Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - Тихомиров Валерий

Гром грянул внезапно. На фоне полного благополучия. Как обычно, гроза пришла с запада. Ухнуло так, что из окон кое-где повыпадали подушки. Затем резко потемнело, и все стихло. В этой зловещей тишине у киностудии началось движение…

Двери хлопнули всеми своими створками, вторя грозовым раскатам грома. На улицу выскочил суетливый мужичок с бородкой и крикнул в огромный никелированный рупор: «Выносите гада!» Затем, энергично прихрамывая, рванул в сторону клумбы.

Снова грянул гром, и снова хлопнули двери. Съемочная группа выносила человека на руках. В предгрозовую тишину ворвался слабый крик виновника торжества и тут же погрузился в многоголосый гомон кинематографистов. Крепкие руки каскадеров с трудом удерживали стремящееся к свободе большое тело.

Клим Распутин вращал головой из стороны в сторону, активно выкрикивая патетические лозунги.

— Эх вы-ы!!! — выл он, закатывая глаза. — Люди-и-и!!!

— Сволочь! — истерично завопила в ответ очкастая девушка с жидкими волосами и ударила Распутина по колену деревянной «хлопушкой», отмеряющей дубли.

Ошалелые от жары и раскатов грома прохожие остановились, с интересом наблюдая закулисную изнанку кинешной жизни.

Внезапно небо треснуло пополам, молния осветила улицу могильным светом большой неоновой лампы, и тучи прорвало. Ливень хлынул оптом. По всей поверхности Петроградки. Крупные капли застучали по асфальту, разлетаясь в разные стороны, как презрительные плевки.

— Опустите, козлы! Дайте отыграться! — продолжал декламировать Распутин. — Еще дубль, и я гарантирую…

— Ты уже отыгрался! — крикнул ему в ухо мужик с бородой через рупор и мстительно ударил тем же рупором по тому же колену, что и девушка.

На лице бородатого сквозь щетину отчетливо проступал синяк.

В течение нескольких секунд ливень набрал полную мощь, ускоряя процедуру изгнания Клима Распутина из кинобизнеса. «Ленфильмовская» клумба постепенно превращалась в собачий ватерклозет.

— Уберите руки, уроды! — Клим перешел к оскорблениям. — Не сметь унижать советского врача!

— Тебе самому лечиться надо! — завопила очкастая и поудобней перехватила «хлопушку»..

— Дай ему, — без выражения произнес кто-то из зрителей, которых к тому времени собралось уже порядка двадцати мокрых человек.

— По башке дай, — поддержал другой.

— И рупором по яйцам! — пискнула молоденькая пэтэушница в мокрой футболке, надетой на голое тело.

Остальные зрители разрывались между коллизиями богемной жизни киностудии и упругой грудью будущей поварихи.

— Закрой рот, дура! — Клим изо всех сил вывернул голову, пытаясь рассмотреть, кто посягнул на святое.

Такая грубость по отношению к источнику визуальных наслаждений полностью лишила Распутина симпатий массовки. Советы начали поступать более энергично и с большей фантазией.

— Его надо ОПУСТИТЬ, — деловито и со знанием дела произнесло огромное существо с наколками на руках.

— Спасибо, мужик! — не расслышал его Клим и подмигнул бородатому с рупором. — ОТпустить бы надо. Публика просит! Человек создан для полета!

— Вот чего просит, то и сделаем, — злобно оскалился тот в ответ.

— Сам просит, петух, — как-то очень холодно и в то же время без выражения снова донеслось из толпы. — Топчите его. Петухи не летают.

На этот раз Клим расслышал все, и это ВСЕ ему не понравилось. Он изогнулся всем телом в крепких руках каскадеров и отыскал в толпе говорившего. Высокого роста крепкий старик смотрел на него бесцветным левым глазом. Ливень поливал сего седую голову, а он стоял, не обращая внимания. Будто всю жизнь провел под дождем. Тяжелые капли повисли на полуприкрытых веках, срываясь с редких ресниц, как слезы. Его правый глаз по-кутузовски прикрывала пиратская повязка. Он опирался на потрепанный костыль и, если бы не кирзовый сапог и телогрейка, был бы очень похож на легендарного капитана Флинта.

— Ты что сказал-то, дед? — Распутин зашевелился, не обращая внимания на тычки в поддых и шевелящуюся в ногах девушку с хлопушкой. — Кто петух?

— Ты, — спокойно ответил старик и, хромая, пошел в сторону метро. За ним, не торопясь, зашагал еще один.

— Ты кто такой, козел? — Клим, до этого момента вырывавшийся в основном для вида, начал активную борьбу за освобождение.

— Тебе лучше не знать, — кинул через плечо второй дедок и добавил, больше по привычке: — А за козла ответишь. — Затем, не по годам энергично, принялся догонять товарища.