Фанера Милосская - Донцова Дарья

– Нет, но хочу попасть как раз к доктору Равилю.

Дарья взяла с полки, стоявшей у нее за спиной, журнал.

– Давайте сначала оформим документы. Ваше имя?

– Елена, – не колеблясь, ответила я.

– Отчество?

– Андреевна.

– Фамилия?

– Э-э… Романова.

– День, месяц и год рождения? – спокойно продолжала Дарья.

Узнав и эту информацию, она не успокоилась.

– Семейное положение?

– Разведена.

– Можете сообщить сведения о муже?

– Нет, – вздохнула я. – Связь потеряна,[7] мы много лет не общаемся.

– Дети есть?

– Двое.

– Работаете?

– Конечно.

– Где?

– Играю на арфе.

Дарья подняла голову.

– Простите?

Я сделала быстрое движение пальцами, словно перебираю струны.

– Окончила Московскую консерваторию, играю в оркестре. Есть такой инструмент – арфа, здоровенная бандура, около которой сидят на табуреточке.

– Знаю, – улыбнулась девушка. – Наверное, здорово быть музыкантом. Гастроли, весь мир можно увидеть…

– На самом деле артист в основном хорошо изучает аэропорты и вокзалы, у него нет времени на посещение музеев и осмотр достопримечательностей, – ответила я.

Дарья опять взяла ручку.

– Вы заполняете историю болезни по старинке? – запоздало улыбнулась я. – Не вбиваете данные в компьютер?

– У нас здесь нет никаких аппаратов – ничто не должно нарушать биополе, – пояснила Дарья. – Поэтому мы всегда просим своих посетителей отключать мобильные. Видите табличку?

Пухлый палец девушки указал на белый лист, на котором красовалось изображение трубки, перечеркнутое жирной черной чертой.

Я сделала вид, что не замечаю намека. Мало ли что случится дома! Нет уж, лучше останусь на связи.

– Вот оно, очередное зло цивилизации, – переносной телефонный аппарат. А еще радио, телевизор, о компьютере я уж и не говорю. Основные болячки у людей от научно-технического прогресса. Какая у вас проблема со здоровьем? – частила Дарья, которую не обозлило то, что клиентка не отключила телефон.

– В «Икаре» все лечат?

– Мы пытаемся помочь людям в меру таланта, отпущенного богом, – ушла от прямого ответа Дарья.

– Мне хочется попасть к Равилю, – напомнила я.

– Пожалуйста, – легко согласилась девушка, – я запишу вас на двадцатое ноября. Хорошо?

– Почти через полгода?

– Увы, к Равилю огромная очередь.

– Так и умрешь, не дождавшись помощи.

– Могу посоветовать другого доктора.

– Но я хочу именно к Равилю. У него лечилась моя лучшая подруга. Результат потрясающий!

– Кто, если не секрет? – проявила любопытство Дарья.

– Светлана Краминова, – не подумав, брякнула я.

– Не припоминаю такую. Извините, клиентов очень много, – прощебетала администратор.

– Света бегала сюда несколько лет.

– Нет, нет, вы ошибаетесь, стандартный курс лечения занимает три недели.

– Его можно повторить?

– Да.

– Вот Света и лечилась бесконечно.

– Право, вы путаете, – перебила меня Дарья.

– Нет, – продолжала я спорить.

– Очевидно, подруга вам сообщила неверные сведения. Сюда так долго ходить незачем. Тем более к Равилю! – ажитированно воскликнула девушка. – Равиль людей очень быстро исцеляет.

– Всех?

– Абсолютно.

– У него нет кладбища, как у остальных врачей?

Дарья отшатнулась.

– Что вы такое говорите? Если познакомитесь с Равилем, то будете жить еще двести лет!

Наглое вранье администраторши привело меня в возмущение. Ладно, я понимаю, что в этом лечебном заведении зарабатывают тысячи на несчастных больных, от которых отказалась официальная медицина, или стригут немалые деньги с тех, кто боится лечь на операционный стол. Вот, например, моя лучшая подруга Катюша – добрый, сострадательный человек, всегда готовый прийти на помощь, – бывает порой безжалостной. Профессия обязывает! Хирург честно предупреждает больного:

– Сделаем две операции, проведем лечение, вы будете принимать гормоны, и вам полегчает…

Далее, как правило, никто не слушает, люди тихо сползают со стула. Воображение рисует им страшного толстого урода, всего в шрамах. А уж слово «гормоны» доводит многих до обморока. Но, поверьте, ничего ужасного хирург не сказал. Да, предстоит тяжелый год, но вы справитесь, останетесь живы, сумеете вырастить не только детей, но и внуков. И если не станете обжираться взбитыми сливками, то не превратитесь в ожиревшую свинку. Намного хуже услышать от врача: «Мы не будем делать вам операцию, уже поздно!»

