Синий мопс счастья - Донцова Дарья

Молодая жена крепко усвоила урок и более не высказывала претензий, она была приветливой с братом мужа, но Сергей ей решительно не нравился.

Затем родственник женился, тоже на актрисе, Вере Руфиной. Отправиться в загс пару вынудила неожиданная беременность невесты, на свет появился Боря.

Вера оказалась под стать мужу. Парочка пила, гуляла, шумела, устраивала скандалы, частенько с мордобоем. Причем не Сергей поколачивал Верушку, а она его. Потом они громко мирились, укладывались посреди бела дня в кровать, по квартире начинали разноситься охи и стоны, красная от смущения Гликерия уводила детей в свою спальню и включала радио.

Но самое интересное, что иногда жена Василия завидовала Вере, причем ей самой было непонятно почему. Жизнь Гликерии казалась безмятежно счастливой, муж не то что никогда не поднял на нее руки, но даже не повысил голоса.

Когда Боре исполнилось двенадцать лет, умер его отец. Верочка осталась жить при Василии, который стал полностью обеспечивать вдову брата и ребенка. Впрочем, он и до этого содержал семью Сергея.

Лишившись супруга, Вера пустилась во все тяжкие, могла по три дня не приходить домой, потом заявлялась страшная, опухшая, с синяками, щедро украшавшими лицо. Гликерия каждый раз ужасалась, но что она могла поделать? Василий словно не замечал отвратительного поведения Веры.

Больше всех переживал Боря. Увидав пьяную мать, мальчик принимался судорожно рыдать и прятаться за Гликерию. По мере того как Борис рос, слезы сменялись злобой. Недовольство Верой росло, и однажды случился взрыв, произошел он в самый неподходящий момент, тридцать первого декабря, когда все сели за праздничный ужин. Сережа, студент театрального вуза, Борис, поступивший к тому времени в медицинский, Гликерия, Василий и гости, восемь человек. Хрустальные фужеры, елка, телевизор, пироги с капустой, салаты, хлопушки, подарки…

За пару секунд до боя курантов, когда все встали, держа в руках бокалы, наполненные шампанским, дверь в столовую распахнулась и появилась Вера, но в каком виде! Платье висело на ней клочьями, волосы сосульками обрамляли окровавленное лицо, ни чулок, ни туфель на «красавице» не было.

– Празднуете? – икнула Вера. – Ща сяду, налейте!

Все растерялись, а Боря побелел так, что Гликерия испугалась и кинулась к юноше:

– Милый, тебе нехорошо?

– Мне просто замечательно, – ответил парень и, швырнув на пол бокал, убежал.

Праздник был сорван. Гости, правда, старательно делали вид, что ничего не случилось, Веру Василий увел и уложил в кровать. Все вели разговор на отвлеченные темы. Но беседа не клеилась. Боря не выходил из своей спальни, Сережа сидел возле двоюродного брата, ребят, росших вместе с пеленок, связывала крепкая дружба. Гликерия нервничала, и в результате народ разбежался по домам рано, так и не повеселившись по-настоящему.

Ох не зря говорят: как встретишь год, так и проведешь его. На Касаткиных валом обрушились неприятности. Василий устроил Веру в клинику нервных болезней. Но как бы ни называлось это заведение, все знали: там выводят из запоя и лечат «элитных» алкоголиков – писателей, актеров, композиторов, директоров крупных заводов и дипломатов. В самый разгар лечения Вера раздобыла невесть где бутылку водки, выхлебала всю и скончалась.

Страшно сказать, но Гликерия была рада, Сережа с Борисом тоже не пролили ни слезинки. Зато Василий еле пережил горе, заработал инфаркт. Едва оправившись, он потребовал тщательно разобраться в произошедшем. В клинике царили почти тюремные нравы, больных не выпускали на улицу, никаких свиданий с родственниками и передач «с воли». Только больничная еда, диета, режим и лекарства. Следовательно, «беленькую» принес сотрудник больницы и убил Веру. Именно убил, потому что все «постояльцы» получали препараты, абсолютно не совместимые с алкоголем.

Нажав на все возможные педали, задействовав свои немалые связи, Василий заставил-таки правоохранительные органы шевелиться.

– Милый, – умоляла мужа Гликерия, – ты заработаешь второй инфаркт.

– Папа, – пытался вразумить отца Сергей, – Веру никаким расследованием не вернуть.

– Дядя Вася, – просил Борис, – не надо!

– Хочу наказать виновных, – уперся Василий.

И невероятное случилось. Был найден человек, передавший Вере бутылку. Им оказался сотрудник Рагозин, студент медицинского вуза, подрабатывающий в клинике санитаром.

– Как фамилия санитара? – Я чуть не упала со стула.

