Подвиги Геракла - Кристи Агата

— Так вы об этом знаете? — мягко спросил Пуаро.

Глаза их встретились, и она рассмеялась.

— Мои cher ami^[82], я не так глупа, как вам кажется.

— Наркотиками вы здесь тоже приторговываете?

— Ah, cа^[83] — нет! — отрезала графиня. — Это гнусность!

Пуаро внимательно вгляделся в ее лицо, потом вздохнул.

— Я верю вам, — сказал он. — В таком случае тем более необходимо, чтобы вы сказали мне, кому на самом деле принадлежит это заведение.

— Мне, — отрезала графиня.

— На бумаге — да. Но за вами кто-то стоит.

— Знаете, mon ami, что-то вы чересчур любопытны.

Правда, душка, он чересчур любопытен?

Последние слова графиня просто проворковала и швырнула утиную косточку со своей тарелки огромному черному псу, который поймал добычу, устрашающе лязгнув челюстями.

— Как вы зовете этого пса? — переспросил сбитый с мысли Пуаро.

— C'est mon petit doudou!^[84]

— Но это же просто смешно!

— Но он и в самом деле очаровашка! Настоящий сторожевой пес! Он умеет все, просто все… Постойте-ка!

Поднявшись, графиня огляделась по сторонам и внезапно схватила тарелку с большим сочным бифштексом, только что поданную кому-то из посетителей за соседним столиком. Подойдя к мраморной нише, она поставила тарелку перед псом и что-то сказала по-русски.

Цербер смотрел прямо перед собой, как будто никакого бифштекса не было и в помине.

— Видите? И не подумайте, что его хватит всего на несколько минут. Нет, он может так часами сидеть, если понадобится!

Она снова что-то произнесла. Цербер молниеносно выгнул длинную шею, и бифштекс исчез, словно по волшебству.

Графиня обхватила пса за шею и страстно расцеловала, для чего ей пришлось подняться на цыпочки.

— Он может быть таким ласковым! — воскликнула она. — Я, Элис — его друзья, — мы можем делать с ним все что угодно! Но дашь команду — и он выполнит все, что ему прикажешь! Уверяю вас, он разорвет — ну, к примеру, инспектора полиции — в клочья! Да-да, в мелкие клочья! — И графиня расхохоталась. — Стоит мне сказать слово…

Пуаро торопливо прервал гостеприимную хозяйку. Он не доверял ее чувству юмора и опасался, как бы инспектор Стивенс и в самом деле не попал в беду.

— Профессор Лискерд хочет вам что-то сказать, — заметил он.

Профессор с укоризненной миной встал рядом с графиней.

— Вы забрали мой бифштекс, — пожаловался он. — Зачем вы это сделали? Такой был хороший бифштекс…

4

— Время «Ч», старина, в четверг вечером, — сообщил Джепп. — Вообще-то это не моя забота, со всеми вопросами прошу к Эндрюсу, отдел наркотиков, он будет только рад вашему участию. Нет, оставьте ваши сиропы себе, мне мой желудок еще пригодится. Это что там у вас, виски?

Другое дело! Кажется, мы кое до чего докопались, — продолжал он, ставя бокал на стол. — В клубе есть другой выход. Мы его обнаружили.

— И где же?

— Позади жаровни.

— Но вы бы заметили…

— Нет, старина. Когда началась облава, свет погас. Кто-то вырубил электричество, и потребовалось две-три минуты, чтобы добраться до щита и ликвидировать затемнение.

Через парадный вход никто не выходил, он был под наблюдением, но теперь ясно, что все могли вынести через потайную дверь. Мы проверяли дом за клубом и наткнулись на нее.

— И что же вы собираетесь делать?

— Во-первых, не нарушать их планов, — подмигнул Джепп. — Появляется полиция, свет гаснет — а за потайной дверью все готово к встрече. Теперь им от нас не уйти!

— А почему в четверг?

Джепп снова подмигнул.

— Голконда теперь у нас под колпаком. В четверг оттуда доставят камешки — изумруды леди Кэррингтон.

— Вы позволите мне, — спросил Пуаро, — тоже сделать кое-какие приготовления?

5

Сидя в четверг вечером за своим привычным столиком у входа, Пуаро изучал обстановку. В «Преисподней», как всегда, стоял дым коромыслом.

Графиня была еще ослепительнее, чем всегда, если такое вообще было возможно. Держалась она с истинно русским темпераментом — хлопала в ладоши и заливалась хохотом. Пол Вареско тоже был на месте. Сегодня он отказался от безупречного фрака в пользу костюма апаша^[85] — наглухо застегнутой куртки и шарфа на шее. Вид у него был порочный и неотразимый. Не без труда ускользнув от увешанной бриллиантами плотной пожилой дамы, он наклонился к Элис Каннингэм, что-то деловито записывавшей в книжечку, и пригласил ее на танец. Плотная дама злобно покосилась на Элис и с обожанием проводила глазами Вареско.