Картина без Иосифа - Джордж Элизабет

Линли ухватился за ее слова.

— Насколько я понимаю, в тот вечер он к вам вообще не заезжал

— О, он заехал. Он был здесь. Но не случайно. Он не просто совершал свой объезд. Хотя так он сказал членам жюри. Так сказал своему отцу и сержанту Хокинсу. Так он говорит всем. Но все было не так.

— Вы попросили его приехать?

— Я позвонила ему.

— Понятно. Алиби.

Она подняла глаза. Ее лицо выражало скорее смирение, чем вину или страх. Она сняла свои рабочие перчатки, засунула их в рукава и сказала:

— Колин именно так и предсказывал, что подумают люди — я, мол, намеренно позвонила ему, чтобы он мог потом подтвердить мою невиновность. Чтобы он мог сказать членам жюри, что я тоже это ела, — он видел собственными глазами.

— Очевидно, именно это он и сказал.

— Ему следовало бы сказать и остальное, но он не послушался меня. Не сказал, что я позвонила ему, потому что меня три раза стошнило, я не могла справиться с болью и хотела, чтобы он побыл рядом. Вот он и пошел на риск, приукрасил правду. И теперь меня это мучает.

— Дело в том, миссис Спенс, что следствие изобилует натяжками. Ему следовало передать ведение дела бригаде криминалистов из Клитеро. А поскольку он этого не сделал, вести допросы в присутствии официального свидетеля. Но, учитывая его отношения с вами, он вообще должен был отказаться от ведения следствия.

— Он хочет защитить меня.

— Возможно, но выглядит это намного хуже.

— Что вы имеете в виду?

— Выглядит так, будто Шеферд прикрывает свое собственное преступление. Как бы там ни было.

Она резко оттолкнулась от стола, на который опиралась. Отошла от него на два шага, вернулась, стащила с головы повязку.

— Послушайте. Пожалуйста. Вот факты. — Ее голос стал напряженным. — Я пошла к пруду. Выкопала цикуту. Я думала, это пастернак. Сварила. Подала на стол. Мистер Сейдж умер. Колин Шеферд не имеет к этому никакого отношения.

— Он знал, что мистер Сейдж придет к вам на обед?

— Я уже сказала, что он не имеет к этому никакого отношения.

— Спрашивал он вас когда-либо про ваши отношения с Сейджем?

— Колин ничего не сделал!

— Существует ли мистер Спенс?

Она смяла в кулаке бандану.

— Я… Нет.

— А отец вашей дочери?

— Это вас не касается. Мэгги тут ни при чем. Ее здесь даже не было.

— В тот день?

— На обеде. Она осталась ночевать у Рэггов в деревне.

— Но ведь она была тут в тот день, только раньше, когда вы пошли за диким пастернаком? Или, возможно, когда готовили обед?

Ее лицо словно окаменело.

— Слушайте, инспектор. Мэгги тут ни при чем.

— Вы не отвечаете на мой вопрос. Поэтому напрашивается предположение, будто вы что-то скрываете. То, что касается вашей дочери.

Она прошла мимо него к двери теплицы. Пространство было ограничено. Она задела его рукой, когда проходила мимо, и он без труда мог бы ее задержать, но он предпочел этого не делать. Он последовал за ней на улицу. Но, прежде чем он успел задать ей очередной вопрос, она заговорила сама:

— Я пошла в подвал за корнями. Там оставались всего два. Мне требовалось больше. Вот и все.

— Покажите мне, будьте любезны.

Она провела его через сад к коттеджу, открыла дверь, ведущую, вероятно, на кухню, и сняла ключ с крючка за ней. В десяти футах оттуда открыла замок на наклонной двери подвала и собиралась ее поднять.

— Минуточку, — сказал он и открыл дверь сам. Как и калитка в стене, она двигалась довольно легко и тоже распахнулась без шума. Он кивнул, и Джульет спустилась по ступенькам.

Подвал был величиной около восьми квадратных футов. Без электричества. Свет падал от двери и из единственного маленького, с обувную картонку, окошка, выходившего наружу на уровне земли. Окошко частично загораживалось соломой, утеплявшей клумбу. В общем, помещение было темным и сырым. Стены представляли собой соединение грубого камня и земли. Пол тоже, хотя прослеживалась попытка сделать его ровным.

Миссис Спенс показала рукой на четыре грубо оструганных полки, прикрепленных болтами к дальней от света стене. Сбоку лежала груда аккуратно сложенных корзин. На трех верхних полках стояли ряды банок с неразличимыми в темноте надписями. На нижней пять маленьких проволочных корзин. В трех лежали картофель, морковь и лук. Две оставались пустыми.

— Вы не пополнили свой запас, — сказал Линли