Немой свидетель - Кристи Агата

– Завещание было составлено незадолго до ее кончины? – спросил Пуаро.

Мисс Пибоди вперилась в него взглядом.

– Думаете, ее заставили? Нет, ваши подозрения напрасны. У бедняжки Лоусон просто не хватило бы мозгов, а тем более смелости решиться на такое. Да и по правде сказать, если, конечно, верить ее словам, она была удивлена не меньше других, когда прочли завещание. – Пуаро улыбнулся ее оговорке. – Завещание было составлено дней за десять до кончины, – продолжала мисс Пибоди. – Адвокат утверждает, что все сделано по закону. Вполне возможно.

– Вы хотите сказать… – подался вперед Пуаро.

– Я хочу сказать, что здесь не все чисто, – произнесла мисс Пибоди. – В том-то вся и закавыка.

– В чем именно?

– Не могу точно объяснить. Откуда мне знать? Я не юрист. Но дыма без огня не бывает, попомните мои слова.

– Пробовал ли кто-нибудь из родных опротестовать завещание? – осторожно поинтересовался Пуаро.

– Тереза вроде бы ездила к юристу. Напрасный труд! К юристам лучше не обращаться. Почти наверняка услышишь от них: «Не надо!» Однажды пятеро адвокатов советовали мне не предпринимать никаких действий. И что же? Я не послушала их. И выиграла процесс. Меня усадили на место истицы, а какой-то умник из Лондона стал задавать дурацкие вопросы, пытаясь меня запутать. Но не тут-то было! «Как вы можете доказать, что это ваши меха, мисс Пибоди? – спросил он у меня. – На них нет даже клейма меховщика!» – «Вполне возможно, – ответила я, – зато на подкладке есть штопка и, если нынче хоть кто-нибудь умеет так штопать, я готова съесть свой зонтик». Он потерпел полную неудачу, вот так-то.

Мисс Пибоди снова безудержно расхохоталась.

– Наверное, теперь, – осторожно продолжал расспрашивать Пуаро, – отношения между мисс Лоусон и членами семьи сильно обострились?

– Еще бы! Разве вам не известно, каково людское нутро? Стоит кому-то умереть, скандалов не оберешься. Покойник еще в гробу лежит, а скорбящие ближние уже готовы выцарапать друг другу глаза.

– К сожалению, вы правы, – вздохнул Пуаро.

– Такова уж человеческая натура, – снисходительно заметила мисс Пибоди.

Пуаро решил сменить тему:

– А правда ли, что мисс Аранделл интересовалась спиритизмом?

Мисс Пибоди снова пристально посмотрела на него.

– Если вы полагаете, что к Эмили явился дух Джона Аранделла и приказал ей оставить деньги Минни Лоусон и что Эмили беспрекословно ему повиновалась, вы глубоко заблуждаетесь. Не такая уж Эмили дура. Хотите знать мое мнение? Спиритизм для нее был такой же забавой, ну, может быть, чуть побольше, чем пасьянс или криббедж[29]. Кстати, вы уже познакомились с сестрами Трипп?

– Нет.

– Вот если познакомитесь, сразу поймете, насколько они глупы. Терпеть их не могу! Вечно пристают к вам с посланиями от ваших умерших родственников и вечно плетут какую-нибудь чушь. Притом всерьез. А с ними заодно и Минни Лоусон. Впрочем, надо же чем-то убить вечером время.

Пуаро предпринял очередную атаку:

– Вы, наверное, хорошо знаете Чарлза Аранделла? Что он собой представляет?

– Молодой повеса, хотя и очаровательный. Вечно в долгах, всегда без денег, болтается как неприкаянный по всему белому свету. Дамский угодник. – Она фыркнула. – Уж я-то повидала таких на своем веку. Подумать только, у Томаса такой сын! У этого благовоспитанного чудака, являвшего собой образец нравственности! Не иначе, как в Томасе сказывается дурная кровь. Честно говоря, мне по душе этот наглец. Впрочем, он из тех, кто способен ради одного-двух шиллингов прикончить родную бабушку. Полное отсутствие моральных устоев. И откуда только берутся такие экземпляры?

– А его сестра?

– Тереза? – Мисс Пибоди раздумчиво покачала головой. – Не знаю. Экзотическое создание. Экстравагантная. Она, между прочим, помолвлена с этим нашим размазней доктором. Вы его видели?

– Доктора Доналдсона?

– Говорят, он хороший специалист, но это единственное его достоинство. Будь я молоденькой, не обратила бы на него никакого внимания. Что ж, Терезе видней. Она, по-моему, у нас девица с опытом.

– Доктор Доналдсон лечил мисс Аранделл?

– Лишь когда Грейнджер уезжал в отпуск.

– А во время последней болезни?

– Вряд ли.

– Мне кажется, мисс Пибоди, – улыбнулся Пуаро, – что вы не очень-то высокого мнения о его профессиональных качествах.

