Картина без Иосифа - Джордж Элизабет

Теплица находилась прямо за грядкой. Дверь была закрыта. Стекла матовые. За ними Линли различил движущийся женский силуэт, руки женщины тянулись к какому-то растению, висевшему на уровне ее головы. Он пошел через участок. Его «веллингтоны» погружались во влажную дорожку, которая вела от коттеджа к оранжерее и скрывалась в лесу.

Дверь не была заперта. Он постучал, и она распахнулась. Миссис Спенс, поглощенная работой, видимо, не слышала стука и не почувствовала волны холодного воздуха, дав Линли возможность оглядеться. Висевшие растения оказались фуксиями. Они росли в проволочных корзинках, обрамленные каким-то мхом. На зиму они были подрезаны, но часть листьев осталась; их-то сейчас и обрабатывала миссис Спенс. Она опрыскивала их какой-то вонючей жидкостью, останавливалась и поворачивала каждую корзинку так, чтобы обработать все растение, прежде чем перейти к следующему. «Получайте, маленькие ублюдки», — бормотала она, быстро работая насосом.

Выглядела она вполне безобидно. Правда, на голове у нее было нечто странное, но ведь нельзя осуждать и клеймить женщину за то, что она повязала на лоб вылинявшую красную бандану. От этого она стала похожа на американских индейцев из племени навахо. Тем более что повязка выполняла свое прямое назначение, не давая волосам падать на лицо. На бандане и на щеке виднелись грязные полосы, которые она размазывала по всему лицу, тыльной стороной руки защищенной перчаткой без пальцев. Она была средних лет, но работала ловко, как молодая. Линли трудно было представить ее убийцей.

От этого ему стало не по себе. Пришлось учитывать не только уже имевшиеся у него факты, но и то, что он увидел сейчас, стоя в дверях. В теплице было полно растений. Они стояли в глиняных и пластиковых горшках на центральном столе, а также выстроились на двух боковых полках. Всевозможной формы и величины, во всевозможных емкостях, и, осматривая их, он размышлял, какая часть расследования Колина Шеферда проходила здесь.

Джульет Спенс повернулась, увидела его, вздрогнула и инстинктивно потянулась правой рукой к свободному вороту черного пуловера, чисто по-женски выразив свой испуг. Но в левой по-прежнему держала насос, не исключая, что придется обороняться.

— Что вам надо?

— Простите, — сказал он. — Я стучал. Но вы не слышали. Инспектор Линли. Нью-Скотленд-Ярд.

— Понятно.

Он полез за своим служебным удостоверением. Она махнула рукой, показав большую дыру под мышкой Пуловер был под стать ее дырявым и грязным джинсам.

— Не нужно, — сказала она. — Я вам верю. Ко-лин предупредил, что вы можете приехать сегодня утром. — Она положила насос на полку между растений и потрогала пальцами листочки ближайшей к ней фуксии, листочки были слишком махровые. — Капсиды, вирусная болезнь, — пояснила она. — Ужасно коварная. Как трипсы. Лишь когда ущерб становится очевидным, замечаешь их присутствие.

— Разве так не всегда бывает?

Она покачала головой, побрызгав инсектицидами еще какое-то растение.

— Иногда зараза оставляет визитную карточку. В другой раз догадываешься об ее появлении, когда уже слишком поздно, и ничего не остается, как убить ее, надеясь при этом, что не убьешь само растение. Вот только я думаю, мне не стоит беседовать с вами об убийстве так, будто оно мне нравится, пусть даже я делаю это иногда с удовольствием.

— Если какое-то существо является инструментом для разрушения другого, его нужно убивать.

— Я тоже так считаю, инспектор. Я никогда не терпела в своем саду тлю.

Он хотел шагнуть внутрь оранжереи.

— Сначала сюда, пожалуйста, — сказала она, махнув рукой на маленький пластиковый поднос с зеленым порошком, стоявший прямо возле двери. — Дезинфектант, — пояснила она. — Убивает микроорганизмы. Не стоит приносить сюда на подошвах сапог еще и другие нежелательные микроорганизмы.

Он закрыл дверь и шагнул в поднос, где виднелись отпечатки ее ног. Остатки препарата испачкали бока и швы ее ботинок с круглыми носами.

— Вы много времени проводите здесь, — отметил он.

— Я люблю выращивать всякую всячину.

— Это ваше увлечение?

— Вполне мирное занятие — растить цветы, овощи и прочее. Покопаешься несколько минут в земле, и весь остальной мир уходит куда-то далеко. Такая форма бегства.

— Вам нужно убегать?

— А вам разве не бывает нужно? Хотя бы изредка?

— Не отрицаю.