нормальной среде, протянете еще немного. Хотите, довезу вас до нужной станции? Вы куда двигались: на Кольцо или в сторону радиальной?