– Не совсем так, вы не правы. Он врач вполне знающий, способный. Но его метода – не по мне. Сами посудите, в былые времена, когда ребенок объедался незрелыми яблоками и у него начиналась желчная колика, врач так и говорил «желчная колика» – и посылал ему несколько пилюль из своей приемной. Теперь же вам твердят, что у ребенка ярко выраженный цирроз[30], что требуется диета, и прописывают то же самое лекарство, только в виде крохотных таблеток, которые производят фармацевтические фабрики и за которые надо платить втридорога! Доналдсон – сторонник этой школы. Кстати, ее предпочитает большинство молодых матерей. Впрочем, не думаю, чтобы этот молодой человек надолго задержался у нас, обслуживая тех, кто подхватил корь или съел что-нибудь не то. Он намерен переехать в Лондон. Этот подающий надежды доктор честолюбив и хочет специализироваться.

– В чем именно?

– В серотерапии[31]. Так, кажется, это называется. Это когда вам вводят под кожу сыворотку, независимо от того, как вы себя чувствуете, чтобы у вас выработался иммунитет к заразным заболеваниям. Лично я никогда не позволю делать себе эти сомнительные вспрыскивания.

– Вероятно, доктор Доналдсон проводит опыты, касающиеся какого-то определенного заболевания?

– Чего не знаю, того не знаю. Только вижу, что его не устраивает работа провинциального лекаря. Он рвется в Лондон. Но для этого необходимы деньги, а он беден как церковная крыса.

– Печально. Истинное дарование часто гибнет из-за отсутствия денег, – пробормотал Пуаро. – А те, у кого они есть, не хотят помочь.

– Во всяком случае, Эмили Аранделл не проявила такого желания, – констатировала мисс Пибоди. – Ее завещание многих потрясло. Я имею в виду сумму, а не того, кому она ее оставила.

– Родственники ее тоже были потрясены этой суммой, как вы думаете?

– Трудно сказать, – ответила мисс Пибоди, жмурясь от удовольствия. – И да и нет. Во всяком случае, один из них вряд ли был слишком удивлен.

– Кто именно?

– Чарлз. Он явно рассчитывал на большой капитал. Не такой уж дурак этот Чарлз.

– Себе на уме?

– Во всяком случае, не размазня, как другие, – усмехнулась мисс Пибоди. И, помолчав, спросила: – Вы собираетесь с ним встретиться?

– Имел такое намерение, – несколько напыщенно произнес Пуаро. – Вполне возможно, что у него сохранились какие-нибудь документы, касающиеся его деда.

– Скорее всего, он давно уже их сжег. Этот молодой повеса не испытывает никакого почтения к своим предкам.

– Попытка не пытка, – нравоучительно заметил Пуаро.

– Пожалуй, – милостиво согласилась мисс Пибоди. В ее голубых глазах блеснуло нечто такое, что заставило Пуаро встать.

– Не смею дольше злоупотреблять вашим терпением, мадам. Премного благодарен за ту информацию, которую вы мне дали.

– Я сделала все, что в моих силах, – ответила мисс Пибоди. – Правда, наша беседа имела очень малое отношение к Индийскому восстанию, не так ли?

Она попрощалась с нами за руку.

– Дайте мне знать, когда книга выйдет в свет, – сказала она нам вслед. – С удовольствием прочту.

Последнее, что мы услышали, покидая комнату, был ее густой сочный хохот.

– Что же теперь? – спросил Пуаро, когда мы снова сели в машину.

Наученный опытом, я больше не решился предложить ему вернуться в Лондон. Пусть уж Пуаро развлекается по-своему, раз ему хочется. Зачем мешать?

Я предложил выпить чаю.

– Чаю, Гастингс? С какой стати? В такое-то время?

– А что? – Я посмотрел на часы. – Половина шестого. Самое время попить чаю.

– Вечно вы, англичане, со своим чаем! – вздохнул Пуаро. – Нет, mon ami, сейчас нам не до чая. В книге о правилах поведения я прочел на днях, что после шести визитов не наносят. Это нарушение этикета. Так что у нас осталось всего полчаса на осуществление своих намерений.

– Подумать только, каким светским вы вдруг сделались, Пуаро. Так кого мы намерены сейчас посетить?

– Les mademoiselles Трипп.

– И вы скажете им, что сочиняете книгу о спиритизме? Или по-прежнему будете утверждать, что пишете о генерале Аранделле?

– На сей раз все будет гораздо проще, друг мой. Но прежде нам следует узнать, где живут эти дамы.

Нам любезно объяснили, как к ним пройти, однако мы долго плутали по проулкам. Сестры Трипп обитали в старомодном живописном домике, который был таким ветхим, что, казалось, вот-вот развалится.

Нам отворила дверь девчонка лет четырнадцати, мимо которой мы с трудом протиснулись внутрь.