Верхом на «Титанике» - Донцова Дарья

Классе этак в девятом Ермолаева связалась с плохой компанией и забросила учебу. Сколько нервов потратила ее мать, Антонина Львовна, пытаясь урезонить дочь, не описать. Лада не желала слушать ее и на все справедливые замечания отвечала:

– Что хочу, то и делаю! Я уже большая! Отстань.

У Лады имелся брат, очень положительный Савелий, вот уж кто не доставлял матери огорчений, так это сын: в дневнике пятерки, на уме лишь учеба. А Лада начала выпивать, а потом села на иглу.

Только люди, у которых в доме живет наркоман, сумеют понять Антонину Львовну и Савелия, всем остальным не объяснить, каково это делить квартиру с «торчком», у которого нет средств на очередную дозу. Лада вынесла из дома все, но Антонина Львовна и Савелий терпели, надеялись, что девушка возьмется за ум. В конце концов лопнуло «терпение» и у них. Мать прокляла дочь, брат – сестру, они выставили Ладу вон, врезали другие замки и постарались навсегда забыть наркоманку.

Лада не унывала, стояло лето, девушка весело провела год с себе подобными, но потом она заболела и решила вернуться домой, вот только в квартиру ее не пустили. Дверь открыть Лада не сумела, ее ключ не влезал в замочную скважину, а на звонки никто не отзывался. Ермолаева, трясясь от ломки, вышла во двор и столкнулась с бывшей одноклассницей Ритой Альварес.

Лада воспряла духом и решила стрельнуть у старинной знакомой денег.

– Привет, – прохрипела она, – не узнаешь?

Альварес уставилась на опухшую бомжиху.

– Лада? – произнесла она с тревожным изумлением.

– Чего? Так похорошела? – закашляла наркоманка.

– Выглядишь не особо, – признала Рита.

– Болею я. Не знаешь, куда мои подевались?

– В Германию поехали.

– Чего? Куда? Зачем? – зашмыгала носом Лада.

Сердобольная Рита взяла одноклассницу за руку.

– Пошли к нам, помоешься, поешь, я тебе новую одежду дам!

– Тетя Лида заругается, – по-детски всхлипнула Лада, – и Федька с Наткой наорут!

– Никто тебе дурного слова не скажет, – рассердилась Рита, – разве ты мою маму не знаешь? Вечно бездомных животных подбирает и в хорошие руки пристраивает.

– Так я не кошка, – мрачно возразила Лада, но последовала за Альварес.

Гостеприимная Лидия и глазом не моргнула, увидав, кого притащила дочь. Лада поела, получила новую одежду и узнала новости о родных. Оказалось, что мать с братом живут счастливо, они начисто забыли наркоманку и даже объявили ее умершей. На все вопросы любопытных соседей Антонина Львовна отвечала честно:

– Выгнала дрянь вон. Сил больше нет, слава богу, Лада у нас не показывается, померла небось, услышал боженька мои молитвы.

А Савелию повезло, он познакомился с иностранкой, Катариной, у молодых людей вспыхнула любовь, и сейчас Антонина с сыном поехала в Германию знакомиться с будущими родственниками.

Альварес оставили Ладу до утра, постелили ей на кухне. Ночью Рита пришла к однокласснице, села на раскладушку и спросила:

– Спишь?

– Нет, – буркнула Ермолаева.

– Чего делать будешь?

– Уеду куда-нибудь!

– Лечиться тебе надо!

– Я не больная.

– Понятно, – кивнула Рита, – вот адрес, там находится благотворительный центр, наркоманам помогают. Сходи туда.

Лада молча отвернулась к стене, но Маргарита не отстала, она еще долго упрашивала Ладу бросить шприц.

Рано утром Ермолаева потихоньку ушла из гостеприимного дома – Лада не собиралась дальше слушать уговоры Риты. Наркоманка продолжала вести тот образ жизни, к которому привыкла, но долго гулять не пришлось. Она вновь заболела и поняла, что скоро умрет. Уходить на тот свет Ладе не хотелось, из последних сил она позвонила Рите и взмолилась:

– Я на вокзале, ломает меня по-черному, пришел мой конец.

Если честно, то она не надеялась на помощь, но одноклассница коротко ответила:

– Оставайся на месте, сейчас приеду.

Рита не обманула, примчалась на зов, да не одна, а с какими-то людьми. Лада, тогда уже ничего не соображавшая, очнулась в клинике, куда ее поместила Рита.

Завершив курс лечения, который длился не один месяц, Ермолаева стала другим человеком. В больницу часто приходили члены общества «Душа», бывшие наркоманы, навсегда завязавшие с дурной привычкой. Объединение создал священник, очень сердобольный и умеющий убедить даже вконец заблудшего человека отец Сергий.

