Прах к праху - Джордж Элизабет

— Никаких животных я не видел.

— Их не было в коттедже?

— Я этого не говорю.

— Ты сказал, что наблюдал за коттеджем из глубины сада. Ты сказал, что видел в кухонном окне своего отца. Ты сказал, что видел, как он поднимался в спальню. Ты видел, как он открыл дверь? Видел, как он выпускал котят?

На лице Джимми отразилось подозрение, что вопрос представляет собой некую ловушку. Но какого рода эта ловушка, он явно не понимал.

— Не знаю я, понятно? Не помню.

— Возможно, твой отец выпустил их до твоего приезда. Ты не заметил где-нибудь в саду котят?

— Да сдались вам эти котята!

Линли переложил фотографии по-другому. Джимми бросил на них взгляд и тут же отвел глаза.

— Мы все попусту теряем здесь время, — заявил Фрискин. — Мы никуда не движемся, и у нас нет никакой надежды на продвижение, если и пока у вас не появится новый материал для работы. Когда это случится, Джим будет счастлив ответить на ваши вопросы, а до того…

— Что было на тебе надето в тот вечер, Джимми? — спросил Линли.

— Инспектор, он уже сказал вам…

— Футболка, насколько я помню, — сказал Линли. — Правильно? Джинсы. Пуловер. Ботинки «Док Мартене». Что-нибудь еще?

— Трусы и носки. — Джимми фыркнул. — Они на мне и сейчас.

— И это все.

— Точно.

— Больше ничего?

— Инспектор…

— Больше ничего, Джимми?

— Я же сказал. Больше ничего.

Линли снял очки и положил их на стол со словами:

— Это интересно.

— Почему?

— Поскольку ты не оставил отпечатков, я решил, что у тебя были перчатки.

— Я ничего не трогал.

— Но ты же объяснил, что открыл дверь толчком. Однако на ней нет твоих отпечатков. Ни на самой двери, ни на ручке, ни снаружи, ни внутри. На выключателе в кухне тоже нет твоих отпечатков.

— Я их стер. Я забыл. Да, точно. Я их стер.

— Ты стер свои отпечатки и одновременно сумел оставить все прочие? Как ты это устроил?

Фрискин выпрямился на стуле и внимательно посмотрел на мальчика. Потом устремил взгляд на Линли, храня при этом молчание.

Джимми завозил под стулом ногами. Ударил носком кроссовки в пол. И тоже ничего не сказал.

— И если тебе удалось стереть свои отпечатки и сохранить все прочие, то почему ты оставил свои отпечатки на керамической утке в сарае?

— Я сделал, то что сделал.

— Можно мне переговорить с клиентом, инспектор? — попросил Фрискин.

Линли начал подниматься.

— Да не нужны мне никакие разговоры! — крикнул Джимми. — Я рассказал вам, что сделал. Сто раз говорил. Взял ключ, вошел в дом и сунул сигарету в кресло.

— Нет, — сказал Линли. — Все было не так.

— Так! Я же тысячу раз вам говорил…

—Ты рассказал нам, как ты себе это представлял. Возможно, ты рассказал, как сделал бы это, будь у тебя возможность. Но ты не рассказал нам, как все происходило.

— Рассказал!

— Нет. — Линли остановил запись, вынул кассету и поставил другую, с записью предыдущей беседы. Она была перемотана до места, которое он выбрал сегодня утром, и Линли нажал на кнопку. Зазвучали их голоса.

— Ты курил в этот момент?

— За кого вы меня принимаете? За слабоумного?

— Это была такая сигарета? «Джей-Пи-Эс»?

— Да, правильно, «Джей-Пи-Эс».

— И ты ее зажег? Покажи мне, пожалуйста.

— Что показать?

— Как ты зажег сигарету.

Линли выключил магнитофон, вынул кассету, поставил прежнюю. Нажал на кнопку «запись».

— И что? — спросил Джимми. — Я сказал то, что сказал. И сделал то, что сделал.

— С помощью «Джей-Пи-Эс»?

— Вы что, не слышали?

— Да нет, слышал. — Линли потер лоб, потом посмотрел на мальчика. Джимми покачивался вместе со стулом. Линли сказал: — Почему ты лжешь, Джим?

— Я никогда…

— Что ты от нас скрываешь? Мальчик продолжал покачиваться:

— Слушайте, я же сказал вам…

— Неправду. А правды ты мне не сказал.

— Я был там, я сказал.

— Да. Ты там был. Ты был в саду. В сарае. Но в коттедже ты не был. И ты такой же убийца своего отца, как я.

— Убил. Ублюдка. Он получил по заслугам.

— В день, когда убили твоего отца, твоя мать должна была подтвердить получение заявления на развод. Ты об этом знал, Джим?

— Он заслужил смерть.

— Но твоя мать не хотела развода. Если бы она хотела, она бы подала собственное заявление через два года после его ухода из семьи. Это законная процедура. У нее были основания для развода.

— Я желал ему смерти.

— Но вместо этого она медлила целых четыре года. И наверно, думала, что в конце концов вернет его.