Прах к праху - Джордж Элизабет

— Черт, люблю это проклятое место. Садитесь. Насладитесь видом.

Свет из дальнего конца холла падал через стеклянные двери и ложился аккуратными прямоугольниками на плитки террасы. Но когда полицейские сели, Линли обратил внимание, что Пэттен постарался устроиться в тени, освещенной осталась только его макушка.

— Я слышал о Флеминге. — Не отрываясь от вида, Пэттен поднял стакан. — Об этом стало известно сегодня днем, часа в три. Позвонил Гай Моллисон. Он обзванивал спонсоров летних игр. Только спонсоров, как он сказал, так что, мол, ради бога, молчите об этом до официального сообщения. — Пэттен с усмешкой покачал головой и повертел стакан. — Всегда печется об интересах английской команды.

— Моллисон?

— Но ведь его же снова выберут капитаном.

— Вы уверены насчет времени?

— Я только что вернулся с ланча.

— Тогда странно, что он знал о Флеминге. Он позвонил до опознания тела, — сказал Линли.

— До того, как тело опознала его жена. Полиция уже знала, кто он такой. — Пэттен оторвался от созерцания. — Или вам этого не сообщили?

— Похоже, вы хорошо информированы.

— Тут мои деньги.

— И не только деньги, насколько я понимаю. Пэттен поднялся и подошел к краю террасы, где каменные плиты сменялись мягким склоном лужайки. Он стоял, якобы наслаждаясь видом.

— Миллионы, — он взмахнул стаканом, — изо дня в день влачат жизнь, не имея ни малейшего представления, зачем это нужно. И к тому времени, когда приходят к выводу, что жизнь вообще-то не сводится только к загребанию денег, еде, испражнениям и совокуплению в темноте, для большинства уже слишком поздно что-либо менять.

— В случае Флеминга это очень верно. Пэттен все смотрел на мерцающие огни Лондона.

— Он был редким экземпляром, наш Кен. Знал, что существует нечто, чего он не имеет. И хотел получить это.

— Вашу жену, например.

Пэттен не ответил. Допил виски и вернулся к столу. Взял нераспечатанную бутылку семьдесят третьего года и открыл ее.

— Что вам было известно о вашей жене и Кеннете Флеминге? — спросил Линли.

Пэттен присел на край шезлонга, насмешливо наблюдая, как сержант Хейверс ищет чистую страничку в своем блокноте.

— Меня по какой-то причине предупреждают об аресте?

— Ну это преждевременно, — ответил Линли. — Хотя, если вы хотите вызвать своего адвоката…

Пэттен засмеялся.

— За прошедший месяц Фрэнсис пообщался со мной достаточно, чтобы год спокойно пить свой любимый портвейн. Думаю, я обойдусь без него.

— Значит, у вас проблемы с законом?

— У меня проблемы с разводом.

— Вы знали о романе вашей жены?

— Понятия не имел, пока она не заявила, что уходит от меня. И даже тогда я сначала не знал, что за всем этим стоит роман. Я просто подумал, что уделял ей недостаточно внимания. Удар по самолюбию, если хотите. — Он криво усмехнулся. — Мы здорово поругались, когда она сообщила о своем уходе. Я немного ее попугал: «Где ты найдешь еще такого дурака, который захочет подобрать такую пустышку, как ты, без единой извилины в голове? Ты что, правда думаешь, что, уйдя от меня, не превратишься в то, чем была, когда я тебя нашел? Секретаршей на подмене за шесть фунтов в час без каких-либо особых способностей, кроме не совсем уверенного знания правил правописания?» Одна из этих отвратительных супружеских сцен за ужином в отеле «Капитал». В Найтсбридже.

— Странно, что для такого разговора она выбрала общественное место.

— Ничуть, если знать Габриэллу. Это отвечает ее потребности в драматических эффектах, хотя она, позволю себе предположить, воображала, что я буду лить слезы в консоме, а не выйду из себя.

— Когда это было?

— Наш разговор? Не помню. Где-то в начале прошлого месяца.

— И она сказала, что бросает вас ради Флеминга?

— Еще чего. Она планировала сорвать хорошенький куш по разводному соглашению и была достаточно умна, чтобы понимать; ей очень непросто будет отсудить у меня желаемое в финансовом плане, если я узнаю, что она с кем-то спит.

Пэттен поставил стакан на пол террасы и расположился в шезлонге в прежней позе — подложив правую руку под голову.

— Так о Флеминге она ничего не сказала?

— Габриэлла не дура, хотя иногда действует именно так. И в отношении укрепления своего финансового положения она не промах. Меньше всего она хотела сжечь между нами мосты, не убедившись предварительно, что навела новый. Я знал, что она флиртовала с Флемингом. Черт, я видел, как она это делала. Но я ничего такого не подумал, потому что завлекать мужчин — обычное для Габриэллы дело. В том, что касается мужчин, она действует на автопилоте. Всегда так было.