Но человек, сидя в кабинете доктора, как правило, лишается способности мыслить, воспринимает лишь отдельные слова и легко поддается панике. Правда, потом люди остывают и начинают соображать: все закончится хорошо.

Но иногда в момент наибольшего морального напряжения на пути больного появляется мужчина или женщина с чарующим голосом.

– Ерунда, – проникновенно говорит мошенник, – не стоит беспокоиться. Мы вылечим тебя, вот поводим руками над головой, и ты побежишь по жизни, как молодой. Операции не надо, таблетки не пей, исцелим недуг без мучений…

И к кому вы пойдете? Лично я, стиснув зубы, отправлюсь к хирургу. Но человек слаб, кое-кто двинет к ласковой тетечке, и она его обманет по всем пунктам. Как молодой, ее клиент не побежит, операция и таблетки ему точно не понадобятся. Знаете почему? Трупы не лечат.

И Вовка Костин, и Катюша, и Кирик с Сережкой, и даже Лизавета с Юлечкой не устают повторять: «Лампа, думай, прежде чем говорить». Я стараюсь следовать их совету, но изредка на меня налетает такая злость, что разум отказывает. Вот и сейчас я гневно заявила Дарье:

– Зря вы говорите, что Равиль безупречный целитель. Другой моей подруге он совсем не помог!

– Ошибаетесь, – дудела в одну дуду девушка, – Равиль гений.

– Что же он не спас Беатрису Мальчик? – пошла я вразнос. – Она у него лечилась и умерла!

Выпалив эту фразу, я прикусила язык. Черт меня побери! Зачем я пришла в «Икар»? Вовсе не для того, чтобы обличать мошенников. Мне необходимо побеседовать с Равилем, выудить из него кое-какую информацию, а что получилось? Я испортила все дело. Сейчас Дарья заявит: «Если вы не доверяете врачу, утверждаете, что он угробил Беатрису Мальчик, зачем тогда рветесь к нему на прием?»

Но девушка поступила иначе:

– Только не волнуйтесь! Не все люди говорят правду. Вполне вероятно, что ваша… Как вы ее назвали?

– Беатриса Мальчик, – повторила я.

– У нас и не лечилась, – завершила фразу Дарья, – это раз. Теперь два. Увы, бывают порой, очень редко, летальные исходы. Как правило, в крайне запущенных случаях. Равиль старается вытащить любого человека, но он не бог. Хотя я не припоминаю тех, кто, увы, ушел на тот свет. И потом…

Дарья тихо журчала, меня стало покачивать.

– Посидите минуточку, – вдруг резко вскочила девушка, – я сейчас приду.

Я плюхнулась в мягкое кресло и почувствовала, как тело одолевает дремота. Руки-ноги потяжелели, голова стала заваливаться набок. Похоже, в лечебном учреждении нет ни одного посетителя, вокруг стоит, простите за некорректное сравнение, могильная тишина.

Кстати, недавно, проезжая по улице, я увидела забавный рекламный щит. «Клиника «Меск», все медицинские услуги, включая ритуальные». Помнится, у меня мороз побежал по коже. Интересно, что испытывают пациенты, когда их взор натыкается на такое сообщение у ворот больницы? Хуже только плакат «Готовим на глазах», который недавно повесили возле нашего дома. Хотя, может, у меня просто слишком развито воображение? Прочитала «Готовим на глазах» и представила, как ко мне подходит повар, швыряет на очи сосиски, солит их, перчит, переворачивает… Мрак! Лучше бы написали: «Вы увидите, как мы жарим мясо» или «Раз, два, три, суп, кипи!» А то – «Готовим на глазах»… На чьих? Ясно, не на своих, а покупателей.

Туман окончательно заполнил голову, я подавила желание вытянуть ноги, в приемной звучала тихая музыка и ненавязчиво пахло ванилью.

Резкий звонок мобильного спицей воткнулся в ухо. Я, мгновенно очнувшись, вскочила, перевела дыхание и схватила трубку.

– Лампудель, ты где? – нежно пропел Кирюша. – Наверное, еще не обедала? А длительное голодание вредно для человека.

– Что случилось? – испугалась я.

– Почему, как только я начинаю проявлять заботу, ты моментально пугаешься? – с обидой спросил Кирик.

Я вновь села на диван. Когда Кирюша учился в младших классах, я всегда, едва войдя в дом, знала, какие отметки он сегодня получил. Если ботинки расшвыряны по углам, а куртка валяется у зеркала, значит, проблем нет: по сочинению четыре, а по математике честно заработанная тройка. Но коли кроссовки аккуратно поставлены в калошницу, а верхняя одежда висит на «плечиках», то день не задался, дневник полон «лебедей». Особенно тревожно сжималось сердце при виде тщательно вымытой посуды. А один раз я заметила, что по дому прошлись с пылесосом, и чуть не упала в обморок: неужели Кирюша взорвал школу?