Только одной вещи не найти на свете - Руис Луис Мануэль

— К психоаналитику? — Эстебан выбросил окурок — Мне казалось, Мамен уже настроила тебя против злокозненного доктора Фрейда.

— Ты не понял. — Чашки едва не выскользнули у нее из рук. — Я говорю о гадалке. Мариса недавно оставила мне карточку: хиромантия, картомантия, ониромантия, папамантия и пипимантия… Это на Аламеде, можем прогуляться.

— Ага, только чур, уговор, ты пойдешь туда одна, без меня, — бросил Эстебан, стоя уже у двери рядом с календарем, на котором красовалась фотографил Альгамбры. — А я тебе лучше кое-что покажу.

Мама Луиса продолжала неотрывно следить за картинками, мелькающими на экране (мужчина и женщина обменивались пощечинами после жадного и совершенно чудовищного поцелуя), поэтому она не заметила, как Эстебан с Алисией быстро пробежали из холла в прихожую, где двумя параллельными рядами висели натюрморты-бодегоны — снедь и трупики серых птичек, которые, на взгляд Алисии, могли быть и куропатками, и голубями. Она не последовала за Эстебаном в его комнату, расположенную в конце коридора, откуда он вскоре появился с мятой бумажкой в руке. Он протянул лист Алисии; свет, бивший диагонально из гостиной, едва позволял различить непонятный набор имен и значков-стрелок.

— Завтра утром я еду в Лиссабон, — сообщил Эстебан, стараясь, чтобы его голос звучал тише голоса красавицы из телевизора, которая клялась, что уходит навсегда. — Я собираюсь встретиться с Себастиано Адимантой.

— В Лиссабон, — повторила Алисия таким тоном, словно угадала, кто на самом деле скрывается под масками волхвов,

— Посмотри сюда. — Он ткнул пальцем в самую середину скомканного листка. — У нас есть надписи с трех пьедесталов, не хватает одной. Последний ангел, как стало известно, находится в Лиссабоне, но я не могу попросить, чтобы мне прислали текст по факсу.

Напрягая глаза и пытаясь выдавить темноту в коридор, она обнаружила, что три строки, криво нацарапанные на листке, она уже видела:

ט.azazЁl.ע.hvmanaqve.

HOMINES.TESTIDRV.AETAESME.

IN.INSAENE.EVMOTE…

ש.AZAEL.בDENTE.DRACO.TGIVGERED.

ROAGD.MGEGD.MVTEE…

ל.MAHAZAEL.םMAGNA.PARTE.

BISSCSV.VEISEI.PIIEISEIOETI.ISSIE…

— Нам недостает главной части текста, — сказал Эстебан, поглаживая подбородок. — Но есть одно звено, которого мы до сих пор не заметили, потому что вели себя как настоящие ослы, — это звено не очень многое прояснит, но может навести на след. Посмотри, из чего состоит каждая надпись: еврейская буква, имя ангела, непонятный нам значок, два латинских слова, потом пять — на языке, который напоминает кукареканье, и наконец — фрагмент на греческом.

— Да, все так. — Мятая бумажка дрожала в руке Алисии.

— Два слова латинских. — Он посмотрел на нее, словно хотел заглянуть под ресницы, — Не узнаешь? Они тебе совсем ничего не напоминают? «Humanaque hominess, dante draco, magna parte». Это начало трех последних строк из стихотворения, которое ты отыскала в книге — там, где дракон пожирает собственный хвост. Помнишь?

Что-то заискрилось у нее в мозгу, и Алисия вспомнила гравюру: круглое скользкое чудовище словно ползет по пыльной, покрытой трещинами земле на фоне страшных развалин. Рукой Эстебана стихи были переписаны на листок, следом шел загадочный перевод на испанский: «Dira fames Polypos docuit sua rodere crura, / Humanaque homines se nutriisse dape. / Dente Dracocaudam dum mordet et ingerit alvo, / Magna parte sui sit cibus ipse sibi.».

— "Голод ужасный научил Полипоса пожрать свои ноги, — прочитала она, пробуя на вкус каждое слово, будто экзотическую приправу, — а людей научил питаться собственными внутренностями. Дракон кусает свой хвост зубами и заталкивает в брюхо, чтобы насытиться большей частью себя самого». Значит, существует связь между этими строками и надписью на пьедесталах.

— Да, с той надписью, которая одновременно является и заклинанием. — Эстебан порылся в карманах в поиске пачки сигарет, но она осталась на кухне. — Игнасио да Алпиарса и Ашиль Фельтринелли подружились в Лиссабоне. Последний еще в Италии руководил знаменитой сектой Заговорщиков, в то время как да Алпиарса молился дьяволу, чтобы спасти своего носорога. Оба принадлежали к секте, поклонявшейся сатане, при этом главной там была некая таинственная женщина — папесса. «Mysterium Topographicum» — детальное описание города, который неизвестно, существовал или нет; но Заговорщики уверяли, что собрания их проходили именно там. В городе имеется четыре площади с четырьмя ангелами, потом да Алпиарса сделал точно таких же ангелов и четыре разных надписи на пьедесталах. Теперь мы выяснили, что тексты включают в себя — по крайней мере частично — строки из стихотворения, завершающего книгу Фельтринелли.