Кто убийца, миссис Норидж? - Михалкова Елена

– Полагаю, желающих не нашлось? – осведомилась миссис Норидж.

– Мистер Белл – очень крупный мужчина, – уклончиво ответила мисс Прю. – Настоящий здоровяк, заросший рыжей шерстью.

– Я слышала, это свидетельствует о буйном темпераменте.

– Уж можете не сомневаться. Он разнес в щепки два сарая – искал публичный дом. Горланил такие песни, что краснели даже извозчики. А под конец заявился к особняку мэра и спел под окнами про малютку Дженни из порта Ливерпуль. А ведь у мэра три дочери!

– Должно быть, они узнали много нового, – невозмутимо заметила миссис Норидж. – А как же те четыре заблудшие овцы, что оставались у миссис Питипэт?

– Увы, последовали примеру мистера Белла. Разбитые окна, выломанные двери, похабные надписи на стенах… Доброта Молли обошлась городу в круглую сумму. И это без учета морального ущерба, нанесенного семье мэра.

Аманда Прю остановилась и перевела дыхание.

– Подождите минутку, дорогая. Старость – это когда спуск под гору становится не менее трудным, чем подъем.

Эмма Норидж не стала убеждать мисс Прю, что до старости ей еще далеко. Она терпеливо ждала, пока пожилая леди отдохнет.

– Я надеялась, что Молли получила хороший урок, – посетовала Аманда. – Но я никак не ожидала того, что случится потом.

Они снова двинулись вниз.

– Следующим объектом ее доброты стала одна несчастная девушка.

– Соблазненная и брошенная каким-нибудь негодяем?

– Вы поразительно догадливы. Такая трогательная девушка! Большеглазая и хрупкая, несмотря на огромный живот.

Мисс Прю помолчала, будто умиляясь воспоминаниям.

– Бедняжка родила, живя у Питипэт. А когда младенцу было четыре месяца, сбежала, бросив собственное дитя.

– Одна?

– Увы, нет. Она прихватила с собой управляющего нашего банка. А тот прихватил с собой изрядную часть вкладов.

– Не самая плохая компания, – серьезно заметила миссис Норидж. – Я, конечно, имею в виду вклады.

– Питипэт стоило огромного труда отыскать родственников девушки и уговорить их забрать ребенка. Не знаю, во сколько ей это обошлось, но, кажется, один чахлый младенец в денежном выражении весил не меньше, чем пятеро здоровых попрошаек.

Гувернантка понимающе кивнула:

– Дети бывают неоправданно дороги.

– После этого Молли разуверилась в людях и переключилась на собак.

Женщины пересекли низину и стали подниматься на холм, где белел домик миссис Питипэт. Здесь уклон был не такой крутой. Тропа свернула, огибая участок викария.

– Она стала подбирать бездомных дворняг, – продолжила мисс Прю. – Скоро у нее во дворе надрывалась целая свора. Я предупреждала ее, что ничем хорошим это не кончится. Но люди, твердо вступившие на путь добра, иногда страдают удивительной формой глухоты – они перестают слышать ближайших друзей.

Она вытерла испарину со лба.

– Взгляните туда, миссис Норидж.

Низкий серый дом, обосновавшийся среди замшелых валунов, издалека казался насупленным.

Гувернантка прищурилась:

– А, так ее сосед – Юджин Финч? Говорят, он не ладит с миссис Питипэт.

Плохой характер фермера Финча был известен всему городу. Жена его умерла два года назад, и Юджин остался с двумя дочерями пяти и пятнадцати лет.

– Стая вырвалась из двора и набросилась на его младшую девочку, когда она возвращалась из школы, – сказала Аманда. – Девчушка осталась цела только потому, что вскарабкалась на дерево. Но когда фермер разогнал свору, ему пришлось силой отдирать ее руки от веток.

Мисс Прю отыскала большой валун, нагретый солнцем, расстелила на нем шаль и присела.

– Молли была в ужасе! Она пыталась сама извиниться перед девочкой, но Финч не пустил ее даже на порог.

– А что с собаками?

– Она их немедленно раздала. Не смогла расстаться только с тремя, самыми добродушными.

Мисс Прю подняла к гувернантке круглое лицо, обрамленное седыми кудряшками.

– Вы, должно быть, гадаете, для чего я все это рассказываю?

– Я полагаю, вы сказали еще не все, – отозвалась миссис Норидж.

Аманда удрученно кивнула.

– С тех пор прошло полгода. Я надеялась, что эта история осталась в прошлом. Но позавчера Молли отправилась в соседний город на целый день. А когда она вернулась, собак не было.

– Сбежали?

– Они не могли сбежать, Молли держала их привязанными во дворе. Питипэт бросилась искать их и нашла одну.

Она помолчала, давая миссис Норидж возможность самой догадаться.

Той не потребовалось много времени.

– Мертвую?

