Человек в коричневом костюме - Кристи Агата

Немного проплутав, я нашла виллу «Меджи». Она расположилась на самом склоне горы в стороне от других коттеджей и вилл. Я позвонила, мне открыл улыбающийся мальчик-кафр.

«Миссис Раффини?» — спросила я.

Он впустил меня, провел по коридору и распахнул дверь. Я уже собралась войти, как вдруг заколебалась. Меня охватило дурное предчувствие. Я переступила порог, и дверь позади резко захлопнулась.

Из-за стола встал мужчина и подошел с протянутой для приветствия рукой.

«Я так рад, что мы убедили вас приехать, мисс Беддингфелд», — сказал он.

Мужчина был высокий, очевидно голландец, с огненно-рыжей бородой. Он нисколько не походил на смотрителя музея. Тут меня осенило, какого дурака я сваляла.

Я находилась в руках врага.

Я невольно вспомнила 3-ю серию фильма «Памела в опасности». Как часто я сидела на шестипенсовых местах, поедая двухпенсовую плитку молочного шоколада и страстно мечтая, чтобы то же самое произошло со мной! Что ж, мои мечты сбылись в полном смысле слова. И почему-то это не доставило мне такого удовольствия, как я воображала. На экране все прекрасно — вы спокойны, зная, что впереди должна быть 4-я серия. Однако в реальной жизни не было абсолютно никакой гарантии, что «Анна — искательница приключений» не завершится внезапно в конце любой серии.

Да, я оказалась в тяжелом положении. Все, что Рейберн сказал в то утро, всплыло в моей памяти с неприятной отчетливостью. Говорите правду, сказал он. Что ж, я всегда могла поступить так, однако поможет ли это? Прежде всего, поверят ли мне? Поверят ли, что я пустилась в такую безумную авантюру просто из-за клочка бумаги, пропахшего нафталином? Для меня это звучало как совершенно не правдоподобная выдумка. В приступе холодного здравомыслия я проклинала себя за мелодраматический идиотизм и тосковала по мирной скуке Литтл Хемпсли.

Все эти мысли стремительно пронеслись в моем мозгу. Я инстинктивно отступила назад и нащупала ручку двери. Заманивший меня человек лишь ухмыльнулся.

— Вы здесь и здесь останетесь, — весело заметил он. Я собрала все силы, чтобы придать своему лицу уверенное выражение.

— Меня пригласил сюда смотритель Кейптаунского музея. Если я совершила ошибку…

— Ошибку? О, да, большую ошибку!

Он хрипло рассмеялся.

— Какое вы имеете право задерживать меня? Я сообщу в полицию…

— Тяв, тяв, тяв, — как маленькая игрушечная собачка. — Он засмеялся.

Я села на стул.

— Вы опасный сумасшедший, — сказала я холодно.

— В самом деле?

— Хочу сообщить вам, что мои друзья прекрасно осведомлены о том, куда я отправилась, и если к вечеру я не вернусь, они приедут искать меня. Вам понятно?

— Так ваши друзья знают, где вы? Кто же из них?

Я молниеносно подсчитала свои шансы. Стоит ли упоминать сэра Юстаса? Он известный человек, и его имя могло бы иметь вес. Но если они в контакте с Пейджетом, они могут знать, что я говорю не правду. Лучше не рисковать с сэром Юстасом.

— Во-первых, миссис Блейр, — беспечно сказала я. — Она моя подруга, с которой я рядом живу.

— Не уверен, — сказал мой похититель, иронически покачав-рыжей головой. — Вы не виделись с ней после одиннадцати часов утра. А нашу записку, приглашавшую вас приехать сюда, вы получили во время ланча.

Его слова показали мне, насколько внимательно следили за каждым моим шагом, но я не собиралась сдаваться без борьбы.

— Вы очень умны, — заметила я. — Вероятно, вы слышали о таком полезном изобретении, как телефон? Миссис Блейр позвонила мне, когда я отдыхала у себя в номере после ланча. Тогда я ей сказала, куда собираюсь днем.

К моему величайшему удовлетворению, я увидела, как по его лицу пробежала тень беспокойства. Он явно не учел, что Сьюзен могла позвонить мне. Как бы я хотела, чтобы это было правдой!

— Ну, довольно! — грубо сказал он, вставая.

— Что вы собираетесь со мной делать? — спросила я, все еще пытаясь выглядеть спокойной.

— Поместить вас туда, где вы не сможете повредить нам, если за вами придут ваши друзья.

На мгновение я вся похолодела, но его следующие слова успокоили меня.

— Завтра вам придется ответить на несколько вопросов, и после этого мы будем знать, что с вами делать. И могу заверить вас, юная леди, у нас не один способ заставить говорить упрямых маленьких дурочек.

