Тайна Розенкрейцеров - Гладкий Виталий Дмитриевич

Нужно рвать когти! Жулинский прав. Это решение он принял тогда, когда заметил каким взглядом посмотрел на него Червиньский, который зашел выпить кружку пива перед ужином. У Стаха даже мурашки по коже побежали. Точно, мент за ним наблюдает. Вот сука! Хочет сдать меня завтра следакам из района в лучшем виде и тепленьким, злобно подумал Коповский. А хрен тебе!

Подождав, пока Червиньский уйдет, Стах тихо, не попрощавшись, слинял под видом того, что он ему припекло посетить туалет. Впрочем, на его уход пьяные собутыльники не обратили никакого внимания. (Чего нельзя сказать о Жулинском, который весь остаток дня следил за Стахом, время от времени поглядывая в глазок, который он вмонтировал в стену ларька именно для таких целей).

Первым делом Коповский направил свои стопы к Рудзевичу. Но не для того, чтобы попрощаться. Просто Стах нашел в помещении костела хороший тайник для своих сбережений. Хранить деньги дома Стах боялся. Не воров, нет, – милиции. Если придут его брать, то найдут что угодно. Это ему уже было известно. А вот в костел власти вряд ли сунутся с обыском. Зачем им международный скандал? Папа римский – тоже, кстати, поляк – хотя и одряхлел совсем, но все еще пользуется большим авторитетом в мировом масштабе.

Стах пробирался к костелу задами. Ему не хотелось, чтобы его кто-то увидел. К тому же он опасался, что ему на хвост упадет Червиньский – кто знает, что в башке этого ушлого ментяры? – а потому где шел, а где бежал задворками и огородами, проверяя, не тащится ли позади соглядатай. Но никто за ним не следил и немного успокоенный Коповский подошел к зданию бывшей потребкооперации с тыла, где находились хозяйские постройки ксендза с его живностью. Сторожевого пса, которого кликали Гасьо, он не боялся – тот уже к нему привык и даже на него не лаял.

Стах хотел проверить, где находится Рудзевич. Ему вовсе не улыбалась перспектива встретиться с ксендзом возле тайника. По расчетам Стаха, ксендз, отличающийся пунктуальностью и большой заботливостью по отношению к своему здоровью, должен был в это время ужинать.

– Гасьо, Гасьо! – тихо позвал Стах сторожевого пса – чтобы он, случаем, не залаял.

Но пес не отвечал. Он даже не вылез из будки. Что это с ним? – обеспокоился Стах. Он подошел поближе и заглянул в будку. Пес лежал, забывшись в глубоком сне.

Ни фига себе! – подумал Стах. Вот это номер… Чтобы пес уснул в вечерний час, когда только начинается его служба… – такого еще не было. Собаки, в отличие от людей, свой долг всегда выполняют чесно и самоотверженно.

Может он сдох? Нет, дышит…

– Гасьо! – еще раз окликнул пса Стах, но тот даже не пошевелился.

И тут Стах неожиданно испугался. Похоже, пса усыпили! Зачем? У Коповского даже волосы зашевелились на голове; а может, и встали торчком.

Опасность! Она где-то рядом, совсем близко.

Не отдавая себе полного отчета в своих действиях, Стах нырнул в кусты смородины, что росли сразу за будкой, и затаился. Он пока не понял, что именно его испугало, но хорошо развитая интуиция просто таки вопила, чтобы он поостерегся.

Какое-то время ничего не происходило. А затем тихо отворилась задняя дверь костела, которая вела в комнаты Рудзевича, и оттуда бесшумно выскользнул незнакомый Коповскому человек. Впрочем, этого человека трудно было бы распознать даже тем, кто его знал. Он был одет в неприметный темный костюм, руки его были в перчатках (это в такую-то теплынь!), а на голове у незнакомца красовалась большая кепка-«аэродром», писк грузинской моды советских времен, которая скрывала черты лица. Низко нагнув голову и оглянувшись, человек в кепке быстрым скользящим шагом направился к ближайшему леску, где и скрылся как призрак, рожденный надвигающейся ночью.

Коповский не знал, что ему делать – зайти в апартаменты святого отца, или быстро забрать свои денежки и слинять, пока все тихо. Он сердцем чуял, что с ксендзом Рудзевичем случилось что-то нехорошее. Конечно, ксендз Стаху ни сват, ни брат, но он относился к юноше с добротой, всегда подкармливал, помогал деньгами и давал возможность подзаработать, хотя и не очень законным способом.

Стах почти не сомневался, что человек в кепке и перчатках приходил в костел явно не с добрыми намерениями. Видимо, он и пса усыпил, чтобы тот не лаял и не поднимал шума. Ведь костел редко пустовал – всегда найдется какая-нибудь старушка, готовая торчать перед распятием хоть целые сутки. Нет, он все-таки зайдет к Рудзевичу! Приняв такое решение, Стах достал из кармана нож с выкидным лезвием, крепко сжал его в руке и, уже не прячась, благо совсем стемнело, направился к входной двери.