ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА - Джордж Элизабет

Однако неудовлетворенность, порождаемая отношениями, которые предлагала Николь Мейден, имела не единственный источник. И хотя отвергнутая страсть сыграла важную роль в ее жизни — а очень вероятно, что и в ее смерти, — Линли не мог не видеть, какое место занимали рядом с этой страстью ревность, месть, алчность и ненависть. Все эти ущербные чувства вызывали неудовлетворенность. Любое из них могло привести к убийству.

Ростревор-роуд, как оказалось, находилась всего в полумиле к югу от Фулемского шоссе. Поднявшись на крыльцо дома Виолы Невин, Линли заметил, что входная дверь приоткрыта. Объяснение этому факту давала самодельная вывеска, прикрепленная к дверному косяку, а также шум, доносившийся из квартиры на нижнем этаже, чья дверь тоже была открыта. Разноцветными фломастерами на листе плотной бумаги было написано: «Здесь находятся апартаменты Тилди и Стиви», и ниже: «Пожалуйста, выходите курить на улицу!»

Из-за двери доносился ужасающий шум. Участники вечеринки наслаждались музыкальными талантами неидентифицируемого мужского ансамбля, члены которого от души советовали своим собратьям по полу «совратить ее, трахнуть ее, поиметь ее и забыть ее» под аккомпанемент ударных и медных духовых инструментов. Линли решил, что все это вместе звучит крайне неблагозвучно. Видимо, он стал старше и, увы, скучнее, чем ему хотелось бы. Он направился к лестнице и быстро взбежал на второй этаж.

Свет в коридоре включался кнопкой, помещенной возле лестницы, и автоматически выключался с помощью таймера. На лестничной площадке имелись окна, но с наступлением сумерек они уже не рассеивали мрак на втором этаже дома. Поэтому Линли нажал на кнопку и прошел к двери квартиры Вай Невин.

Во время первого их визита к Вай она не пожелала сказать правду о том, как познакомилась с Николь Мейден. Она не пожелала назвать имя человека, который изначально снял для них эти апартаменты. Вероятно, она знала еще много полезной информации, которой могла бы поделиться при умелом психологическом воздействии.

Линли почувствовал, что готов применить такое воздействие. Хотя Вай Невин была далеко не дура и вряд ли поддалась бы на обман, но она, как и Ривы, жила на грани закона и согласилась бы пойти на компромисс, если бы таковой помог сохранить ее бизнес.

Инспектор резко постучал в дверь. Стук медного дверного кольца был достаточно громким, чтобы хозяйка квартиры услышала его, несмотря на музыку и крики, доносившиеся с нижнего этажа. Однако никакого отклика не последовало, что вряд ли стоило считать подозрительным обстоятельством: если в субботний вечер женщины нет дома, значит, она отправилась к клиенту или выбрала какое-то другое место для развлечения.

Линли вытащил из куртки одну из своих визитных карточек, надел очки и вооружился карандашом, чтобы написать ей записку. Сделав это, он убрал карандаш в карман и прикрепил карточку к двери на высоте ручки.

И тут он заметил это.

Кровь. Над дверной ручкой имелся четкий отпечаток окровавленного большого пальца. Второе пятно, дюймов на восемь выше, находилось ближе к дверному косяку.

— О господи. — Линли ударил кулаком в дверь. — Мисс Невин! — позвал он, а потом крикнул: — Вай Невин!

Никакого ответа. За дверью стояла полная тишина.

Линли достал из заднего кармана брюк бумажник, извлек оттуда кредитную карту и открыл с ее помощью простой американский замок.

Глава 22

— Ты хоть представляешь, что натворила? Ты вообще способна еще соображать?

Мартин Рив не знал, давно ли она сделала последнюю инъекцию и стоит ли надеяться на то, что этот жалкий, затуманенный наркотиками мозг только вообразил встречу с полицейскими и что в реальной жизни никакой встречи не было. Строго говоря, такое было вполне возможно. Триция никогда не открывала дверь, когда мужа не было дома. Ее паранойя зашла слишком далеко для этого. Так почему же, черт побери, она открыла дверь как раз тогда, когда почти все, что составляло их жизнь, балансировало на краю пропасти и любой неверный шаг мог вызвать адский камнепад?

Но он отлично знал ответ на свой вопрос. Она открыла дверь потому, что страдала слабоумием, и нечего было надеяться, что в ее голове хоть на пять минут удержится мысль о том, к каким последствиям приведут ее действия. Ведь любому проходимцу достаточно только намекнуть на то, что поток наркотиков может иссякнуть, и ради того, чтобы избежать такой опасности, она пойдет на все, что угодно: продаст свое тело, продаст собственную душу, продаст даже их обоих в обмен на эту проклятую героиновую реку. И очевидно, эта безголовая сучка именно так и поступила, пока его не было дома.