– Да. Ее пристрелили и оставили валяться на дороге неподалеку отсюда.

– А две другие?

– Их нигде нет. Но я не сомневаюсь, что их постигла та же участь. Иначе они давно вернулись бы домой.

Гувернантка в задумчивости сделала несколько шагов и обернулась:

– Это выглядит странно. Зачем убивать собак сейчас?

– Финч – злопамятный человек. Может быть, его дочери опять начали сниться кошмары, и он решил отвести душу.

Женщины помолчали.

– Молли вне себя от горя. – Аманда наклонилась и отломила веточку вереска. – Она не сомневается, что гибель собак – дело рук Юджина. И жаждет мести.

– У нее есть такая возможность?

– Увы, да. Участок, на котором мы с вами стоим, по документам принадлежит Финчу, но в действительности права на него есть и у Молли. Это старая история, не буду углубляться в подробности. Питипэт собирается пойти в суд и отобрать у Финча землю. В прошлый раз дело закончилось перемирием. Теперь такого не случится.

– И вы боитесь этого, – утвердительно сказала миссис Норидж.

– Очень боюсь. Суд означает войну, а Молли уже не в том возрасте, чтобы безболезненно воевать с кем-нибудь. У нее слабое сердце. Я не хочу, чтобы она свела себя в могилу этой тяжбой. Упрямая дурочка!

Мисс Прю в сердцах отбросила вереск в сторону.

– Чем же я могу помочь? – напрямик спросила Эмма Норидж.

– Поговорите с ней, дорогая. – Аманда умоляюще взглянула на нее. – Вы рассудительный человек, и к тому же не из местных. У вас нет личной заинтересованности в исходе дела. Надеюсь, она к вам прислушается.

Надежды мисс Прю не оправдались. Маленькая вдова викария, распухшая от слез, отказалась разговаривать, едва услышала, зачем они пришли.

– Я никогда не прощу его, Аманда, – всхлипнула она. – У меня никого не было, кроме Белки, Жужу и Лотты.

– Ну что ты говоришь, родная! – Мисс Прю прижала руки к сердцу. – У тебя есть я.

Но Молли не слушала.

– Они прибегали ко мне по утрам, лизали мне ладони. Они понимали каждое мое слово!

Из глаз ее снова хлынули слезы.

– За что их убили? Мои собаки не обидели бы даже лягушку! Разве что Белка могла пошалить, гоняясь за птицами на лугу. Но зато никто не слышал от нее пустого лая. Она была молчаливой, моя умница, и такой сообразительной, что я диву давалась. Научилась поддевать щеколду носом и приносить мне тапочки…

Вдова викария стерла слезы с лица, не снимая перчаток, в которых полола сорняки. По ее пухлым щекам размазалась земля.

– А все Финч! Он хотел смерти моим собакам!

– Это вполне объяснимо, – заметила миссис Норидж.

Молли Питипэт гневно уставилась на нее.

– Да как вы смеете!

– Ваши любимицы едва не загрызли его дочь, – спокойно сказала гувернантка, взирая на собеседницу сверху вниз. – И это ваша вина. Вы не позаботились о том, чтобы дети могли без опаски ходить мимо вашего дома.

Вместо того, чтобы взорваться, Молли сникла. Лицо ее побледнело. Это было видно даже под размазанной грязью.

– Вы правы, – тихо сказала она. – И Финч был бы прав, если бы тогда расправился с ними. Но – тогда, понимаете? Сразу! Зачем же было ждать полгода, пока я привяжусь к ним так сильно?

Она уткнулась в плечо Аманде и заплакала.

Когда они вышли, ветер усилился.

– Простите, моя дорогая, – сокрушенно сказала мисс Прю. Она выглядела постаревшей и очень уставшей. – Я зря втянула вас в это дело.

Миссис Норидж, казалось, не услышала ее.

– Где две другие собаки? – спросила она саму себя.

– Что?

Гувернантка обернулась к ней.

– Куда пропали две другие собаки? Миссис Питипэт нашла перерезанные веревки – значит, их увели, всех троих. Одну убили и бросили на видном месте. Если хотели побольнее уколоть вашу подругу, отчего же не подбросили всех?

Мисс Прю ахнула:

– Вы полагаете, нам нужно ждать появления следующего собачьего трупа?

Миссис Норидж пожала плечами.

Аманда судорожно сжала кулаки и быстро направилась вниз по тропе. Но, пройдя десять шагов, развернулась и с той же решительностью пошла обратно.

– Это гадко, гадко! – взволнованно бросила она. – Что за человек может проделывать такие вещи? Я могу понять убийство собак, хотя и не оправдываю его, конечно. Но издеваться над пожилой женщиной, которая оплакивает своих питомцев! Нет, немыслимо!

На ее щеках запылал болезненный румянец.

– Мисс Прю, вам нельзя так волноваться.