Мальчики – налево, девочки – направо - Лютикова Люся

– А как насчет «нейтрализации врагов»? Ведь вы оказываете такую услугу? А тут от вашего клиента мало что зависит.

На лицо Степана Ивановича набежала тень.

– Да, здесь другое. В принципе, ненависть можно направить в позитивное русло. Человек ведь по своей природе не агрессивное существо. Но надо, чтобы прошло время… – Волгин задумчиво потеребил бородку и продолжил: – Да, это самые сложные случаи, тут не существует готовых рецептов, требуется индивидуальный подход.

Меня неожиданно осенило.

– Скажите, а ведь Ася Дмитриевна именно с такой проблемой к вам обращалась?

Волгин дернулся и побледнел.

– Какая Ася Дмитриевна? – неубедительно удивился он.

Я снисходительно на него посмотрела и ласково завела:

– Неужели не знаете? Ай-ай-ай! А она вас прекрасно знает, рекомендовала даже. Очень хорошо, говорит, Степан Иванович проблемы решает, любо-дорого иметь с ним дело.

Тут колдун сделал то, чего я меньше всего от него ожидала: подобрал полы своего длинного балахона и ринулся куда-то в глубь комнаты, за ширму. Было слышно, как он бренчит ключами, пытаясь попасть в замочную скважину.

Я бросилась за ним. Не зря он дал деру, ох не зря! Волгин – как минимум свидетель преступления, а то и соучастник. На пару с Асей Дмитриевной кокнул Васнецова, да еще небось психологическую базу под это подвел. Чародей доморощенный!

– Стоять! – рявкнула я. – Не двигаться! Дом оцеплен сотрудниками милиции! Дан приказ стрелять на поражение!

Бред, конечно, но он произвел нужный эффект: мужчина замер на месте, словно изваяние.

Если уж блефовать, то до конца.

– Гражданин Браверман, не стойте в дверях, проходите, садитесь, нам надо решить некоторые организационные вопросы.

Колдун на полусогнутых ногах поплелся обратно. Я продолжила тем же суровым голосом:

– Вы в какую тюрьму предпочитаете отправиться: Матросскую Тишину или, может, в Бутырку?

Волгин плюхнулся в кресло, судорожно вздохнул и зачастил:

– Я не убивал, я только портрет… Я не смог, говорю же вам, вот деньги, я отдам, я все равно не смог бы…

Ай да Люся, ай да молодец! Вот и нашла убийцу! Правда, он от всего открещивается, ну да где ж это видано, чтобы душегубы сразу признавались в своих злодеяниях?

Дрожащими руками колдун бросил на стол пачку долларов, перетянутую аптекарской резинкой.

А вот и вещественные доказательства. Ведь за просто так денежки не платят, правда же?

– Сколько тут? – грозно поинтересовалась я.

– Я не знаю, она мне только что это дала, сказала, за отличную работу. Но я ведь ничего не делал! Вы мне верите?

Степан Иванович умоляюще сложил руки на груди.

Так, злым следователем я уже была, теперь настала очередь примерить маску доброго дознавателя.

– Я лично вам верю, а вот прокурор, боюсь, усомнится.

– Что мне сделать? – страдальчески возопил колдун.

– Судьбу человек выбирает сам, – ответствовала я со смутным чувством дежавю. – У вас есть возможность изменить жизнь, я ее вижу. Но решение должно исходить от вас.

Колдун оживился.

– Да, я понял! Я расскажу! Я все расскажу!

Я кивнула.

– Приступайте.

Глава 28

Свобода – это не когда вы делаете, что вам угодно, а когда все вокруг делают, что угодно вам. И такую свободу могут дать только деньги. Большие деньги.

В этом Ася Дмитриевна была твердо убеждена, поэтому, наверное, она и пахала, как каторжная. К колдуну Волгину женщина пришла с деловым предложением: обменять ее хрустящие купюры на любовь некоего Вячеслава Васнецова, который младше ее на …дцать лет. Академик высшей магии провел ряд обрядов и посулил, что в душе мужчины скоро вспыхнет большое и светлое чувство. Степан Иванович не сомневался: такая эффектная и энергичная женщина обязательно добьется своего, какой бы ни была возрастная разница между ней и объектом ее страсти.

Однако этого не случилось. Вскоре Ася Дмитриевна опять примчалась к Волгину, и на этот раз ее лицо не казалось мечтательным. Она была в ярости. В таком состоянии может находиться только дама, чья гордость уязвлена. Колдун заподозрил, что Васнецов ей отказал, возможно, даже оскорбил.

– Я хочу его уничтожить, – заявила клиентка, – нейтрализовать.

– В смысле, порчу наслать?

– Нет, хочу, чтобы он перестал существовать. Сначала как бизнесмен, потом – как человек.

Степану Ивановичу уже приходилось сталкиваться с экзальтированными дамочками, готовыми убить любовника, которого совсем недавно боготворили. Колдун знал, что время – лучший лекарь. Время и нехитрые психологические приемы.