Расплата кровью - Джордж Элизабет

Линли улыбнулся:

– Вот так всегда! И как раз сегодня вечером я занят.

Харриман в ответ засмеялась, собрала свои заметки и смахнула три бумажных стаканчика со стола Уэбберли в мусорную корзину.

– Посмотрим, сможете ли вы заставить его что-то сделать с этой помойкой, – выдала она, уходя.

Уэбберли молчал, пока они не остались одни. Тогда он сложил карту, сунул ее в один из картотечных ящиков и вернулся к столу. Но не сел. Вместо этого, с наслаждением попыхивая сигарой, он посмотрел на силуэт Лондона за окном.

– Некоторые полагают, что заняться собственным продвижением мне мешает недостаток честолюбия, – не оборачиваясь, признался Уэбберли. – Ничего подобного, все дело в этом виде из окна. Если бы мне пришлось менять кабинет, я бы больше не мог смотреть, как озаряется огнями город по мере того, как густеют сумерки. Вы не представляете, какое это наслаждение, видеть из года в год эту картину. – Его покрытые веснушками пальцы теребили цепочку от часов, свисавшую из жилетного кармана. Сигарный пепел просыпался на пол, но Уэбберли этого даже не заметил.

Линли подумал о том, как ему когда-то нравился этот человек, как он уважал его за тонкий ум, таившийся под неопрятной оболочкой. Этот человек умел выявить лучшее в тех, кто находился под его началом, честно используя сильные стороны человека и никогда – слабые. Способность шефа видеть людей такими, какие они есть на самом деле, восхищала Линли больше всего. Однако теперь он видел, что его прозорливость была обоюдоострым оружием, что оно могло быть использовано – как в случае с ним самим – для того, чтобы, нащупав чью-то слабость, сыграть на ней.

Уэбберли, без сомнения, знал, что Линли поверит честному слову пэра. Эту веру он впитал с детства, бесценное доверие «слову джентльмена», которое веками исповедовали люди из благородного сословия. Это был такой же непреложный закон, как право старшего сына на наследование, это нельзя было с легкостью отринуть. На это и рассчитывал Уэбберли, посылая Линли выслушать придуманную лордом Стинхерстом сказку о неверности его жены. Ни Макферсона или Стюарта, ни Хейла, ни любого другого детектива-инспектора, который выслушал бы все это, но тут же вызвал бы леди Стинхерст, чтобы она тоже послушала эту историю… а затем во весь опор двинулся бы дальше, докапываясь до истинной причины гибели Джеффри Ринтула.

Ни правительство, ни Скотленд-Ярд не хотели этого. Поэтому они послали того, на кого полностью можно было рассчитывать, кто непременно поверит слову джентльмена и таким образом прикроет лорда Стинхерста. И это было непростительным оскорблением. Линли не мог простить Уэбберли за то, что он так с ним поступил. И не мог простить себя – за то, что, как полный идиот, оправдал все их ожидания.

И не важно, что Стинхерст был невиновен в смерти Джой Синклер. Ибо в Ярде этого не знали, и даже не волновались по этому поводу, их волновало только скандальное прошлое этого джентльмена, как бы оно не выплыло наружу. Если бы Стинхерст оказался убийцей, но при этом избежал правосудия, эти умники в правительстве и в Ярде не испытали бы ничего похожего на угрызения совести. Зачем? Главное, тайна Джеффри Ринтула оставалась нераскрытой.

Он чувствовал себя отвратительно, будто его изваляли в грязи. Достав из кармана свое полицейское удостоверение, он швырнул его на стол Уэбберли.

Суперинтендант посмотрел на карточку, потом снова на Линли. Прищурился от сигарного дыма.

– Что это значит?

– С меня хватит.

Лицо Уэбберли застыло.

– Надеюсь, я вас не так понял, инспектор.

– В этом нет нужды, не так ли? Вы получили, что хотели. Стинхерст спасен. Великая тайна сохранена.

Уэбберли вынул сигару изо рта и сунул ее в пепельницу между другими окурками, разбрасывая пепел.

– Не делай этого, мальчик. Не стоит.

– Мне не нравится, когда меня используют. Такой вот я чудак. – Линли направился к двери. – Я заберу свои вещи…

Уэбберли хлопнул ладонью по столу, отчего разлетелись бумаги.

– И вы думаете, мне нравится, когда меня используют, инспектор? Значит, вот как вы себе это представляете? И какую же роль вы отводите мне?

– Вы знали о Стинхерсте. О его брате. И о его отце. Вот почему в Шотландию послали меня, а не кого-то другого.

– Я знал только то, что мне было приказано. Приказ послать вас на север поступил через Хильера от заказчика. Не от меня. Мне это понравилось не больше, чем вам. Но в данном случае выбора у меня не было.