– Рагозин, – спокойно повторила Гликерия, – якобы он принес водку для себя, хотел отпраздновать день рождения, угостить сотрудников. А Вера, хитрая, как все пьянчуги, украла поллитровку. Но потом выяснилось – родился парень шестого сентября, ну и пришлось ему признаться, что Вера просто пообещала ему денег, а он и приволок выпивку. Уж не помню, сколько ему дали.

Василий, узнав правду, свалился со следующим инфарктом. Через месяц художника не стало, для Гликерии наступили тяжелые времена, пришлось тянуть на себе двух студентов, Бориса она давно считала родным сыном.

Ну а потом, постепенно, жизнь устаканилась. Юноши получили дипломы. Боря стал врачом, Сережа актером, только не очень-то у них получалось с карьерой.

Боря женился рано, и Гликерия только удивлялась, глядя на племянника. Тот был вылитый отец, вечно заводил любовниц, стоило Наташе летом уехать на дачу, как в доме появлялись бабы. Гликерия только качала головой. Слава богу, что молодые жили отдельно, в квартире, доставшейся Наташе от родителей. И еще, Борис совершенно не пил, капли в рот не брал, даже не мог видеть спиртное, этим он совершенно не походил на покойных родителей, но бабником был отменным, и Сергею пару раз приходилось выручать сластолюбивого братца. Борис очень боялся, что сведения о его похождениях дойдут до жены. Властная, бескомпромиссная Наташа ни за что бы не простила супругу измены. А в те годы Борис ничего не имел, его материальное благополучие целиком и полностью зависело от Наташи, это у нее были квартира и дача. В случае развода Боря остался бы голым, потому что за все время брака они с женой ничего совместно не приобрели. К тому же Наташа работала гинекологом в больнице, делала аборты и получала намного больше Бориса, преподававшего в медицинском институте.

Но потихоньку дела у всех наладились, откуда ни возьмись у Бори появились деньги, потом он основал академию.

– Борис взял к себе брата, платил ему хорошие деньги, но Сережу тоже не назовешь неудачником, он создал агентство «Арлекино», – щебетала Гликерия.

– Что? – Я снова чуть не упала.

– «Арлекино», – повторила страшно довольная собой Гликерия. – Он с вами, Ниночка, устраивает праздники людям. Одна беда, меня привлечь не хотите. Столько раз я подкатывалась к сыну, а он только отмахивался: «Мама! Общайся с подружками, не выдумывай! Никакого «Арлекино» нет! С чего ты взяла?»

Гликерия Петровна замолчала, хитро прищурилась и с торжеством заявила:

– Но потом ему таки пришлось признать, что «Арлекино» работает! Просто я прижала его к стенке. И теперь знаю всю правду про вас, хотите, скажу, чем занимаетесь?

– Ну и чем? – спросила я.

– Ставите спектакли в домах богатых людей, – стала загибать пальцы Гликерия, – работаете для тех, кто может заплатить. Сережа сначала стеснялся такого рода деятельности, скрывал это от меня. Знаете, музыканты, служащие таперами, тоже неохотно рассказывают, где получают зарплату. Но я считаю, что любой труд почетен. Да, сейчас такое ужасное время, когда искусство вынуждено приседать перед кошельком, но, с другой стороны, даже великий Шаляпин не гнушался петь у богатых купцов в гостиных и получать гонорары. В конце концов я сумела объяснить сыну свое понимание ситуации, и он стал со мной откровенен, но работу не дает, боится за мое здоровье, это же несправедливо! Милая моя! Видите, как я гримируюсь!

Я попыталась было вставить словечко, но Гликерия замахала руками.

– Молчите, молчите. Сережа тщательно скрывает от меня подробности, но я разузнала кой-чего и теперь хочу принять участие в ваших делах. Давайте вместе, а? Он приедет, а все уже готово!

– Ну ладно, – «сдалась» я, – вижу, вы великолепная актриса.

– Да.

– Талантливая.

– Да, да!

– Полная сил.

– Да, да!!!

– Чудесно перевоплощающаяся!

– Да, да!!!!!

– Теперь скажите, в каком представлении вы хотите принять участие?

– Ну в последнем.

– А именно?

Гликерия поправила смоляные кудри парика.

– Ох, вижу: вы все еще сомневаетесь! Ну хорошо. На данном этапе вы готовите день рождения одной дамы, это сюрприз, она, естественно, не в курсе, родные праздник заказывали. Там будет все, цыганка, гадание… Ах, Ниночка, ну согласитесь, Сережа – гениальный режиссер. Представляете, к вам на улице подходит таборная в день рождения и гадает, обещает любовь, деньги, а сама с вас плату не берет. Дескать, так напророчила, увидела счастливицу и не удержалась. Для полноты картины у цыганки младенец настоящий… Ах, вот здорово. Я бы могла ее сыграть, да! Намного лучше этой Леоны.