Его слова не утешали, но, по крайней мере, обещали отсрочку. До завтра. Он явно был подчиненным лицом, выполняющим приказы начальника. Мог ли им быть Пейджет?

Мужчина позвонил, и появились два кафра. Меня повели наверх.

Несмотря на сопротивление, мне заткнули рот кляпом, а потом связали руки и ноги. Комната, в которую меня привели, оказалась чем-то вроде мансарды под самой крышей. Очень пыльная, и непохоже, что в ней кто-нибудь жил. Голландец издевательски поклонился и ушел, прикрыв за собой дверь.

Я лежала совершенно беспомощная. Как я ни вертелась, ни извивалась, я не могла ни на йоту ослабить путы, а кляп не давал мне кричать. Если бы по какой-то случайности в дом кто-нибудь и пришел, я бы не смогла ничем привлечь к себе внимание. Снизу до меня донесся звук запираемой двери. Очевидно, голландец выходил из дома.

Неспособность что-нибудь предпринять сводила меня с ума. Я снова и снова пыталась ослабить свои путы, но узлы крепко держали. Наконец, я перестала дергаться и потеряла сознание или провалилась в сон. Когда я пришла в себя, у меня все болело. Было совсем темно, и я поняла, что уже давно ночь, так как луна стояла высоко в небе и светила сквозь застекленную крышу. Кляп душил меня, недостаток воздуха и боль были невыносимы.

Тогда мой взгляд упал на валявшийся в углу осколок стекла. Косой лунный луч коснулся его, и отблеск привлек мое внимание. Когда я увидела его, меня вдруг осенило.

Мои руки и ноги беспомощны, но я, безусловно, еще в состоянии перекатиться. Медленно и неуклюже я начала перемещаться. Это было нелегко. Мало того, что мне было очень больно, поскольку я не могла защитить лицо руками, было чрезвычайно трудно двигаться в определенном направлении.

Я скатывалась в любую сторону, кроме нужной. Наконец я все же достигла цели. Осколок почти касался моих связанных рук.

Даже теперь моя задача не была простой. Прошло бесконечно много времени, прежде чем мне удалось, уперев осколок о стену, закрепить его так, чтобы им можно было перетереть веревки. Я трудилась долго, мучительно, и почти отчаялась, пока наконец сумела перерезать веревки на запястьях. Остальное было уже делом времени. Чтобы восстановить кровообращение, я принялась энергично растирать запястья, и смогла вынуть кляп. После нескольких глубоких вдохов мне стало лучше.

Очень скоро я развязала последний узел, но и тут понадобилось некоторое время, чтобы встать на ноги. Однако наконец я выпрямилась, размахивая руками в разные стороны, чтобы размять онемевшее тело, и более всего мечтая достать чего-нибудь поесть.

Я подождала около четверти часа, чтобы вполне убедиться, что силы вернулись ко мне. Затем на цыпочках бесшумно подошла к двери. Как я и ожидала, она не была заперта, а только прикрыта. Я открыла ее и осторожно выскользнула из комнаты.

Все было спокойно. Лунный свет проникал через окно и освещал пыльную пустую лестницу. Я тихонько прокралась вниз. Опять ни звука, но, когда я остановилась на лестничной площадке, до меня долетел приглушенный шум голосов. Я замерла и какое-то время не двигалась. Часы на стене показывали за полночь.

Я прекрасно сознавала, сколь рискованно спускаться ниже, но любопытство было сильнее меня. С бесконечными предосторожностями я отправилась в разведку. Миновав последний лестничный пролет, очутилась в прямоугольном холле. Осмотрелась, и у меня перехватило дыхание. У двери в холл сидел мальчик-кафр. Он не видел меня, вскоре по его дыханию я поняла, что он крепко спит.

Что делать? Отступить или продолжать мой путь? Голоса доносились из комнаты, в которую меня провели, когда я приехала. Один из них принадлежал моему голландскому приятелю, другой я сразу не смогла узнать, хотя он показался мне чем-то знакомым.

В конце концов, я решила, что просто обязана услышать все, что удастся. Я должна рискнуть, пусть даже и разбужу мальчика-кафра. Я бесшумно пересекла холл и встала на колени у двери. Несколько мгновений слышно было плохо. Потом голоса стали громче, но я не могла разобрать, о чем говорят.

Тогда я приникла к скважине глазом. Действительно, одним из собеседников был высокий голландец. Другого мужчину мне не было видно.

Неожиданно он встал, чтобы налить себе выпить. Я увидела облаченную в черное спину благопристойного человека. Прежде чем он обернулся, я узнала его.

Преподобный мистер Чичестер!

Теперь я начала разбирать слова.

— Все равно, это опасно. А вдруг приедут ее друзья? — сказал голландец. Чичестер ответил ему, но уже без всякой елейности. Неудивительно, что я раньше не узнала его.