ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА - Джордж Элизабет

Но при этом он оказался ближе к Саманте. В ответ она вновь обняла его за плечи.

— Я так рада этому, — сказала она.

Глава 30

Барбара выбрала для встречи место, которое было хорошо известно Мэтью Кинг-Райдеру: театр «Азенкур», где состоялась премьера «Гамлета», поставленного его отцом. Но Нката, передав это сообщение из телефонной будки в Южном Кенсингтоне, ясно дал понять, что не позволит своей напарнице одной пойти на свидание с убийцей.

— Значит, ты уже перевел Кинг-Райдера в разряд убийц? — спросила Барбара коллегу.

— Похоже, только поэтому он и мог знать номер этой телефонной будки, Барб. — Голос Нкаты звучал мрачно, и, когда он продолжил. Барбара поняла причины его настроения. — Не понимаю, почему он подставил родного отца. В моем сознании это не укладывается.

— Он хотел больше денег, чем отец отписал ему в завещании. И нашел только один способ увеличения этой суммы.

— Но откуда он вообще узнал про этот оригинал? Вряд ли сам отец рассказал ему.

— Признаться родному сыну — признаться кому бы го ни было, — что присвоил сочинение своего бывшего соавтора? Нет, вряд ли. Но Мэтью работал администратором у отца, Уинни. Должно быть, он сам случайно нашел где-то этот оригинал.

Они прогулялись до припаркованной на Куинс-Гейт-гарденс машины Барбары. Нката назначил Кинг-Райдеру встречу в «Азенкуре» через полчаса.

— Ты заявишься туда первым, а я подожду, пока ты выполнишь мои условия, — предупредил он Кинг-Райдера. — И благодари судьбу уже за одно то, что мне взбрело в башку провести сделку на твоей собственной территории.

Кинг-Райдеру надлежало позаботиться о том, чтобы был открыт служебный вход и чтобы в помещении никого не было.

Поездка в Уэст-Энд заняла у них меньше двадцати минут. Театр «Азенкур» находился но соседству с Музеем истории театра на узкой Шафтсбери-авеню. Напротив служебного входа в театр торчал ряд мусорных контейнеров отеля «Королевский штандарт». Туда не выходило ни одного окна, поэтому Барбара и Нката вошли в «Азенкур» незамеченными.

Нката спрятался в последнем ряду партера, Барбара — за кулисами в углу, затененном объемистой сценической декорацией. Движение машин и пешеходов за стенами театра создавало некий постоянный гул, который, казалось, никогда не смолкал на Шафтсбери-авеню, но внутри царила мертвая тишина. Поэтому когда минут через семь ожидаемая добыча вошла через служебный вход, Барбара услышала ее шаги.

Кинг-Райдер сделал все, как велел ему Нката. Закрыл дверь, прошел в закулисную часть сцены и, включив рабочее освещение, вышел на середину сцены. Вполне вероятно, подумала Барбара, что он стоял именно на том месте, где умирающий Гамлет лежал на руках Горацио. Это было потрясающее ощущение.

Вглядываясь в темный зал, он сказал:

— Ну вот, черт побери, я пришел.

Нката произнес из своего далекого укрытия:

— Да, я вижу.

Кинг-Райдер шагнул вперед и крикнул неожиданно пронзительным и трагическим голосом:

— Ты убил его, чертов мерзавец! Ты убил его. Оба вы. Все вы. И клянусь Богом, я заставлю всех вас заплатить.

— Я никого не убивал. Даже не ездил в Дербишир до недавнего времени.

— Ты понимаешь, о чем я говорю. Вы убили моего отца.

Барбара нахмурилась, услышав это. Что за чушь он несет?

— А мне казалось, писали, что парень сам застрелился, — заметил Нката.

Кинг-Райдер сжал кулаки.

— А почему? Почему, черт побери, он застрелился? Ему нужен был этот оригинал. И он получил бы его — получил бы всю эту треклятую партитуру, — если бы не вмешался ты со своими шлюхами. Он застрелился, подумав… он понял… Мой отец понял… — Тут его голос сорвался на крик. — Вы убили его! Отдайте мне рок-оперу. Вы убили его.

— Сначала давай-ка обговорим условия.

— Выходи на свет, чтобы я мог видеть тебя.

— Даже не мечтай. Я прикинул, что так мне будет безопаснее. Не видя меня, ты не сможешь причинить мне вреда.

— Ты безумец, если думаешь, что я отвалю кучу денег тому, кого даже не вижу.

— А вот твоему отцу пришлось именно так и поступить.

— Не упоминай его. Ты недостоин даже имя его произносить!

— Чувство вины?

— Хватит болтать, просто отдай мне рукопись. Поднимайся сюда. Будь мужчиной. Передай рукопись сам.

— Это дорого обойдется тебе.

— Прекрасно. Сколько?

— Столько же, сколько заплатил твой отец.