Насмешливый лик Смерти - Макдональд Росс

― Странно, что вы мне этого не сообщили.

Я сказал, немножко кривя душой:

― Я не мог вам сообщить то, чего не знал. Телеграмма попала мне в руки совсем недавно, в отеле, где останавливался Хейс.

― Вы делаете большие выводы из маленькой телеграммы. А она даже не является свидетельством, пока вы не откопали парня, который ее послал. Кто этот Ван?

― Судя по почерку, секретный агент какого-то Детройтского агентства.

― Такие агенты стоят дорого. Хейс что, был большой шишкой?

― Едва ли, но надеялся стать. Он рассчитывал огрести на этом деле большой куш, начиная с вознаграждения за Синглтона.

― Как к нему попала машина Синглтона?

― По словам Флори, Хейс якобы ее нашел. Он, видимо, хотел использовать ее как вещественное доказательство, чтобы получить вознаграждение. Сначала он пытался заставить Люси выступить свидетельницей. Но у Хейса на уме были не только синглтоновские деньги. Он разинул рот на большее.

― Шантажировал Дюрано?

― Возможно.

― И вы думаете, эти бандиты его сожгли?

― Тоже возможно.

Мы были уже на месте. Я остановил машину перед цирюльней рядом с домом Беннинга. Брейк не пошевелился, чтобы выйти.

― Ваше «возможно» означает, что вы это знаете?

– Я ничего не знаю наверняка. В этом особенность данного случая. У нас чертовски мало физических улик и дьявольски мало честных свидетелей. Нет ни одного достаточно крепкого крючка, за который можно было бы зацепиться. Но у меня есть гештальт^[6] ситуации.

― Что?

― Назовем это видением целостной картины. В деле задействовано много людей, поэтому оно не может быть простым. Даже в поступках двоих нелегко разобраться.

― К черту философию. Вернемся к фактам. Если это гангстерские убийства, что мы делаем здесь? Миссис Беннинг сюда никак не вписывается.

― Миссис Беннинг ― центральная фигура в картине. С ней были связаны три мужчины ― Дюрано, Синглтон, Беннинг. Дюрано застрелил Синглтона в ее присутствии. Испугавшись расследования, она прибежала к Беннингу за помощью.

― А что она сделала с Синглтоном?

― Лучше спросим у нее.

Глава 26

Уныло-серый и подслеповатый, дом Беннингов, казалось, испускал из себя затхлый полумрак. Дверь открыл доктор. Он был бледен и моргал на солнце, как ночной зверек.

― Добрый день, лейтенант.

Меня он удостоил только взглядом. Брейк играл своим зуммером, чтобы дать понять, что визит не дружеский.

Беннинг вдруг попятился, сорвал с вешалки шляпу и нахлобучил ее на голову.

― Вы собираетесь уходить, доктор?

― А что? Нет, вовсе нет. Я часто ношу дома шляпу. ― Он сонно улыбнулся Брейку.

В коридоре было темно и промозгло. Сквозь все запахи пробивался запах гниющего дерева, которого я прежде не замечал. Люди с порушенной жизнью, подобные Беннингу, почему-то всегда умудряются окружить себя разрухой. Я прислушался, пытаясь уловить какие-нибудь звуки, указывающие на присутствие в доме женщины. Стояла мертвая тишина. Только где-то в глубине капал кран, стукая по мозгам, как тупая пульсирующая головная боль.

Брейк начал официальным тоном:

― Я хочу видеть даму, носящую имя миссис Беннинг.

― Вы имеете в виду мою жену?

― Именно ее.

― Почему прямо так и не сказать? ― Беннинг говорил с раздражением. Под шляпой он явно чувствовал себя уверенней.

― Она здесь?

― Ее нет, сейчас нет. ― Он покусывал свою длинную верхнюю губу, страшно напоминая встревоженного верблюда, жующего горькую жвачку. ― Прежде чем я буду отвечать на ваши вопросы, как бы изысканно они ни были сформулированы, я хочу узнать: вы явились сюда с официальным визитом или вам просто приятно лишний раз продемонстрировать свои нашивки?

Брейк побагровел.

― Приятного во всем этом мало, доктор. У меня два нераскрытых убийства, а может, далее три.

Кадык Беннинга несколько раз подскочил в горле, как мячик на резинке.

― Вы ведь не предполагаете, что есть какая-то связь? ― Ответом была тишина, которая его как будто обеспокоила. Он нарушил ее, добавив: ― Между моей женой и этими убийствами?

― Я прошу о содействии, доктор. Сегодня утром вы мне его оказали. Я не могу раскрыть убийство без содействия граждан.

Два мужчины минуту стояли друг против друга в молчании. Молчание Брейка было тяжелым и упорным, как безмолвие пня. Молчание Беннинга было напряженным и чутким. Казалось, он прислушивается к какому-то очень высокому звуку, которого наши уши не могли уловить.