В Милуоки в стикбол не играют - Коулмен Рид Фаррел

– Давайте поедем на эту встречу. Не стоит заставлять ждать своих поклонников.

Охранники были типичными младшими чинами, которые жаждали стать копами и лезли в бутылку по любому поводу. Они полностью проигнорировали меня, особенно когда я осмелился спросить, куда мы едем. Однако, когда я упомянул Валенсию Джонс, они предложили мне расслабиться и заткнуться или отправляться назад в тюрьму. Я выбрал первое.

Мы припарковались рядом с генераторной станцией колледжа и предприняли продолжительную экскурсию по сети подземных переходов кампуса. Я был рад, что мои сопровождающие знали, куда идти, потому что я-то точно не имел об этом ни малейшего представления. Как только мы попали в этот лабиринт, все туннели стали казаться мне на одно лицо. Я спросил у своих спутников, почему нет никаких указателей. Мне ответили, что кража указателей – традиционная часть злых шуток над всеми новыми студентами и студентками. Знаки развешивают в последнюю неделю августа. К концу первой недели сентября они уже исчезают. Было очевидно, что мои «шестерки» просто ненавидели студентов, крадущих указатели. Гораздо больше они предпочитали мерзавцев с перцовыми баллончиками.

Когда мы наконец вынырнули на поверхность, то оказались в большой приемной. Стены были покрыты рельефными ореховыми панелями, а панели – портретами неулыбчивых мужчин. В помещении стояло несколько зеленых кожаных диванчиков. Меня подвели к женщине с серебристыми волосами, которая восседала за резным дубовым столом, дуб проморили, чтобы он сочетался со стенами. Женщина была красивая, за пятьдесят пять. Улыбалась она приятно, однако что-то в чертах ее лица сказало мне, что шутить с ней не стоило.

– Благодарю вас, господа, – отпустила она мой эскорт. – Здесь мы уже сами справимся с мистером Клейном. Не так ли, мистер Клейн?

– Совершенно верно.

Охранники исчезли в туннелях.

– Присаживайтесь, мистер Клейн. Декан Далленбах сейчас вас примет. Могу я предложить вам чашку кофе или чая, пока вы ждете?

– Кофе, пожалуйста. С молоком, без сахара.

На столе у нее зажужжал интерком.

– Можете войти, сэр. Декан ждет вас. Я принесу ваш кофе вместе с чаем для декана Далленбаха.

Далленбах оказался моложе, чем я ожидал, лет пятидесяти. С головы до ног он подозрительно напоминал члена корпорации. Его синий костюм-тройка от братьев Брукс был модного покроя, никаких выпуклостей, портивших его высокую, гибкую фигуру. Прямо Берт Ланкастер без идеальной улыбки последнего.

– Садитесь, мистер Клейн, – пригласил он. Голос его звучал приветливо. – Вы причинили нам довольно много неприятностей, вам не кажется: ударили профессора Зантера и приставали к студенту по фамилии… Роберт Берн?

– Ему больше подошло бы имя Джон Берч^[11].

– Мы здесь не о политике говорим, мистер Клейн.

Секретарь подала наши напитки, булочки и треугольные сандвичи с огурцами, корочки с хлеба были срезаны безупречно. Я ел и пил, пока он читал мне лекцию о надлежащем декоруме и политике кампуса. Тон его был достаточно дружеским, а зеленые в крапинку глаза светились гордостью, когда он кратко осветил историю школы и достижения ее воспитанников.

– Вы меня убедили, – сказал я, дожевывая последний сандвич. – Я вернусь и получу здесь диплом.

Он пришел в ужас.

– Шучу, – подмигнул я.

Он явно испытал облегчение.

– Возвращаясь к нашему вопросу. Что вы можете сказать о ваших действиях в отношении профессора Зантера и мистера Берча?

– Немногое, – признался я. – Может, профессор Зантер не так понял крепкое похлопывание по спине.

– Возможно, к этому недопониманию привело то, что вы назвали его, цитирую: «трусливым сукиным сыном». Как вы думаете?

– Пожалуй, теперь я это понимаю, – сказал я.

– А что насчет вашего нападения на мистера Берча?

– Этот маленький доносчик брызнул на меня перцем без всякого повода с моей стороны.

– Прошу прощения за недоверие, мистер Клейн, но то, что вы ворвались в комнату к студенту, без сомнения, является достаточным поводом.

– И я это сделал?

Он встал из-за стола.

– Послушайте, мистер Клейн, я понимаю вашу ситуацию. Я знаю о вашем племяннике и тоже чрезвычайно обеспокоен безопасностью Зака. Я от всей души желаю помочь вам и вашему брату в ваших усилиях обнаружить местопребывание вашего племянника. Но я не могу позволить вам в ходе этого будоражить данное заведение. И не потерплю в дальнейшем угроз или применения силы в отношении факультета, студентов, персонала или администрации. Это ясно?