Лада поверила в бога и решила вернуться домой, к матери и брату. С одной стороны, ей хотелось покаяться перед родными, рассказать о своем прозрении, попросить прощения, с другой – жить в каморке при церкви было трудно. Отец Сергий пригрел Ладу, выделил ей уголок, но это был чулан, в котором хранились ведра, тряпки, метлы. Лада на ночь раскрывала походную кровать, а вещи хранила в сумках.

Но что-то мешало ей осуществить задуманное, и скоро она поняла, в чем дело: она просто боялась матери, ее злых слов вроде: «Уходи, откуда пришла, я тебе не верю». А тут одна из прихожанок предложила Ладе поухаживать за своей больной сестрой. Денег нанимательница платила очень мало, зато решалась проблема с жильем, Ладе предлагалось поселиться в квартире с инвалидом и питаться из хозяйского холодильника.

Отец Сергий благословил Ладу, и та переехала в относительно комфортные условия. Несколько лет жизнь Ермолаевой текла размеренно, Лада ухаживала за парализованной женщиной, ходила в церковь и была счастлива. Затем подопечная умерла, и вновь встал вопрос: где жить? Чуланчик при церкви был занят, правда, хозяйка не выставила Ладу на улицу, но сказала прямо:

– Постарайся решить побыстрей проблему с квартирой. Я столько лет мучилась с больной сестрой, что теперь хочу пожить наконец-то одна.

Я молча слушал Ермолаеву. Следующая часть ее рассказа дословно совпала с тем, что сообщил Игорь Решетников. Наверное, Лада на самом деле кардинально изменилась: узнав о сделке с родительскими апартаментами, она не стала качать права, а переехала туда, куда предложил владелец квартиры, проданной Савелием. Лада не рассердилась на брата, она поняла его и простила, нашла хорошие стороны в плохом деле, всем известно – теряя что-то, человек обязательно и нечто находит. В случае с Ладой это было возобновление дружеских отношений с Ритой.

Встречались они крайне редко, перезванивались чаще. Лада знала, что однокласснице повезло, та после смерти матери удачно вышла замуж. Супруг был не особо обеспечен, если говорить прямо – просто беден и имел много родственников: маму, брата, невестку. Но после свадьбы Юрий неожиданно пошел в гору, открыл свой бизнес, начал отлично зарабатывать. Ермолаева никогда не видела Шульгина, знакома с ним не была, но пребывала в уверенности, что Рита живет очень счастливо. Та никогда не жаловалась ни на мужа, ни на его родственников, рассказывала только о дочери, Настеньке, которая, по словам матери, демонстрировала невероятный талант. В отношениях бывших одноклассниц была одна странность – Рита не сказала Ладе ни своего нового адреса, ни телефона, она всегда звонила сама, а когда Ермолаева один раз попросила:

– Дай мне номер телефона, а то даже связаться с тобой в случае необходимости я не сумею, – Рита тихо ответила:

– Юрий не любит, когда мне звонят, он очень ревнивый.

Лада удивилась, но промолчала. Вскоре после этого разговора Рита пропала, словно в воду канула. Ермолаевой она более не звонила. Сначала Лада не переживала, подруга могла и раньше не объявляться пару месяцев, но когда прошло полгода, она решила, что Рита разорвала дружбу.

Лада поразмышляла о своих отношениях с Альварес и пришла к выводу: она ничего не знает об однокласснице. Та, словно профессиональный шпион, не выдавала никакой информации, беседовали лишь о Настеньке да о делах Лады. Очевидно, Рите надоело подобное общение, и она свела его на нет.

Став верующим человеком, Лада научилась прощать людей. Вот и в тот день она не ощутила никаких отрицательных эмоций. На все божья воля, значит, им с бывшей одноклассницей не по пути, Ермолаева просто станет ежедневно молиться о здравии Маргариты и Настеньки.

Лада сдержала данное себе слово, нарушить его она решилась лишь в день рождения Риты, позвонила Наташе и сказала:

– Извини за беспокойство, это Лада. Передай, пожалуйста, Рите мои поздравления и самые наилучшие пожелания.

– Они умерли, – прошептала Ната.

– Кто? – вздрогнула Ермолаева.

– Рита и Настенька.

– Не может быть! – ахнула Лада.

– Нам надо встретиться, – нервно сказала Наташа, – дай твой адрес, я приеду вечером, после работы.

Она прибыла совсем поздно, часы показывали одиннадцать, когда в квартире Лады прозвучал звонок. Ермолаева открыла дверь, Наташа вошла в прихожую и, не сняв пальто, воскликнула:

– Выслушай меня!

Беседа затянулась почти до утра, говорила в основном Ната, Ладе оставалось лишь слушать да судорожно креститься. Получалось, что она совсем не знала Риту, понятия не имела о проблемах подруги.